Единственной проблемой оставались угрозы матери. Однако Павел уже решился ей противостоять. Он будет её убеждать и уговаривать, но Олега от себя не отпустит. Желание быть с ним росло быстро и становилось сильнее, нежели страх перед материнским гневом.

- Паша. О чём ты задумался? Мне нужен лук, режь скорее.

Павел старательно помогал в приготовлении мясного рагу. И хотя кухонные обязанности не доставляли ему удовольствия, он героически предложил себя на роль поварёнка. Каждую минуту этого прекрасного дня Павел желал провести с Олегом. Ибо, хотя надежда удержать парня и была довольно велика, упрямство этого шебутного мальчишки вполне могло её уничтожить. А потому нельзя терять ни одного мгновения.

- Ну вот и всё, теперь пусть мясо тушится. - Олег накрыл крышкой глубокую сковороду. - Вымоешь посуду?

Павел сделает всё, лишь бы быть рядом, быть полезным. Без лишних слов он встал к раковине и включил кран. Шеф-повар тем временем удобно расположился на стуле.

- Чем займёмся вечером? - завязал беседу Олег.

Павел неуверенно пожал плечом. Планировались поиски квартиры, но раз Олег о них не вспоминает, то, возможно, они более ему не интересны? Хоть бы, хоть бы.

- Ну... можем посмотреть какой-нибудь фильм в интернете... - предложил Павел.

- Можно, - охотно согласился парень. - Давно уже не смотрел кино просто так, валяясь на диване. Комедию какую-нибудь, чтоб мозги отдыхали, да?

- Точно. У тебя есть любимая комедия?

- Не знаю... - призадумался Олег. - Я уже лет пять кино не смотрел, новых фильмов не знаю. А из старых... Мне нравятся советские комедии.

- Вот их и посмотрим.

Как хорошо. Какой замечательный день! Ни споров, ни разногласий, ни даже ворчания. Только дружеская беседа, только улыбки и доброта. А на душе легко и радостно. Вот бы так было всегда: лад, спокойствие и Олег рядом.

Раздался звонок в дверь, оповещая о приходе гостя. Он столь неожиданно ворвался в идиллию пары, что молодые люди невольно вздрогнули.

- Не иначе, Вера Захаровна, - предположил Олег. - Давненько она тебя не посещала.

Однако сердце Павла придавил тяжёлый камень нехороших предчувствий. Нет, это не соседка и не друзья. И даже не случайный человек. Это пришла мама. И она не уйдёт, пока не узнает всё о делах сына.

Прозвучал второй звонок, более долгий и требовательный. Придётся открывать. Павел выключил кран и вытер руки о полотенце. И зачем она пришла именно сегодня? Ведь обещала первого декабря, а он наступит только завтра. Неужели столь великолепный день будет испорчен?

Павел отворил входную дверь. Строгое лицо матери не обещало приятной беседы. Нина Ивановна шагнула через порог и первым делом поинтересовалась:

- Он уехал?

- Нет, - ответил Павел. Сердце сжалось, и душа трусливо поджала хвост в ожидании битвы.

- Где он?

- Мам, давай ты пройдёшь, и мы поговорим.

Павел старался говорить негромко, чтобы слова не долетали до ушей Олега. Мужчина не знал, что любопытный парень специально притаился за углом коридора и внимательно прислушивался к разговору.

- Мы уже обо всём с тобой говорили, - отрезала мать, недовольно изогнув губы.

Однако она всё же сняла пальто, разулась и, пройдя за сыном в комнату, остановилась посередине, гордая и властная, словно центр вселенной.

- Ужасно накурено, будто в табачном магазине, - прозвучало брезгливое замечание. - Ты обещал, что он уедет до первого числа.

- Сегодня ещё не первое. - Павел прикрыл дверь.

- Что-то мне не кажется, что завтра бы ситуация изменилась.

- Мам, ну что ты на него так взъелась? Олег нормальный парень и стремится выздороветь. Да и мне с ним хорошо, интересно. Пусть пока снимает у меня комнату.

- Что?! - немедленно вспыхнуло возмущение.

- Олегу нужна поддержка, - не отступал Павел, перебарывая растущую робость перед матерю.

- Пусть ищет её в другом месте!

- Почему? Почему не здесь? Мы с ним подружились, я ему доверяю...

- Ему это весьма выгодно. Помнишь, о чём мы с тобой договаривались? Если до первого числа он не уйдёт...

- Мама, ты не поступишь так.

- Ещё как поступлю, - твёрдо подтвердила женщина своё намерение.

