– Что стряслось-то?

– Да так, недоразумение одно.

– Хорошенькое недоразумение, в пол рожи величиной. – Указал Бык на налившийся кровью синяк.

– Это да, не рассчитал немного.

– Чего ты не рассчитал!? – Вспылил Сандр. – Как поудобней лицом к сапогу приложиться!?

– Да не кипятись ты! Всё уже, разобрались. Спасибо балару, вовремя подоспел.

Сандр со злости врезал по створке ворот и сломал одну из толстенных досок.

– Ваше счастье щенки, что он меч не достал! – И развернувшись, пошагал к корчме.

– Тебе к лекарю надо. – Сказал Хум.

– Как раз туда и собирался, пойдём Викей.

– Пожалуй, я с тобой пройдусь.

– Не стоит Хум. – Усмехнулся Рут, схватившись за бок. – Теперь опасаться уже нечего.

– Как знаешь. – Хум пожал плечами и ушёл вслед за Сандром и Быком.

– А почему вы и в самом деле меч не достали? – Поинтересовался шагавший рядом балар.

– Давай перейдём на ты. – Предложил Рут. – А то я неловко себя чувствую. – Балар недоумённо глянул на Рута. – Ну, понимаешь, в силу моего происхождения, мне приходится обращаться к тебе на ты, а так как я ценю людей не за происхождение, а за воинское искусство, то меня коробит, когда мастер боя начинает мне выкать.

– Понятно. – Улыбнулся балар. – И где же таких дворян воспитывают?

– Больше нигде. Да и не воспитание это вовсе, а убеждение.

– Вон как. – Усмехнулся Борхус.

– Зря смеёшься, даже в моём возрасте у людей бывают убеждения. Вон у Викея, тоже было убеждение, что он побьёт любого в этом селе, кроме тебя конечно. Так Викей? – Парень кивнул. – Просто убеждения убеждениям рознь. – Балар покачал головой, то ли удивляясь, толи не соглашаясь. – Значит, ты их обучал?

– Совсем немного.

– Этого вполне хватило. – Рут потрогал синяк.

– А тебя разве до этого не били?

– Били, но не скопом и не кулаками и палками.

– Поэтому ты и не пустил меч в ход.

– В общем да, но ещё боялся убить кого-нибудь из них, они меня тоже убивать не собирались, во всяком случае, по началу.

– Боялся убить? – На этот раз балар был по-настоящему удивлён. – Дворянин, воин, побоялся убить напавшего на него крестьянина. Чудные дела творятся. Цена жизни любого из них не стоит и ломаного медяка.

– Давай не будем вдаваться в споры о ценности чьёй-либо жизни. Вот здесь и сейчас, на этой тихой улице, твоя жизнь не более ценна чем моя или его, а где-нибудь там, на поле боя, нас оценят по-другому, и ты будешь ценнее меня во сто крат, а его в тысячу. А если на том же поле будут не воевать, а пахать и сеять, то его жизнь будет дороже нашей, потому что он сможет прокормить людей, а мы нет.

– Зато мы сможем их защитить.

– Я бы мог спросить, «много ты голодным навоюешь?», но спрошу другое, а зачем защищать, если никто не нападает?

– Но напасть может и зверь.

– Звери в армии не сбиваются.

– Тоже верно.

Они подошли к амбару.

– Келем, глянь на парня. – Рут подтолкнул Викея к лекарю. – Я ему тут челюсть немного «поправил».

– Да тут не маленько, тут, похоже, корова копытом поработала. – Рут даже немного возгордился. – А с тобой-то что? Хотел небось девчонку пощупать, а она решила немного по сопротивляться? – Всю гордость как ветром сдуло. Во время осмотра работники Межита доставили чистые холстины, мази, травяные припарки, солому для постелей и кое-что из провизии. – Если это всё, – Келем указал на синяки и ушибы – плата за лекарства, то право слово не стоило господин Ханэдав. – Оказывается, Келем-Три Тесака умел разговаривать уважительно, что ему удивительно не шло.

– Вовсе нет, это плата за самоуверенность. Да, кстати, вот тут пять эргов, это деньги за две следующих недели.

– Даже так!? То у вас денег нет, то вперёд платите.

– Приходится, а то вдруг ты решишь, что все неожиданно выздоровели, как на пример было на прошлой неделе.

