- Пусть уходят, триерарх! Их рассказы о сегодняшнем морском сражении отобьют у других любителей легкой наживы всякое желание нападать на римские корабли.

- Наверное, ты прав, благородный Квинт! Пусть уходят, а мы продолжим свой путь! Только не пойму, что случилось с последним кораблем. Его, как-будто, разорвало изнутри.

- Это месть богов! - Ответил подошедший к триерарху и Квинту центурион.- Боги, с самого начала этого плавания, охраняют и защищают нас!

На это высказывание Дирха, Квинт только ухмыльнулся. Уж ему-то хорошо было известно, кто постарался столь эффектным образом пустить пирата на дно.

- Ах, Луций! - Подумал он. - Все-таки не удержался! Ловко он использовал вакуумную торпеду. Корабль разнесло от ее взрыва буквально в щепки.

Тем временем Демеций отдал приказ ставить мачту и разворачиваться на прежний курс. Он потянулся правой рукой, чтобы привычным движением снять с головы, покрывающий ее шлем, и только сейчас обнаружил, что все это время он сжимал в руке бронзовую трубку Квинта.

- Позволь вернуть тебе это, патриций, - пробормотал он, протягивая трубу Квинту.

- Оставь себе! - Ответил тот, отстраняя руку Демеция. - Тебе она пригодится больше, чем мне.

Благодарю тебя, Квинт Сципилион, но я недостоин такого дорогого подарка!

- Что за вздор? Бери, говорю! После того, что ты показал в этом бою, могу признаться, ты, Демеций, лучший триерарх, которого я встречал в своей жизни, и будь моя воля, я бы сделал тебя верховным навархом Римского флота. Так что бери и знай, что это всего лишь малая толика того, что ты заслуживаешь по праву.

- Да что я, это благодаря этой волшебной трубе у меня было достаточно времени, чтобы подготовиться к бою. Иначе я не знаю, каков был бы его исход.

- Тем более, эта вещь должна принадлежать тебе.

- Что ж, раз такова твоя воля, я с благодарностью принимаю твой дар! Только скажи, откуда она у тебя, и что за волшебная сила заключена в ней!

- Мне ее, когда-то давным-давно, подарил один Вавилонский мудрец, в благодарность за его спасение, - неуверенным тоном ответил Квинт, - и поверь, никакого волшебства в этом предмете нет. Просто стекла, вставленные в бронзовую трубу, обработаны особым способом, так, что способны приближать предметы, находящиеся на большом расстоянии. Здесь скорее, волшебство умелых рук мастера, изготовившего ее. Поверь, на востоке можно встретить и не такое.

Демеций бережно уложил драгоценный подарок в свою походную сумку, висевшую у него на боку, и, наконец, снял шлем, вытерев концом плаща пот со лба. Трудно было представить, что этот добродушный толстяк всего несколько минут назад командовал смертельной схваткой с пиратским флотом. Между тем на палубе показались Аврелий с Цилией и Тания. Они окинули взглядами акваторию, где догорали неприятельские корабли. Проплывая мимо одного из них, было видно, что море усеяно людьми, пытающимися на подручных средствах спастись с тонущего корабля. Одному из них даже удалось подплыть к "Горгоне" и ухватиться за свисающий конец якорного каната. Он что-то кричал на своем языке, как видно умоляя спасти его. Тания, перегнувшись через борт, закричала, обращаясь к триерарху:

- Там человек, он тонет! Мы должны ему помочь!

Демеций подошел к борту и взглянул вниз.

- Юная госпожа желает спасти это Киликийское отродье? - Сказал он, укоризненно покачав головой. - Уж он-то, поверь мне, и пальцем не пошевелил бы, окажись кто-либо из нас на его месте, но если госпоже угодно...

Лицо девочки перекосилось от злобы и ужаса. Неожиданно для всех, она, вдруг, подбежала к одному из легионеров, стоящему у борта и выхватила из его рук тяжелый боевой лук. Почти не целясь, Тания натянула тугую тетиву и, с криком на незнакомом языке, выпустила стрелу в несчастного, цеплявшегося за канат. Стрела пронзила шею пирата. Он захрипел и, выпустив канат из слабеющих рук, пошел ко дну. Сцена эта длилась всего несколько мгновений. Окаменевшая от ужаса Цилия, выхватила лук из рук девочки и бросила его на палубу.

