— Добрый день, — Фролов приподнялся из-за стола. — Очень рад. Проходите. Меня предупредили, что вы приедете.

— Очень хорошо, — чуть заметно улыбнулась Лена. — Введите, пожалуйста, в курс дела.

Она напустила на себя деловой вид, и Фролов тут же последовал ее примеру. «Вот что значит правильно отрекомендоваться!» — с удовлетворением подумала Лена.

— Ну, что вам сказать? — Следователь открыл папку. — Честно говоря, я вам не завидую и, как ни стыдно в этом признаваться, рад, что могу передать этот случай. Сами знаете, заказные убийства — кошмар для следователя. А если жертва — знаменитость, то вообще катастрофа. Вероятность раскрытия преступления практически нулевая, а нервотрепка та еще. Явный висяк. Мало того, что начальство жить спокойно не даст, замучает проверками, так еще и журналисты к расследованию подключатся. Спасибо, если только мешать будут, но ничего не напортят, а бывает и по-другому. Тогда хоть караул кричи.

— Это так, — кивнула Лена. — Но тем. не менее необходимость расследовать заказные убийства не отменяет, не так ли?

Следователь согласно кивнул. В его глазах было видно явное уважение к представителю вышестоящей инстанции, хотя фактически Лена была его коллегой.

— Так что давайте вернемся к нашим баранам, — резюмировала Лена.

— Давайте, — согласился следователь. — Итак, адвокат Яков Колодный подъехал к своему офису на собственном автомобиле марки «мерседес», вышел из машины, но не успел пройти и двух шагов, как был убит выскочившим из кустов человеком. Был произведен всего один выстрел, который и оказался смертельным, что говорит о неоспоримом профессионализме киллера.

— Ну, это необязательно, — вставила Лена, — может быть, он случайно оказался смертельным. Ведь даже очень опытные киллеры обязательно делают контрольный выстрел. За исключением, конечно, снайперов. А здесь контрольного, как я понимаю, не было.

— Верно, — кивнул следователь. — Но факт остается фактом — выстрел был всего один и оказался смертельным. Выстрелив, убийца бросился бежать. Но охранник офиса Колодного успел заметить преступника и бросился в погоню. После достаточно продолжительного преследования он и задержал подозреваемого.

— И где же задержанный? Я могу его допросить? — поинтересовалась Лена.

— Не можете, — вздохнул следователь, разведя руками.

— Почему же? — удивилась Лена.

— Подозреваемого пришлось отпустить за недостаточностью улик, — во вздохом ответил следователь.

— Как это так? Ведь есть же свидетель — охранник, он опознал убийцу! — изумилась Лена.

— В том-то и дело, что он может опознавать, но охранник — сотрудник милиции и потому не имеет права давать свидетельские показания, — грустно проговорил следователь. — А кроме него больше никаких свидетелей нет.

— Совсем? — спросила Лена.

— Да. И доказать вину Валерия Синицына — так зовут задержанного — невозможно, — пояснил Фролов.

— Такого не может быть, — веско заметила Лена. — Доказательства всегда есть. И свидетели тоже. Просто нужно хорошо искать.

— Ну, вот вы этим и займетесь, — слегка обиделся следователь. — Хотя на одежде Синицына действительно были обнаружены следы пороха, но этого недостаточно для того, чтобы обвинить человека в убийстве.

— А что говорит охранник? Положим, свидетельские показания он действительно давать не может, но рассказать-то, как все было, неофициально, он имеет право? — Лена кивнула в сторону папки.

— Ну, что охранник… — Следователь открыл папку и перевернул несколько листов. — Он видел убийцу, бросился за ним следом, на какое-то время потерял из виду, нашел в лифте куртку и пистолет преступника, затем задержал этого самого Синицына, узнал его, как объясняет, по татуировке на затылке. Но это тоже, как вы понимаете, не сильный аргумент. Нужны более веские доказательства вины подозреваемого, поэтому Синицына пришлось отпустить.

— Чудесно, — недовольно произнесла Лена.

