— Здесь попрохладнее, чем там, наверху, — сказал Куля. — Чувствуешь сквознячок? И зловония как не бывало!

— Может, мы уже привыкли? — предположил Федор.

— Нет, просто его заменили духами. Ты разве не чувствуешь?

Федор покачал головой:

— С нюхом у меня всегда было не очень. Туговат я на нос, если так можно выразиться.

Зато он не был туговат на ухо. Его реакция на ужасный вопль была такой же мгновенной, как у Кулла.

— Боже правый! — выдохнул Джек. — Что это? Где?..

— Думаю, вон там, — сказал Федор, указывая трясущейся рукой на туннель за спиной у Кулла. Он весь дрожал, и зубы его стучали. Филлис вцепилась в шест.

— Давайте пойдем в другую сторону, — предложил Кулл.

Туннель наполнился еще одним утробным воплем. На этот раз вопль донесся с противоположной стороны.

Кулл выронил факел, оттолкнул Филлис — да так сильно, что та растянулась на полу, — и, подпрыгнув, вцепился в шест. Шест, как ни странно, оказался на ощупь сухим, и Кулл держался за него цепко. Он вскарабкался футов на двадцать и, остановившись, посмотрел вниз. Федор за ним не последовал, а остался стоять рядом с шестом и глядел вверх, в шахту колодца.

— Теперь, когда вам известно, что отсюда нетрудно выбраться по шесту, — произнес он, — почему бы не спуститься?

— Ты разве не слышал тот жуткий рев?

— Я не намерен отступать. Если вы со мной не согласны, я пойду один. Но я бы чувствовал себя лучше, решительнее, если бы со мной были вы.

Кулл не знал, что его удерживает на месте, почему он не продолжает ползти наверх. Мнение Федора его мало волновало. Возможно, он боялся в одиночку возвращаться на поверхность. А может, любопытство оказалось сильнее страха. Он понимал, что не успокоится, пока не выяснит, что происходите утробе этого мира.

И он заскользил вниз. Заметив при этом, что шест стал скользким. Биполярность смазки.

Филлис уже встала на ноги и держала факел. Наткнувшись на ее презрительный взгляд, Джек отвернулся.

С Федором во главе они пошли вдоль туннеля, который чуть ли не с каждым шагом становился все шире. Вскоре света факелов стало недостаточно, чтобы пробить толщу тьмы. Неожиданно они обнаружили, что стоят на узком выступе. Примерно в двадцати футах под ними лениво текла черная река. Из ее глубин поднимались пузыри. Затем на поверхность поднялся огромный пузырь — больше, чем все остальные, вместе взятые. Вслед за пузырем появилась голова.

Она была раз в шесть больше головы Кулла — скошенный лоб, безволосый череп, четыре слоновьих уха и два громадных черных глаза. Безносая. Огромная тонкогубая пасть была открыта, и в ней виднелся ряд зубов, как у тигра, и два изогнутых клыка. Из пасти бесконечной лентой побежал язык, пока его кончик не ушел под воду. Язык усеивали сотни крошечных острых зубчиков.

Это был демон, так как в свете факелов его глаза блеснули, когда он повернул голову.

Кулл понятия не имел, какова глубина реки и какого роста чудовище. Вполне вероятно, что оно способно выпрыгнуть из воды, ухватиться за край дорожки и взобраться на нее.

Едва он подумал об этом, как демон поднял из воды правую руку. Скорее это была даже не рука, а лапа. Пальцы сжимали человеческую ногу. Пока люди смотрели, лапа бросила ногу на язык, и тот стал втягиваться обратно в рот, пока не исчез весь. Пасть захлопнулась, и нижняя челюсть принялась жевать. Раздался хруст. Чудовище подняло глаза, не меньше шести дюймов в ширину, и уставилось на оцепеневших людей. Пристальный взгляд, казалось, вопрошал: «Кто следующий?»

Три человеческих существа стали медленно отступать. Они шли боком и одновременно следили за чудовищем, боясь оторвать от него взгляд. Они могли бы побежать, но чудовище без труда догнало бы их по реке.

— Видимо, та нога — от демона, за которым мы гнались, — почти прошептал Федор. — Демоны поедают друг друга. Они сожрут кого угодно и что угодно — дай только волю.

— Так что лучше ему воли не давать, — прошептал Кулл, продолжая пятиться.