- Чего плохого Олег тебе сделал? Подружился с твоим сыном? - разгоралось чувство справедливости, наступая на робость. - Я не верю, что ты окажешься способна на такую подлость. Парень хочет жить. Он оступился, и я пока единственный, кто подал ему руку помощи.

- Ты единственный такой наивный дурак.

- Пусть. Но я его не прогоню лишь потому, что этого хочешь ты.

Мать с недоумением взирала на своего сына, будто вдруг увидела в нём совершенно иного незнакомого ей человека. Человека, готового взбунтоваться. Подбородок воинственно вздёрнут, в глазах горела решительность. Точно, бунт! Против родной матери! Предать её заботу и встать на сторону какого-то бродяги наркомана! Смотри-ка, хитрый беспризорник обрёл настоящую власть над инфантильным доверчивым дурачком. И добром это, естественно, не кончится. В душе Нины Ивановны копошились нехорошие предчувствия, что её сыну угрожала опасность. От наглого парня нужно избавиться и немедленно. Его влияние слишком пагубно отражается на Павле.

- Ты что же, не послушаешь совета матери? - проверила Нина Ивановна ситуацию.

- В этот раз нет, - прозвучал неутешительный вердикт.

Это уже серьёзно. Это уже война.

- Но что тебя может связывать с этим оборванцем? Какие общие интересы с наркоманом?... - Женщина вдруг осеклась и ахнула от ужаса. - Уж не втянул ли он и тебя в наркотики?!

- Ну что ты, мама! И Олег тоже больше не принимает их! - заверил Павел. - Поверь мне!

- Допустим, - сделала одолжение Нина Ивановна, едва сдерживая раздражение. - И всё равно не понимаю, почему ты так держишься за него? Он же сам лично мне говорил, что собирается уйти, вот пусть и уходит.

- Я не хочу отпускать Олега. Прости, но я его удержу. Олег останется.

Робость окончательно сдалась, уступив место решительности. И это обстоятельство ещё больше пугало мать. Сын более ей не повиновался.

- Твоё поведение очень странно, Павел. С чего вдруг ты взялся защищать какого-то бездомного мальчишку?

- У меня есть на то причина.

- Надеюсь, достаточно уважительная?

- Для меня достаточно.

- Ну, так озвучь её. - Предчувствие беды росло и натягивало нервы. - Вдруг и я её приму?

- Я на это очень надеюсь.

- Ну, говори, говори! Куда делась твоя смелость? Почему ты не хочешь отпускать парня, Павел?

- Потому что... я люблю его.

Вот и свершилось. Павел произнёс это признание. Признание, которое боялся сказать самому себе, которое даже душа не решалась прошептать. Признание, от которого в комнате повисла пауза, и была она такой тяжёлой, что буквально давила на голову, на плечи, на сердце. Не выдержав пристального взгляда застывшей в тревоге матери, Павел виновато отвёл глаза.

- В каком смысле? - осторожно уточнила Нина Ивановна.

- В том самом, - тихо ответил Павел.

- Уж... уж не хочешь ли ты сказать?...

- Да, именно это и хочу сказать. Меня тянет к мужчинам. Мне всегда нравились парни. Поэтому я и не мог найти с девушками общий язык. Поэтому у меня их и не было...

- Немедленно прекрати эти идиотские шутки, Павел!

В сердце испуганной матери каждое слово страшных откровений отдавалось глухим ударом. Но жестокий сын продолжал:

- Это не шутки. Я боялся вам с отцом признаться. Да и себе тоже. Я хотел измениться. Честно. Даже попытался жениться. Но сама видишь, ничего хорошего из этого не вышло. У меня не получается себя изменить. - Павел решился вновь взглянуть в глаза матери. - Мама, я знаю, то, что ты слышишь, тебя не радует, но рано или поздно это вышло бы наружу. Прошу, пойми меня. Пожалуйста.

Но Нина Ивановна больше не могла говорить. Прозвучавшие откровения Павла настолько её шокировали, что разум оцепенел. Вот она, беда. Предчувствия не обманули её. Сын, любимый и единственный сын оказался геем. Он предпочитает жить с мужчиной. Какой кошмар! Какой стыд! Принять такой позор, смириться с ним было крайне сложно. Да практически невозможно! Единственный сын, надежда и опора стареющих родителей! Вместо невесты, жены решил привести в свой дом и... и в свою постель... кого? Парня? Ужас, какой ужас! Нет, такого напряжения нервы несчастной женщины выдерживать более не могли. Едва сдерживая слёзы страха и разочарования, Нина Ивановна спешно покинула комнату, наспех обулась, схватила пальто и сбежала из квартиры сына, словно с прóклятого места, захлопнув за собой дверь.