Первым делом я пошла на почту и отправила домой телеграмму с единственным важным известием: своей оценкой. Я была довольна – всё шло по плану. Предстояло отдыхать остаток дня, но и этот отдых был ненастоящим: нужно было быстро вытряхнуть из головы химию, освободив место для биологии. Я, конечно, поехала для этого в центр.

Трудного для меня в биологии не было ничего, я знала, что получу 4 или 5; я решала любые задачи на дигибридное скрещивание (почему-то они всех пугали, скорее всего, словом «задача»). Что ж, в самом крайнем случае буду сдавать физику, буду сочетать незнание и непонимание её, вынесенное в огромном количестве из школы, с неожиданными открытиями, сделанными здесь, в Москве, на подкурсах! Меньше тройки мне не поставят! Сочинение я им напишу хорошо, на 4. Я обязательно поступлю!

В школьной форме в коридорах академии далеко не я одна, но одна абитуриентка так даже и в белом фартуке, с белыми бантами. Она поступила на ветфак! Говорят, это она сказала: «Химию сдам на 5 – Ленина в носик поцелую!» У меня мгновенно разыгрывается фантазия, вижу её на лесенке – памятник Ленину напротив крыльца главного корпуса довольно высокий. Вот мы с ней встретились в первом общежитии: она спрашивает у меня, как я химию сдала. Странно, но я отвечаю ей, что на пять, она кивает и было проходит мимо, но я спохватываюсь, вспоминаю, как я химию сдала, и говорю ей вслед:

– Ой, на четыре! Это я биологию на «пять» сдам!

Она так же согласно кивает: хорошо, поменяемся оценками! Так именно и происходит! Как её зовут?! Мы с ней все пять лет здоровались. Из Калуги. Но это не Ритка Никитина. Кажется, её звали Таня.

Однажды, давно, ещё в школе, я спросила у папы: ветврач тоже хорошая специальность. «Ещё чего не хватало! В кишках ковыряться!» – ответил он мне резко и недовольно, как о давно решённом.

Как внушаемы дети!!!

Экзамен по биологии проходил в библиотеке, в читальном зале для сотрудников. Ни разу больше я не открыла дверь в этот зал. У нас уже был небольшой дружный коллектив, и мы решили придерживаться той же успешной тактики: пойти пораньше, с тем, чтобы зайти на экзамен первыми. Я умудрилась подсказывать Куренной, очень трудный вопрос: работы по селекции растений И.В. Мичурина, за что получила замечание экзаменаторов. Все вопросы мне показались лёгкими, я вызвалась отвечать первой и отвечала уверенно и непринуждённо. Ну, например, брюхоногие моллюски: с ними всё ясно-прекрасно! У них одна мускульная нога! Она даже оставляет след на песке, например. Экзаменаторы сочли нужным задать дополнительный вопрос: «Как происходит передача наследственной информации? Почему потомство наследует качества родителей?»

Я чётко отвечаю, что во время профазы – первой фазы митоза – нити ДНК раскручиваются, затем расходятся и удваиваются, т. е. достраиваются в соответствии с принципом комплементарности (аденину соответствует тимин, гуанину – цитозин); азотистым основаниям дезоксирибонуклеиновой кислоты соответствуют азотистые основания информационной РНК, лишь вместо цитозина в состав и-РНК входит урацил; в клетке происходит матричный синтез белка: последовательность аминокислот в молекуле белка закодирована: три азотистых основания определяют одну аминокислоту… Меня просто останавливают, ответ мой блестящ. Уже не совещаясь в моё отсутствие; при мне, хором объявляют результат: 5.

Конечно, это было счастье в чистом виде. Я поступила в эту академию.

У меня как-то само собой вырывается:

– Спасибо!

Посерьёзнели мои благодетельницы, поправляют меня:

– А нам-то за что спасибо?! Учителю своему спасибо скажите!

Я вспомнила своего бывшего классного руководителя («Ну, не понимаю я сам возвратное скрещивание, поэтому ничего не могу вам объяснить!» Раз он не понимает, то мы и тем более. Ха-ха! А там и понимать-то нечего – это оказалось очень легко: при полном доминировании определить генотип потомства можно скрещиванием с одной из родительских форм – отсюда возвратное, – но только с заведомо рецессивной.) и молчу, я подумала: обойдётся Никола без моей благодарности.

