— Она погибла, — огорошил нас неожиданной новостью Волверстон. — Ее тело опознали среди тех, кто нападал на нас на суше. Так что остался только губернатор.
— Прекрасно, — выдохнул я. — Теперь нам нужно подумать, как избавиться от де Кюсси. И у меня даже есть кое-какие наметки.
Мой план был довольно прост — заслать к губернатору Эстель. Оставить у себя в качестве залога бумаги о ее происхождении, которые она так ценит, и пообещать доплатить за исполнение заказа. Во время захвата ее пограбили не так уж сильно. Основные средства Эстель хранились в банках. Однако я готов был компенсировать ее потери и даже добавить от себя. Я вообще не хотел ее видеть.
Для того, чтобы составить более менее продуманный план, я пригласил Ибервиля, Джереми, Хагторпа и Волверстона. Наши намерения требовалось сохранить в тайне не только до самого последнего момента, но и после него. До остальной команды будет доведена вполне невинная информация — дескать, Эстель просто внесла выкуп, компенсировав свое предательство. А небольшие суммы в качестве вознаграждений подкрепят эту версию.
На самом же деле мы планировали куда более авантюрную и опасную игру. Губернатор Тортуги — официальное лицо, и его смерть, наверняка, будет расследоваться. Поэтому нужно сделать все так, чтобы комар носа не подточил. Я хотел воспользоваться идеей Волверстона, который с помощью своих знакомых организовал на Тортуге небольшие волнения. Единственное, эту идею необходимо было творчески развить.
Засиделись мы за планами долго. К счастью, нам хорошо была известна и сама Тортуга, и ее обитатели. Мы знали, к кому можно обратиться. А для сохранения секретности мы выстроим цепочку посредников, которые и сами не будут подозревать, на кого они работают. Ну а там, в суматохе, подобраться к губернатору будет проще. Тем более, что Эстель знает его лично и даже пользуется его расположением.
Ей даже не придется менять свою основную схему действия. Образ прекрасной дамы, попавшей в беду, замечательно подойдет. Была захвачена в плен злобным Бладом, сумела сбежать, и готова рассказать все самые страшные тайны острова Бекия. А заодно указать места, где хранятся сокровища.
Словом, с ее умением врать, навешать губернатору лапшу на уши будет не сложно. Мужчины 17 века не воспринимают женщин, как опасность, недооценивают их и считают заведомо слабее и глупее себя. А вот я, имея пример бизнес-акул века 21, знал, что женщины способны на многое. И, если честно, не был уверен, что находящиеся в моих руках документы заставят Эстель вести себя правильно.
Хотя что гадать? Нужно было, наконец, встретиться с этой женщиной лицом к лицу и выяснить отношения. Нам обоим есть что сказать друг другу. Остается надеяться, что я смогу держать себя в руках и сумею понять, можно ли договориться с Эстель. С ее умением врать — непростая задача. Я все-таки не профессиональный психолог, чтобы считывать эмоции и намерения по жестам.
Собирался с духом я долго. Часа два. Взглянуть в глаза женщине, к которой ты, мягко говоря, не равнодушен, и которая оставила тебя ради сомнительных перспектив… довольно сложно. Я не был уверен, что сумею контролировать эмоции. И что удержусь от обвинений, которые перерастут в пустой, бессмысленный скандал.
Эстель выглядела… отвратительно. Да и как еще можно выглядеть после пребывания в тюрьме? Ей позволили помыться и переодеться, но землистый цвет кожи никуда не делся, да и сама она осунулась, несмотря на то, что кормили ее вполне прилично. Я предложил ей присесть и поинтересовался, насколько сильно она хочет вернуть себе документы и отправиться во Францию.
— Ты смеешься надо мной? Я понимаю, ты хочешь мне отомстить…
— Не хочу, — прервал я Эстель. — Ни мстить тебе не хочу, ни видеть тебя. Если бы не мои ребята, которые загорелись местью, я бы просто постарался о тебе забыть.
— Но тогда я не понимаю…
— Я тоже тебя не понимаю. Скажи, почему ты так поступила? Неужели не было другого выхода? Почему ты открылась де Граффу, а не мне?