– Я за спасибо работать не нанимался. Вы же режете друг друга почём зря, а мне вас задарма штопай? – Он надел толстые рукавицы и схватил Викея за челюсть, но тот перехватил его за руки. – Но! Руки убрал! Быстро! – Викей что-то проскулил, но руки убрал. – То-то, а то сейчас врежу колотушкой по темечку, враз начнёшь лекарей уважать, что и другим бы не мешало.

– Да уж, к тебе Келем, в лапы лучше не попадать. – Покачал головой Рут, видя страдания парня. Лекарь каким-то хитрым движением вправил Викею челюсть на место и скинул рукавицы.

– Всё. Два дня не драться, и ничего твёрдого не жрать, а то совсем отвалится. Проваливай. – Викей стрелой выскочил из амбара. – Ну, теперь твоя очередь, господин Ханэдав.

– Нет уж, уволь.

– Да у тебя же глаз совсем заплыл! Резать надо! – Келем быстро выхватил кривой и по виду острый но, довольно ржавый нож и, состроив серьёзное лицо, пошёл на Рута.

– Иди ты лесом, Тесак! – И вождь Хонов под дружный хохот раненых последовал примеру Викея.

На улице его догнал Борхус.

– Пойдём ко мне, у меня есть нафтовая мазь, через три дня и следа от ушибов и синяков не останется.

– Настоящая!? – Дело в том, что нафтовую мазь умели изготавливать только балары, это была настоящая панацея от всякого рода травм. Говорили, она даже переломы сращивает за несколько дней, и кости после неё делаются только крепче.

– А какая она ещё может быть у балара?

– Пойдем, конечно.

Борхус жил у самого частокола в старом покосившемся домишке. Когда они вошли балар затеплил две лучины и велел Руту раздеться до пояса. Рут пытался в полутьме разглядеть обстановку, но лучины давали мало света.

– Что, пытаешься разглядеть богатое оружие, великолепные доспехи, и сундуки с драгоценными камнями и золотом?

– Люди говорят, что на вашем острове самый бедный балар богаче иного владетеля будет.

– С чего ты взял?

– Да всем известно, нанять кого-нибудь из баларов, баснословных денег стоит.

– То-то и оно, что баснословных. Неописуемых просто. Потому что работаем мы в основном бесплатно.

– Да ладно. – Протянул поражённый Рут.

– Серьёзно, мы редко берём деньги за свои услуги.

– Постой, а как же храм из чистого золота с огромным алмазом в место крыши? А воины в кевенговых доспехах, что в тысячу раз дороже любой квебы? (Кевенг – металл добывающийся глубоко под водой.)

– Это всё сказки. Главное наше богатство, это воинское искусство, ради него мы отрекаемся от мира, уходим на остров, и живём там десятилетиями, обучаясь ему. Некоторые из нас, самые великие бойцы, так никогда его и не покидают, постоянно совершенствуя своё мастерство.

– Да ну!? Неужели Фейрит, Кемей, Ганиб не самые лучшие из вас? Они же самые легендарные воины! Сколько историй ходит про их подвиги!

– Ну, скажем так, эти балары достигли своего предела, и дальше обучаться им не имело смысла. Но то, что они лучшие из нас, это вряд ли.

– Не верю! Кемей в одиночку убивший тысячу воинов Бахута Великого, не самый лучший!? – (Бахут Великий – Полководец, в своё время завоевавший несколько царств юга с небольшой армией своих племенных воинов.) Ганиб, дважды пересёк пустынные земли севернее Валара, тоже не самый лучший?

– Ну и что? Пожить годик другой в дебрях за Валаром, это одно из не самых сложных испытаний для балара.

Тут Рут почувствовал действие мази, сначала она мертвецки холодила обработанные ушибы и синяки, что было ещё терпимо, но потом стала нестерпимо жечь, да так сильно, что хотелось оторвать и выбросить все болевшие куски тела! Вот бы Сандр порадовался, если бы Рут оторвал и выбросил свою голову.

– Терпи. – Сказал Борхус и Рут терпел, терпел даже тогда, когда ему показалось, что от жара у него вытек подбитый глаз.

– Знал бы, что так будет, не пошёл. – Выдохнул Ханэдав, когда боль чуть-чуть поутихла.

– Это только начало.

– У тебя обезболивающего нет?

– Нет, балары презирают боль, хотя, если хочешь, могу сбегать за вашим лекарем с колотушкой.

– Нет уж, не надо, и так тошно. – Шипел рут. – Как такое можно терпеть, это же не выносимо.