– Школе своей спасибо скажите! У вас, наверное, школа хорошая?!

– Хорошая! конечно хорошая, новая, двухэтажная…

Я уж умалчиваю о том, что нашей школе нет ещё и двух лет, и что она панельная, с плоской крышей, очень современная и красивая. Тем временем они заполняют абсолютно правильной красивой пятёркой мой экзаменационный лист, и наша беседа, несколько отклонившаяся в сторону, на этом прерывается. Мне следует идти в приёмную комиссию – сдать замечательную бумажечку. В приёмной комиссии согласились: да, я уже студентка, уточнили мой домашний адрес, разрешили уехать домой и велели ждать письмо-вызов на занятия.

Выхожу в пустой коридор – меня решительно атакует тётенька из Калинина: «Вы не хотите в Калинине учиться?!» Она решила, что я наполучала двоек. Нет, не хочу, спасибо; я теперь буду учиться здесь, в Москве!

Привычная уже, знакомая дорога на почту: скорей отправить домой телеграмму, обрадовать родителей! Но не тут-то было: немного психованная телеграфистка объявляет мне, что нечего телеграф перегружать своими оценками, и она эту телеграмму не будет отправлять. Но я даже не стала с ней ни о чём разговаривать, а быстро поехала на Ярославский вокзал за билетом на «Сибиряк» на завтра. Ведь касса предварительной продажи билетов находится рядом с вокзалом, в первом этаже огромного жилого дома. Я знаю, что это сомнительное удовольствие – заходить внутрь Ярославского вокзала и покупать билет на сегодня. Я решила, что у меня ещё очень много дел. «Биология 5 Билет купила Сибиряк на такое-то число Таня». Такую телеграмму я отправила вечером с нашей почты, продемонстрировав упорство, скорее всего, достойное лучшего применения.

Тысяча дел. Отправить домой посылку. Заколачиваю посылочный ящик крохотными гвоздиками, принесёнными с почты, почему-то прямо в комнате; Вика Щербина (она показывала нам книгу, которую её папа написал про разведение индеек, конечно, ей нужно учиться в академии, и она поступает упорно второй год; мой папа тоже написал книгу, правда, не такую толстую, и у меня, конечно же, нет её с собой, => мне тоже не мешало бы учиться в академии) поднимает голову и говорит мне сердито:

– Ты мне на нервы действуешь.

Я жалею её, стараюсь стучать тише, а вскоре и вовсе ухожу. Я совершенно не могу себе представить, что мне надо было бы учить, а кто-то уже поступил бы, и стучал над ухом. Я бы так не смогла.

У меня есть много разных вещей из одежды, их совершенно незачем везти сначала домой, а потом обратно, и я решаю оставить их в Москве у наших бывших соседей в Белоярке, Данилиных. Они лет пять уже живут в Москве. Мы с мамой проведывали их три года назад и даже останавливались у них. Прекрасно помню, как их найти, но не знаю ни номера дома, ни квартиры. Хотя это и Москва, но ехать странно: электричкой с Павелецкого вокзала (на мой взгляд, в Москве много странного), остановка Бирюлёво-товарное. Востряковский бульвар, вот этот дом, второй этаж. У них просторная трёхкомнатная квартира. Звоню в дверь, открывает тётя Маша; она удивляется так, что я поступила в Москве в вуз, что я начинаю удивляться её удивлению.

– Светланка! – Кричит тётя Маша Светке, которая без этого не вышла бы из своей комнаты (она младше меня на два года). – Светланка! вот тебе и «бильялька»!!

Я спрашиваю разрешение привезти и оставить ненадолго сумку с вещами. Да, конечно. Их всех в настоящий момент занимает макулатура, они озабоченно разговаривают об этом при мне, и я предлагаю привезти им уже ненужные мне тетради с записями. Они, конечно, согласны. На другой день я приезжаю к ним снова.

До конца пятого курса мне будет сниться сон: мне снова надо поступать на следующий курс, а как же я буду сдавать физику, если отдала такие хорошие конспекты… И зачем я, правда, их отдала! Там всё так понятно написано!