– Может, завтра? Сегодня уже поздно, – пыталась оттянуть она время.
– Ты всё хочешь перенести на завтра, но ведь завтра, может, жизнь что-то более интересное преподнесёт.
– Ну… если только не надолго.
– Хорошо, – широко улыбнулся он, довольный согласием. Это означало, что ещё один вечер они будут вместе.
– А с кем ты живёшь?
– С мамой, батей и братом.
– А собаки у тебя есть?
– Да. Две. Ты любишь собак?
– Я их боюсь. Нет. Я не поеду к тебе, – сразу передумала она.
– Они добрые, умные и во всём меня слушаются.
– А что за порода? – она надеялась, что хоть порода окажется нестрашная.
– Французский бульдог.
– Я даже представить себе не могу, о ком идёт речь. Я очень надеялась, что будет такса или пудель, – расстроилась она.
– Да ты их видела, такие маленькие, пухленькие, крепкие и вечно хрипят…
– А как вы спите? Они не мешают? – удивилась Надя, зачем такое существо терпеть дома.
– Я не слышу. А вообще, закрываем двери на ночь. Они живут в коридоре, – объяснил Саша. – Нам выходить.
Это оказалась та остановка, на которой вчера Саша в магазине доставал мягкие игрушки. И Надя поняла, что он ещё вчера хотел пригласить её к себе домой, чувствуя при этом, как он серьёзно настроен.
– Пойдём зайдём в магазин, – предложил он, кивая туда, где они были вчера.
– Ты вчера, получается, был рядом с домом и поехал меня провожать. Зачем?
– Мне это было приятно, – спокойно ответил он.
– Ты настоящий джентльмен. Не бросишь даму в беде, – была тронута она его поступком. А он в это время уже опустил пятак в автомат и снова достал белого мягкого зайчика с розовым носиком и добрыми глазками.
– Держи. А теперь можно идти дальше, – с улыбкой вручил он ей зайчика, довольный собой.
– Спасибо, – обрадовалась она его подарку. – Ты умеешь дарить радость. Я как ребёнок, радуюсь каждой твоей игрушке. Мне кажется, у меня маленькой столько игрушек не было, сколько ты мне даришь.
– Были, были. Ты просто забыла. Надо иногда напоминать, – радостно светился Саша, снова соединяясь с ней руками.
Они неторопливо прогуливались по тропинкам к дому, а она вспоминала эти места.
– Ты здесь всегда жил?
– С рождения.
– Я в твоей школе окончила музыкальную студию. Семь лет мы учились в одной школе и ни разу не пересеклись, пока не встретились на заводе, – печально произнесла она.
– Так ты в какую смену там училась?
– У нас не смены были. У нас были вечерние занятия, после школы. А ты был когда-нибудь там на третьем этаже?
– Конечно. У нас там уроки проходили. Мы и видели, и слышали, как там постоянно играет то фортепиано, то гитара, то аккордеон, – ему было приятно вспомнить школьные годы. – Хорошо играешь?
– Да. Я была хорошистка. По всем предметам четвёрки. Как бы ни пыталась изменить оценки, всё равно ставили четыре, – вспоминала она.
– Хорошо, что хорошистка, а не удовлетворительница, – пошло пошутил он, а Надя даже не сразу сообразила.
– Ты чего, – пихнула она его в бок, чтоб привести в чувства. – Ну и шуточки, а я-то думала, ты хороший, воспитанный мальчик.
– Я уже давно не мальчик. А ты что, ещё девочка? – завёлся он как школьник, и было даже странно и необычно видеть, как из ответственного строгого мастера, любящего мужчины он неожиданно превратился в мальчишку.
– Саша, – остановилась она, – опомнись. Что вдруг на тебя нашло? Такие шутки в школе можно услышать, но никак не от тебя.
– Молчу, молчу, – постукал он себе по губам. – Что, не смешно? – сдерживал он улыбку.
Она взяла его за руку, смотрела, как он еле сдерживает смех, и сама расхохоталась. А он сразу подхватил её, дав волю эмоциям.
– А что, у вас в школе так парни не шутили? – успокаивался он.
– Они только лифчики пытались расстёгивать в пятом классе, а в седьмом курили всякую дрянь, – вспоминала, веселясь, Надя.
– Вот так? – дёрнул за застёжку лифчика Саша и побежал.