Неожиданно демон открыл пасть и утробно захохотал. Смех! Это переполнило чашу. Людей охватила паника, и они ринулись прочь. Они бежали, пока не запылали легкие; сквозь горло со всхлипом проталкивался воздух, а ноги от крайнего изнеможения стали совсем как ватные.

Наконец они сели и, тяжело дыша, уставились на маслянистую воду. Демона нигде не было. Но, возможно, он прятался под водой как раз по соседству.

Наконец Федор немного отдышался и стал способен, хоть и с трудом, произносить членораздельные звуки.

— Демонам нужно питаться, — сказал он. — А здесь у них — явная нехватка человеческого мяса. Откуда же ему тут взяться? Поэтому… — Он показал на проплывающие мимо экскременты. — Думаю, они наверняка питаются отбросами и падалью. В общем, очищают сточные воды.

«Возможно, он прав, — подумал Кулл. — Но это не уменьшает опасности». Позднее он узнал, что в этих туннелях не только демоны выступают в роли воробьев, стервятников, шакалов и гиен.

Отдышавшись, путешественники отправились дальше. И примерно через две мили услышали голоса. Им оставалось лишь продолжать идти по направлению к источнику голосов где-то впереди. И вскоре они увидели стоящих по грудь в воде четырех человек (?). Двое мужчин, две женщины. Все они прикрывали рукой глаза от яркого факельного света.

Вблизи, примерно, в пятидесяти ярдах от них, находился один из островков, которые усеивали подземную реку. Этот был овальной формы, с плоской вершиной и сделан из того же сероватого металла, что и туннель. От края до края в нем было около пятидесяти футов; над водой он поднимался примерно на фут.

Мысль, что судьба этих людей могла бы стать его судьбой, заставила Кулла вздрогнуть. Может, они забрались в канализационные трубы с той же целью: разузнать, какие тайны сокрыты здесь? А потом не сумели выбраться, заблудились и теперь вынуждены жить во мраке и питаться тем, что так щедро приносили сточные воды, даже если их от этой пищи мутило? Неужели и он обречен на такую жизнь?

«Нет, — подумал он, — уж лучше утопиться в этой тошнотворной вязкой воде, чем превратиться в таких, как они. Слепые собиратели дерьма себе на пропитание, мокрые и дрожащие, вонючие и полубольные.

А что, если они все же утопились, но обнаружили, что воскресли в том же месте? Что, если отсюда нет выхода?»

Федор подошел к краю дорожки и, нагнувшись сказал:

— Не бойтесь! Мы не причиним вам зла. Наоборот, мы хотим помочь вам. У нас есть веревка. Мы вытащим вас оттуда.

— Ты что, с ума сошел? — свирепо прошептал Кулл. — Они отнимут у нас еду. А может, даже столкнут в реку. Зачем рисковать? Давай-ка лучше смоемся отсюда!

С минуту от тех, кто стоял в воде, ответа не было. Они подглядывали за пришельцами сквозь пальцы, словно их глаза стали понемногу приспосабливаться к свету, поначалу показавшемуся нестерпимым. Три фигуры, несомненно, чудились им какими-то призрачными тенями, смутно различимыми сквозь яркую и режущую глаза световую завесу. Но разглядели они стоявших на дорожке, очевидно, достаточно хорошо и не замедлили этим, воспользоваться. Один из незнакомцев протянул руку и, схватив порядочный шмат фекалий, швырнул им в Федора. От удивления славянин замешкался и не успел увернуться, лущенный снаряд угодил ему в бороду Разразившись оглушительным смехом, остальные трое последовали примеру своего компаньона. Кулл и Филлис отбежали подальше, а вот Федор попал под настоящий артиллерийский обстрел. Лишившись дара речи, с багровым в свете факела лицом, он стоял, держа обеими руками наполовину размотанную с пояса веревку, и дрожал. Наконец, когда четверка в реке потянулась за новыми снарядами, он очнулся и побежал.

Кулл ожидал, что Федор начнет сыпать ругательствами, но тот стал тихо и немного бессвязно молиться. Похоже, он выпрашивал милости и спасения тем, кто напал на предложившего им помощь.

— Да уж, бедолаги. Черта с два! — высказался Кулл — Они не спятили. Им здесь нравится; нравится то, чем приходится питаться! Они не хотели, чтобы ты спасал их. Ты опасен для них.