— Он сам узнал о моем прошлом, — вздохнула Эстель. — Я просто… воспользовалась ситуацией.
— Тогда вряд ли тебе покажется странным, если я тоже захочу воспользоваться ситуацией. Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала. И, если все удастся, я верну тебе твои документы и очень хорошо заплачу. Даю слово. А мое слово, в отличие от твоего, дорогого стоит.
Эстель
Ее жизнь уже много раз делала резкий разворот. Но лишиться мечты, уже почти почувствовав ее вкус, было слишком. Эстель успокоилась, поднявшись на борт корабля, который шел во Францию. Казалось, что в составе целого каравана судов можно было чувствовать себя в относительной безопасности. Ну кто мог подумать, что пираты захватят корабль изнутри?
Для Эстель было довольно странно осознать, что она совершенно не знает Блада. Что нежный и чуткий любовник неожиданно может стать прагматичным и жестким пиратом, который способен задавить свои чувства в угоду интересам команды.
Эстель столько раз меняла имена и маски, столько врала, что уже почти не различала грани между выдуманным и реальным миром. Перейдя на сторону де Граффа, она даже не подумала о том, что кого-то предает. Ей это выгодно? Выгодно. В результате ее действий никто не пострадал? Не пострадал. Ну и в чем проблема? Однако у капитана Блада, как оказалось, был совершенно другой взгляд на происходящее. Он не прощал подобных вещей. И Эстель оказалась в тюрьме.
Пожалуй, это было одно из самых тяжелых испытаний в ее жизни. Как оказалось, Блад умел быть жестоким. И умел учиться на собственных ошибках. Питер даже не пожелал встретиться с Эстель! Ни встретиться, ни поговорить, ни попытаться объясниться. И только нападение де Кюсси спровоцировало его назначить встречу.
Эстель была поражена, когда Блад рассказал ей, как расправился с де Граффом. Похоже, он действительно не мог не отомстить. Команда его не поняла бы. И насчет ее самой у Питера были вполне определенные планы. Как Эстель ни вглядывалась, к сожалению, она не могла заметить даже тени былых чувств. Блад был собран, хладнокровен и решителен. И если бы не попытался первым делом выяснить причины ее поступков, Эстель решила бы, что он вообще не испытывает никаких эмоций. Однако в его вопросах звучала застарелая боль.
Разумеется, было глупо не воспользоваться ситуацией. Эстель приложила все усилия, чтобы вновь очаровать Блада. Вот только Питер никак не реагировал на ее авансы. Разумеется, сидение в тюрьме сказалось на ее внешности не самым лучшим образом, но Эстель по-прежнему была хороша собой. И даже по дороге к зданию, где обосновался Блад, ловила восхищенные взгляды.
Жаль, но Питер был слишком сдержан. Он умел сосредоточиться на главном и идти к цели. Казалось, что у Блада нет вообще никаких слабостей. Ром? Питер был равнодушен к спиртному, хоть и мог выпить за компанию. Дорогие вещи? Вообще не вариант. Блад ненавидел пышные костюмы и не трясся при виде золота и драгоценностей. Он коллекционировал какие-то вещи индейцев (большинство которых не стоило и гроша) и некоторые виды оружия, но даже к этому был не слишком привязан.
Большинство пиратов, знавших Блада лично, считали его аскетом. Он не таскал с собой оркестры и не устраивал театральные представления, как некоторые собратья по профессии. Не одобрял излишней жестокости и всегда держал свое слово. Изначально, на первых порах, Эстель тоже думала, что Питер аскет. Но потом поняла, что он меньше всего походит на пуританина. У Блада просто была совершенно другая система ценностей.
Вот кто бы мог подумать, что он захватит остров и попытается на нем осесть? И мало того, что сам на такое решился, так еще и команду за собой потянул. А ведь редко кому удавалось сделать из пиратов оседлых жителей. Д'Ожерон этим планомерно занимался, но не очень преуспел. А Блад рискнул. И пусть работать на земле у него будут рабы, а никак не пираты, остров вполне может стать довольно посещаемым местом. Пока Эстель сидела в тюрьме, охрана не разговаривала с ней, но разговаривала между собой. Так что была возможность узнать и о азартных играх, и о других развлечениях, предлагаемых гостям.
