Льюис в ступоре, не может найти что сказать, потому-то просто продолжает идти рядом, соприкасаясь плечом с омегой, но от его взора не укрывается холодная ухмылка на губах Алана. Лицо ничего не выражает, а губы изогнуты. Тишина давит, очевидно, что Алан все еще ждет ответ, но альфа не может никак выбрать. Свести к шутке не выходит, избежать тоже. Алан незнамо как, но дал понять, что требует однозначного «да» или «нет».
- Как грубо… - все же находится Льюис, чем скорее расправится с этим препятствием, тем лучше, - очевидно, что да.
Застывшая маска спадает с лица омеги, и тот издает смешок, чуть склоняет голову, что несколько прядей опускаются на бледную кожу лица. Они и так создают сильный контраст, но в этот миг, когда с неба светит холодная луна, сам Алан будто леденеет. Его белая кожа словно отражает холодный свет, и у Льюиса не получается отвести взгляд. Рот приоткрывается, и альфа пристально следит за каждый движением губ, не сразу воспринимая, что же ему говорят.
- А если переспим, потеряешь ко мне интерес?
Алан знает, что Льюис понимает его слова. Альфа наблюдает так пристально, но ему не углядеть, что на душе Алана. Он не планировал вести таких глупых разговоров, но почему-то вырвалось, и сейчас казалось, что все правильно. Он должен был спросить это, чтоб выяснить что-то для себя. Омега не понимает, что же именно, но на душе так легко.
- Неудачный опыт?
- Мы идем сейчас рядом, а значит, все прошлые опыты, сколько бы ни было их, и твои, и мои — все были неудачными.
- Это верно, - соглашается Льюис, но все еще обдумывает сказанное омегой, - только обычно подобные вопросы никто не задает. Не принято что ли… слишком приземленно.
- Самые приземленные вопросы должны быть на первом месте. Разве нет?
Алан не может не согласиться с альфой, но все же думает, что это неправильно. Это странно, если человек, который хочет с тобой встречаться, совсем не думает о сексе. Есть и платоническая любовь, но это ведь такая редкость. Отношения зарождаются, а люди в это время говорят о самых бесполезных вещах, для которых будет еще уйма времени, если им получится поладить, но в то же время молчат о важных, которые осветили бы всю картину, показали бы настоящую личину партнера. Порой достаточно одной такой утаенной истины, чтоб разрушить отношения скандалом на всю улицу и битой посудой, чтоб затаить обиду, если даже не возненавидеть друг друга.
- Возможно. Но тогда это совсем не будет походить на красивые истории любви из книжек, где все бытовые проблемы решаются сами собой, а партнеры чисты и невинны аки ангелы во плоти.
- Или безоговорочно принимают несомненно страшное прошлое друг друга, - со смешком добавляет омега, и Льюис согласно кивает головой.
Алан замолчал, удивленно уставившись на асфальт под ногами. Он не заметил, как остановился и потянул Льюиса за запястье, прося остановиться рядом. Альфа стоял напротив и ждал, наверняка подумал, что у Алана не все дома. Да он и сам был поражен кашей в своей голове, обескуражен настолько, что отключился от реальности, пытаясь сообразить, что же произошло. В груди и в голове какие-то странные ощущения… Что с ним творится такое вообще? Что происходит? Даже не пил ведь, так почему? В сознании что-то не так, какая-то ошибка, Алан ничего не понимает.
- Все в порядке? - осторожно спрашивает альфа, его голос напоминает Алану, что нужно вести себя нормально, а не заниматься самоанализом, скорее смахивающим на обычное самокопание посреди ночной улицы.
- А, да… голова закружилась, - омега решает подумать о своем состоянии дома. Не говорить же сейчас Льюису, что его немного тошнит и в голову будто кто-то забил гвоздь примерно пятнадцать секунд назад.
- Раз уж мы такие откровенные, то давай, поделись, отчего ты такой нелюдимый? Если б я тебе сразу настолько не понравился, то вряд ли бы мы сейчас вместе были.
- Я не нелюдимый, - хмурит брови омега, - просто не люблю быть рядом с кем-то, особенно если этот кто-то альфа и что-то подозрительно на меня пялится.
- Все же неудачный опыт? - возвращается к старому Льюис, словно уже уверен в этом на все сто, - В том смысле, в котором подразумевают обычные смертные.
- Я никогда не считал себя несчастным, - вместо ответа произносит Алан, и в этом почти нет лжи. Люди порой жалеют омегу, но он сам не понимает этого. Алан никогда не страдал от того, в чем они видят огромную проблему или страшное событие, его никогда никто не слушает, хоть сколько говори, что все хорошо, они гладят омегу по голове и утирают слезы. Не его, свои. Потому Алан не дает даже намека на то, что бывало с ним ранее, и навсегда избавил себя от общества тех, кто знал
- Ты неожиданно разговорчив… - удивился даже такому ответу Льюис, кажется, он вообще не рассчитывал хоть на какой-то комментарий по этому вопросу. Какой смысл задавать тогда? Вдруг случится чудо?
- Кажется, что даже слишком, - омега поднимает свои глаза, глядя прямо в лицо Льюиса. Губы призывно блестят, и всем своим видом Алан будто спрашивает: «Хочешь? Хочешь еще поцеловать эти губы?».
Льюис хочет, очень хочет.
Часть 6
Алан набирает номер еще утром, даже не вылазя из постели. Будильник сброшен, надо вставать, но он чертовски не хочет делать этого, так как не спал почти всю ночь.
Заведенный им же разговор не давал сомкнуть глаз, и пока Алан не нашел ответа, он продолжал искать. Поиски завенчались успехом лишь к пяти часам, и простая истина вновь озадачила омегу. Он словно застрял в каком-то пространстве непонимания, его состояние похоже на миг, когда видишь что-то абсолютно новое, необычное, о чем раньше слышал лишь скупые рассказы. Это как увидеть снег, когда всю жизнь провел под палящим солнцем и летом круглый год.
Он начал понимать, ухватился за то невесомое ощущение, что повисло в ту ночь. Алан подумал, что ему неожиданно хорошо вот так идти рядом с Льюисом, хотя тот не сделал абсолютно ничего выдающегося, чтоб заслужить такое ощущение. Брюнет не раз ведь бывал на свиданиях, сопровождаемых однозначной скукой, но почему-то именно в эту ночь он почувствовал что-то. Оно было очень слабым, но теплым. Всего на секунду Алан подумал, что может понять, на что похожа любовь, как Льюис разгромил все надежды своим чертовым чаем.