— Послушайте, — Фролов слегка понизил голос. — Положим, я верю охраннику и на девяносто пять процентов могу поручиться, что убийца — именно Синицын. Положим, вы, ознакомившись с показаниями, убедитесь, что убийца — Синицын. Но что мы с вами можем сделать, не имея достаточной юридической базы для ареста и передачи дела в суд? Допустим, я бы устроил здесь средневековые пытки, загонял бы иголки под ногти подозреваемому, растягивал на дыбе, прижигал каленым железом и все-таки вытребовал бы признание в убийстве, даже, может быть, имя заказчика бы узнал. Но все равно любой мало-мальски грамотный адвокат на суде растер бы все наши обвинения в порошок, развеял по ветру. Это безуспешное предприятие, и я искренне сочувствую, что вам придется им заниматься. Хотя от души желаю удачи. Вот материалы дела.

— Негусто, — грустно улыбнулась Лена, принимая из рук Фролова тощую картонную папку, завязанную белыми тесемками. — Впрочем, вы действовали полностью в рамках Уголовно-процессуального кодекса.

— с- Хорошо что вы это понимаете, — сердечно поблагодарил ее следователь.

— Все равно спасибо за помощь, — улыбнулась Лена.

— Не за что, — развел руками следователь.

Она встала, резко развернулась на каблуках и вышла из кабинета.

Оказавшись в узком коридоре, Лена свернула на черную лестницу, пристроилась на подоконнике между лестничными пролетами, прикурила сигарету, развязала завязки на папке и принялась изучать бумаги. Времени на это ушло немного: несколько жалких листочков, исписанных корявым почерком, с показаниями охранника офиса, описание места происшествия, несколько фотографий, адреса. Синицына и Фомина. Фотографии Лена смотреть не стала, не глядя, засунула в бумажный конверт и убрала на самое дно сумки.

«Что же делать теперь? — начала рассуждать она про себя. — Поехать к Синицыну и допросить его? Не лучшая идея. Во-первых, с него сняты все обвинения, и он имеет полное право отказаться, со мной разговаривать вообще, но даже если и не откажется, вряд ли при виде моих прекрасных глаз он немедленно решит признаться во всех грехах, включая глумление над хомячком, совершенное во втором классе средней школы. Поэтому встречу с ним отложим, а вот побеседовать с охранником Фоминым еще раз не помешает. Может, он добавит что-нибудь важное?»

Лена еще раз взглянула на адрес: спальный район на окраине Москвы. Ехать туда по утренним столичным пробкам под палящим июньским солнцем практически равнялось добровольному самоубийству, но делать было нечего. Лена надела солнечные очки, включила звук магнитолы на полную мощность и отправилась в путь.

Дверь Лене открыл сам Фомин. Густая щетина на его лице, мешки под глазами, дрожащие руки говорили о том, что прошедшие сутки дались охраннику нелегко.

— Вы из милиции? — спросил он, глядя на Лену. — Проходите.

— Я не из милиции. Елена Бирюкова, следователь Генеральной прокуратуры, — ответила Лена, оказавшись в прихожей.

— Вот оно как, — вздохнул Александр. — Но зачем вы пришли? Я уже все рассказал, и, кажется, ваши коллеги не поверили ни одному моему слову.

— Вы ошибаетесь, — мягко возразила Лена. — Вам верят. Но одной веры недостаточно для того, чтобы привлечь убийцу к ответственности, нужны еще и доказательства его вины.

— Доказательства! — воскликнул Александр. — Какие еще нужны доказательства, если я собственными глазами видел, как этот подонок застрелил человека, я схватил его. Да я на Библии могу поклясться, что этот Синицын — убийца. А мне толкуют про какие-то юридические тонкости и доказательства.

Лена хотела снова возразить, но тут поняла, что этот разговор в точности копирует ее беседу со следователем, только теперь она сама выступает в роли Фролова, поэтому она только развела руками.

— А эта сволочь еще прикидывалась невинным ягненочком, — не успокаивался охранник. — Он знаете что заявил? Что я подлый обкуренный наркоман, напал на мирного тихого прохожего, который прогуливался по улицам и наслаждался красотами столицы.

Вид у Александра был очень обиженный, и Лене даже хотелось его пожалеть, но следователю Генпрокуратуры это не пристало, поэтому она просто с сожалением покачала головой.