– Мы уходим! – поднимает на меня расфокусированный взгляд, зрачки-точки и глупая улыбка на лице. – Ты что, под наркотой?

– Из… вини, – слабые попытки вырваться, – но на сегодня мой вечер занят уже вот этой красоткой!

– Мы уходим, – с силой тащу его в сторону выхода, направляясь в сторону машины.

Пытается сопротивляться, но в его состоянии это невозможно, я сильнее. Заталкиваю в машину и пристегиваю ремнем безопасности.

– Сто раз тебе уже говорил, у меня в машине не курят! – выхватывая из его рук сигареты с зажигалкой и выкидывая их в окно.

– Мне плохо! – откидывается на сиденье и прикрывает глаза.

– Еще бы! Ты под чем сейчас? – взяв его за подбородок, вглядываюсь в лицо, стараясь определить степень тяжести его состояния, после чего выжимаю педаль газа. – Потерпи немного и постарайся не уделать мне тачку.

– Я умираю! – почти шепчет, что я еле могу разобрать слова.

– Сейчас уже будем дома, потерпи немного.

– Ты не понимаешь! Ты ничего не понимаешь. Я умираю. Нет, я уже мертв. Ха–ха–ха… – впадает в истерику. – Смешно, да?

– Успокойся! Я все знаю. Ты сейчас не в себе. В таком состоянии у нас не получится вести конструктивный диалог.

– О чем ты говоришь? Диалог? Оставь меня в покое, не хочу, не желаю тебя больше видеть. Никогда!

– Чтобы ты и дальше убивал себя? – жестко кидаю ему в лицо.

– Убивал? Ха–ха–ха. Да я уже труп. Каково это, трахаться с живым трупом? – даю ему пощечину, чтобы хоть немного привести в себя, когда смех переходит в тихие всхлипы.

– Завтра же идем в больницу, – игнорирую его истерику, – и никаких больше сигарет, наркотиков, алкоголя и случайного секса.

– Да пошел ты! Тебя забыл спросить что, как и когда мне делать. Ты мне никто!

– Это не обсуждается.

– Силой потащишь? – поднимает на меня высокомерный взгляд.

– Если потребуется – да.

– Слушай, я далеко не дурак, – мне даже показалось, что он протрезвел и стал абсолютно серьезным. – Я был в больнице. У меня нет шансов. И не нужно лишний раз напоминать мне, насколько ничтожна моя жизнь.

– Ты сам разбрасываешься своей жизнью.

– Я просто хочу насладиться последними отведенными мне днями…

– Черт! – я с силой ударил по рулю. – Пожалуйста, позволь мне хотя бы постараться помочь тебе. Это важно для меня. Ты важен для меня. Прошу. Я не хочу терять тебя.

– Важен? Отлично! Я согласен пойти с тобой в больницу и вытерпеть все это снова, если ты ляжешь под меня! Дай мне себя трахнуть, – расплывается в самодовольной улыбке, вызывающе поднимая бровь.

– Хорошо, – тихо отвечаю, не глядя ему в глаза.

– Что? – наклоняется к самому моему лицу. – Я не слышу!

– Обещаю, я сделаю это, как только ты полностью поправишься.

– Ха–ха–ха… Ты думаешь, я совсем идиот? Легко обещать что-то, зная, что ты никогда не сможешь выполнить обещания!

– Клянусь, я сделаю все, что ты захочешь. Договорюсь про академ в институте, оплачу любую операцию, буду день и ночь сидеть у твоей постели, выхаживая тебя. Ты обязательно поправишься, закончишь учебу, мы найдем тебе отличную работу. У тебя есть будущее. Поверь мне! Дай мне показать, как ты важен для меня, – хватаю его за плечи, тесно прижимая к себе.

– Именно поэтому я и просил, чтобы ты не привязывался ко мне. Я не люблю тебя.

– Не важно, – шепчу ему в макушку, не выпуская из объятий. – Я буду любить тебя за двоих. У нас есть будущее, я в это верю. Позволь мне доказать, что это возможно!

Борьба

Я поднял лучших врачей нашего города. Деньги могут сделать все, а я не скупился на взятки.

Для начала необходимо было пройти комплексную диагностику, которая помогла определить, в каком состоянии находятся ткани легких. В том числе МРТ головного мозга и органов брюшной полости, с целью выявления опухолевых новообразований и метастазов в тканях других органов.

Диагностика показала, что опухолью в большей степени поражено правое легкое, также выявлены метастазы в нижней доле тканей левого легкого. Учитывая способность раковых клеток метастазировать, особенно лимфогенным путем, удалением сегмента или доли легкого не обойтись – необходимо было полное изъятие органа. Данная операция не давала 100% гарантии, к тому же имела высокие риски осложнений, как интраоперационных, так и послеоперационных, однако хирургическое удаление, а также курс новейшей радио- и химиотерапии обещали минимальный шанс.

С того момента, как он согласился на все это, у нас не было секса. Принимая мою помощь, я чувствовал, что он злится на меня, обвиняя в том, что я лишил его последних прелестей праздной жизни. Единственное, что ему сейчас было позволено – это постоянные обследования, анализы и лекарства. Он не верил в положительный исход дела, однако не сопротивлялся, смирившись с неизбежным, соглашаясь на все предписания врачей.

В день операции я сидел в его палате, стараясь поддержать морально, держа за руку.

– Отпусти, жарко.

– Не переживай, все будет хорошо, я тебе это обещаю!

– Можно я тебя кое о чем попрошу?

– Конечно, все, что хочешь.

– В случае чего, ты оформишь мне подобающим образом похороны?