К вам присоединяются люди, имеющие сходное мировоззрение, общие ценности, это означает, на мой взгляд, что у них есть некий стартовый уровень, который выше среднего. Что делать с остальными, как просвещать тех, кто не находится на этом уровне? Как сделать так, чтобы массы пробудились? Как возникает то «сомнение», с которого, согласно девизу «Скепсиса», «начинается свобода»?

Приведу конкретный пример из переписки с читателем. Он пишет, что его очень интересуют события, которые происходят в Латинской Америке, он много информации почерпнул на сайте. Раньше он слушал «Эхо Москвы» и знал, что президент Колумбии Велес Урибе — это храбрый человек, который на вертолёте сел на площадку перед домом наркобарона… А потом он читает сайт scepsis.ru и выясняется, что в Колумбии как-то всё не совсем так, что Урибе — американская марионетка, а в Колумбии, оказывается, уже полвека идёт война, действуют «эскадроны смерти», напрямую связанные с наркомафией.

Он слушает «Эхо Москвы», слышит про экономическое чудо в Чили при Пиночете, потом опять-таки, не намеренно, просто разыскивая информацию в интернете, натыкается на наши статьи и выясняется, что там с экономическим чудом что-то немножко не так, как говорили по радио. Он пишет нам… У него возникают вопросы, конкретные вопросы. И не на все эти вопросы у нас есть готовые ответы. Но, по крайней мере, у нас появляется площадка для дискуссии. В данном случае, конечно, идеальный вариант, когда студент начальных курсов начал задавать вопросы, осознал, что ему морочат голову. Неважно кто — «Эхо Москвы», РТР, школьный учебник… Чтобы определить, где нам промывают мозги, нужен ориентир, нужен научный способ мышления. Вот собственно его мы и пытаемся сформировать. Но надо признать, что работать в этом направлении становится всё сложнее. В начале 2000-х студенты сами писали творческие работы, а сегодня девяносто процентов делают только компиляции и не потому, что не хотят, а просто не умеют иначе. Вот конкретный пример того, к чему привела реформа образования с Единым Г. И на самом деле в этом и заключалась одна из задач данной реформы, не только ЕГЭ, а «реформы» образования в целом. Бороться с ней или, скажем, с действием телеящика, мы не можем. Но тем, кто задаёт вопросы, кто сам понял, что нужно их задавать, мы можем помочь, именно они — наша аудитория. И именно они впоследствии будут решать, как «пробуждать массы». Сейчас, как я уже говорил, мы на докружковой стадии. Поэтому, прежде чем говорить об абстрактной массе, давайте поймём, что мы можем сказать, а также — какова классовая структура современного российского общества, как она развивается. Это не исключает необходимости контрпропаганды «в массах», но не стоит рассчитывать, что она будет производить быстрый эффект.

Итак, нужно восстановление традиции борьбы за свободу. Какими методами?

Для начала надо эту традицию знать — а ведь она полузабыта! Следовательно, её нужно пропагандировать. Именно для этой цели был создан дочерний сайт, посвящённый Варламу Шаламову. Шаламов — это не просто один из писателей, который писал о ГУЛАГе, о сталинизме, пусть и самый талантливый из всех. Это человек, который был сознательным борцом против сталинизма, который через ГУЛАГ пронёс идеалы русского освободительного движения, который никогда не отделял себя от революционной традиции, от традиции русской радикальной интеллигенции. И он продолжил эту борьбу со сталинизмом после лагеря, но при этом никогда не становился на позиции отрицания революционной традиции. Это знаковая фигура, которая для нас символизирует преемственность — тонкую ниточку преемственности. Когда же в качестве символа антисталинизма выступает фигура Александра Исаевича Солженицына («орудие холодной войны», по определению Шаламова), который был сознательным антикоммунистом, который именно революционеров винил во всех бедах России, и который является автором целого ряда мифов о советской и о дореволюционной России, то перед нами очередной пример «промывки мозгов». И не случайно, что Солженицын тормозил издание Шаламова за рубежом, вступал в совершенно неприличную полемику с публикаторами шаламовского наследия в России уже в 90-е годы. Потому что здесь перед нами две принципиально разные идеологические (и литературные, но это здесь не столь важно) позиции. Но это только один пример.

Сейчас — как под воздействием официоза советских времён, так и благодаря современной пропаганде — российская революционная традиция либо дискредитирована, либо просто малоизвестна. Знания, а вслед за ним и научного анализа опыта России и СССР в XX веке, действительно крайне не хватает левым (причём не только в России). Опыт-то наш, а многие отечественные левые ориентированы прежде всего на современный западный опыт, который для российских условий просто малопригоден. А вот опыт, существующий в нашей стране, оказывается как будто ненужным, устарелым, неактуальным, хотя, прежде чем его объявлять ненужным, для начала хорошо бы его изучить. И действовать затем на основе этого опыта.

Хорошо, к западным левым вы явно относитесь критически. Тогда опыт каких стран «третьего мира» кажется интересным?

Ответ не будет оригинальным. Важно то, что происходит в Латинской Америке, так называемый «левый поворот», которому уделено немало места в № 5 печатного «Скепсиса». Тем более что, как показывает практика, после некоторой паузы этот поворот продолжился. И здесь очень интересно сравнивать Восточную Европу, включая Прибалтику, Польшу, Венгрию, в том, как совершенно по-разному бывший соцлагерь, выполнявший все неолиберальные заветы, и Латинская Америка реагируют на кризис.

В постсоветский период в России в интеллектуальной жизни возобладала местечковость, мы видим, что процент международных новостей в прессе сегодня на порядок меньше, чем в советское время. Если человек целенаправленно не использует интернет, то он просто не в курсе происходящего в мире, особенно за пределами США и Европы.

Но если про Латинскую Америку так или иначе говорят все левые, то ситуация в других странах «третьего мира» не менее интересна, и о ней у нас знают мало. «Скепсис» стремится находить материалы о том, что происходило и происходит в Азии. Это очень сложный и интересный регион, и немногие могут похвастаться тем, что достаточно знают о социальных процессах в нём, тем более — о революционных движениях. И тут большое поле деятельности, прежде всего, для переводчиков. У нас есть тексты об Индии, Непале, и мы стараемся следить за развитием ситуации в этих странах. Недавно мы начали поиски текстов об Африке, так как благодаря СМИ этот континент превратился в массовом сознании в чёрную дыру, в которой ничего не было, нет и не будет. Тут очень много работы, одним словом. Россия сейчас куда ближе к «третьему миру», чем к «золотому миллиарду», хотя в Москве и Питере даже у левых частенько возникает иллюзия обратного. Но важен не только практический опыт, важна и теория. Так, у нас уже более-менее воспринята европейская левая мысль. А вот, например, социологи и экономисты из Латинской Америки, изучающие «периферийный капитализм», пока что остаются в России практически неизвестными.

Несколько слов о том, что является приоритетным: бумажное издание или интернет-сайт?

Это просто разные виды деятельности, разные средства. Интернет-издание, конечно, регулярно читает намного больше людей. Но представление, согласно которому в России уже все (или почти все) имеют доступ в интернет, всё-таки неверно. Есть регионы, где интернет остаётся достаточно дорогим для наших потенциальных читателей, где его может вообще не быть, где студенты, например, не могут себе позволить такую интернет-жизнь, как москвичи или питерцы. Поэтому бумажный журнал остаётся необходимостью. Кроме того, интернет-издание и закрыть сравнительно легко, а вот ликвидировать разошедшийся тираж журнала гораздо сложнее.