– Блин, – спохватилась Надя, взмахнув руками, и побежала за ним. – Ну я тебя догоню…
– И что? – уклонялся, как в боксе, он, веселясь и заигрывая, пытаясь завести подругу на соперничество.
– Ну… я сначала догоню, а потом что-нибудь придумаю, – не могла она его поймать, такой он был изворотливый и ловкий.
– Хорошо, – остановился резко он, и она наткнулась прямо на его грудь, а он её обнял и прижал к себе, чувствуя её учащённое дыхание и сердцебиение, – ты меня поймала. И что теперь?
– Ну, защекочу, – попыталась она щекотать его бока, но он даже не дёрнулся, потому что умел контролировать ощущения.
– Не получится, – стоял он как памятник и крепко держал её руками.
– Ну, буду щипать, – щипала она пальчиками осторожно его щёки и плечи.
– Так мне это даже нравится, – улыбался он.
– Ну не умею я делать неприятно людям, – обиженно сказала она.
– Может, поднимемся ко мне и ты мне сделаешь приятно, – опять принялся он за пошлые намёки и получил хороший сильный щелбан в лоб от раздосадованной Нади.
Сразу убрал руки и схватился за лоб, сгибаясь пополам, показывая, как ему больно. Надя перепугалась и начала разнимать его руки, чтоб посмотреть, остались ли следы от щелчка. Но он крепко держал руки и отворачивался от неё, всё ещё представляясь.
– Саша, тебе больно? Прости, пожалуйста. Я не знала, что так сильно получится…
Он внезапно схватил её за талию, довольный тем, что услышал, что его девочка обладает состраданием, и начал кружить от радости и счастья. Она только кричала и крепче держала его за шею, от неожиданных порывов и от того, как сильно он её кружил.
– Мне не больно! Мне хорошо с тобой! Моя девочка! – поставил он её рядом с собой, не отпуская рук. И теперь уже слово «девочка» звучало ласково и нежно, а не вызывающе. Они подошли к подъезду высотного панельного дома, счастливо улыбаясь, и поднялись по ступенькам к лифту.
На своём этаже Саша позвонил в дверь. Открыл его брат – высокий худощавый брюнет, совсем не похожий на Сашу. Надя даже не могла определить, кто из них старший, а кто – младший.
– Привет, – сказал брат с порога, – ты чего так долго?
– С работы я, – показал Саша на подругу и заулыбался, заходя в прихожую и открывая вторую дверь.
– Твои псы уже давно просятся гулять.
– Так чего не погулял? – строго спросил Саша.
– Так твои же псы.
– А если бы я не пришёл, ты бы ждал, когда они нагадят по всей квартире? – казалось, что они сейчас подерутся из-за пустяка, так быстро разгорались страсти. – Давай одевайся и иди. Ты видишь, я не один.
Брат ничего не сказал и зашёл в комнату, а Саша начал играть с белой и чёрной радостными собачками, которые пыхтели, хрипели и цокали коготками по линолеуму, то подпрыгивая к хозяину, то кружась около его ног.
– Хорошие мои, соскучились по папе, да ты мой маленький, да ты красавец, – он начал руками их толкать, воспитывать и пробивать на злость. Они рычали на него и злились, но всё ещё быстро виляли маленькими хвостиками. И когда совсем их разозлил, громко приказал: «Место!» – и они послушно побежали на коврик возле двери, где стояла Надя. Она только успела отскочить, всё ещё не веря, что это добрые существа.
– Да не бойся ты их, они знают своё место, – успокоил он её и придержал за руку, помогая снять туфли, проводя на кухню.
– Есть будешь? – по-хозяйски вёл себя Саша, а Надя села на табуретку. Кухня была широкой, но заставленной гарнитуром, холодильником, большим кухонным столом и новой стиральной машиной.
– Нет. Спасибо.
– Может, чай? – он уже достал кружки и грел чайник.
– Ну давай, – ей было дискомфортно в новом месте.
– А это новая машина, вчера купил. И стирает, и отжимает, и сушит. Закидываешь вещи, достаёшь, и можно надевать, – похвастался он.
– То-то я смотрю, ты частенько ходишь в белом. С такой машиной можно каждый день в белом, – заметила она.
– Да, мне очень нравится белый цвет, – согласился Саша.
– Тебе он очень идёт. Ты загорелый, отлично смотрится. А ещё вещи в обтяжку очень подчёркивают все твои мышцы, – расхвалила она его, он только заулыбался довольно.