- Что ты наделала! Ты же только что хотела его спасти! Тания, что с тобой? Ты убила человека! Как ты могла?

- Он был Киликийцем! - Жестко ответила девочка. - Я всего лишь отомстила за мать, за ее родителей, за всех тех, кого эти пираты лишили жизни и свободы.

Зря! - Пробормотал Демеций. - Жаль стрелу. Он все-равно пошел бы ко дну. Да что сделано, то сделано. К Эребу всех Киликийцев!

Квинт подошел к Тание, обнял ее за плечи и, ласково прижав к себе, сказал:

- Ты достойная дочь своего народа. Твоя мама может гордиться тобой. А где ты научилась так метко стрелять?

Девочка подняла глаза вверх, и, глядя Квинту прямо в глаза, ответила:

- Я не знаю, как-то само собой получилось, господин.

- Поразительно! - Улыбнувшись, ответил Квинт. - В этот момент ты была необыкновенно похожа на богиню Артемис.

- Откуда тебе знать, как выглядит Артемис? - Смущенно спросила Тания. - Не хочешь ли ты сказать, господин, что встречался с нею и с другими богами?

- Давняя это история, но если хочешь, я расскажу ее тебе.

- Хочу, очень хочу!

- Тогда усаживайся поудобнее и слушай. Хочешь верь, хочешь нет, в далекие-далекие времена на Землю со звезд спустились самые первые боги. Главным конечно был Зевс, а вместе с ним были Изида, Афродита, Посейдон, Артемис, Гефест, Гор, Ника и другие.

- Но ты назвал и эллинских и египетских богов. - Вставила Тания.

- Совершенно верно, девочка. Часть из них стали покровительствовать эллинам, часть египтянам, часть другим народам. В разных местах люди их называли по-своему. К примеру, вы, греки, верховного бога звали Зевсом, римляне - Юпитером, а вот в далеких северных странах - Одином. А Посейдона в Риме зовут Нептуном, а Афродиту - Венерой, ну и так далее, но все это были одни и те же люди.

- Ты сказал люди. Так это были люди или боги?

- Как тебе сказать? Они были и людьми и богами одновременно. Я понимаю, что это трудно представить, но все это было именно так.

- Откуда тебе это знать, господин? Ведь это было так давно!

- Да, давно, ты права. Видишь ли, я был среди них, хоть в это и трудно поверить. Тогда я носил другое имя.

- Ты хочешь сказать, что был богом? - Широко раскрыв глаза, переспросила Тания.

- И да, и нет, дорогая. Я был среди них, но богом не стал, не захотел.

- Как так не захотел? Разве можно захотеть стать богом?

- Выходит, что можно.

- А отчего ты не захотел стать богом?

- Я полюбил земную женщину, и захотел навсегда остаться с ней и с нашими детьми на Земле.

- И за это боги прогнали тебя?

- Нет, не за это, но, в общем, это послужило началом для изгнания.

- А где же эта женщина, где Ваши дети?

- Ее нет! Уже очень давно нет. Не спрашивай меня ни о ком из них.

- Хорошо, не буду. Ты сказал, что я похожа на Артемис. Расскажи тогда мне о ней.

- Об Артемис, ну хорошо. С чего бы начать. Ты и вправду очень на нее похожа. Когда я впервые тебя увидел, мне сразу показалось, что ты мне кого-то напоминаешь, но не мог вспомнить, кого именно. А вот сегодня, увидев тебя с луком в руках, с такой решимостью и отвагой на лице, сразу вспомнил.

- Какая она была?

- Была, почему была? Она и есть, только сейчас, наверное, где-то очень далеко. Она смелая, решительная, немного взбалмошная, своевольная, но в то же время, очень верная, очень преданная и невероятно добрая. И, похоже, все эти качества есть и в тебе.

- Правда? Мне очень хотелось бы быть такой, как Артемис. Знаешь, господин, иногда мне снятся странные сны, будто я - это вовсе не я, а какая-то другая, совсем взрослая. И еще ко мне иногда приходят знания, о которых мне никто никогда ничего не рассказывал.

- Какие знания?

- Ну не знаю. Всякие. Сейчас и не припомню. Ну вот, к примеру, я вдруг начинаю говорить на совершенно мне незнакомом языке и главное, я точно знаю, что именно я говорю.

- Ну-ка, скажи что-нибудь.