– Я все понимаю, – почтительно отозвался Вейт, – но речь идет о вашей жизни и жизни вашей дочери. Они вас не отпустят так просто и сдаваться, как видно, не собираются.

– Тогда делайте, как считаете нужным, шериф, – тихо ответила графиня.

Вот вам и честное слово благородного человека! Как только дело касается их шкурных интересов, все остальное побоку. Впрочем, Басту ли упрекать графиню в отсутствии порядочности? Не он ли сам подставил всю свою семью под удар, решив помочь пленницам? А теперь, так или иначе, прошлую жизнь не вернуть.

– Предлагаю обмен: ваш сын против графини с дочерью! – шериф спешился. – Это честно, решайтесь!

– А что же вам помешает напасть на нас, как только вы получите женщин? – ехидно поинтересовался Седой. – Или вы хотите дать мне свое слово?

– Нет, – покачал головой Вейт. – Я ничего не буду обещать. Просто отдайте мне пленниц или ваш сын умрет немедленно!

– Не отдавай их! – закричал Баст. – Они всех убьют! Не отдавай! Уходите в лес, не думайте обо мне! Я сам во всем виноват!

Джеймс грубо заткнул ему рот, чуть не выбив зубы. Из глаз Баста текли злые слезы. Какой же он идиот! Что же он натворил!

– Хорошо, – внезапно согласился Седой. – Вы получите пленниц в обмен на моего сына.

– Вот и славно, – обрадовался шериф. – Отпустите их!

Графиня и девочка медленно пошли к Вейту, и, как только приблизились к всадникам, шериф махнул рукой, отдавая приказ о нападении.

Дальнейшее Баст видел только урывками. Джеймс крепко ударил его в лицо и скинул с лошади, парень упал на землю, скорчившись от боли. Он видел, как солдаты попытались набросить на отца сеть, и это у них получилось, как выстрелили в Ренджи и тот упал – пуля попала ему в ногу, как Дастин отбивался от всех одним лишь топором, пока один из солдат не сумел обойти его со спины и ударить в затылок.

А потом Баст увидел, как Сильва, едва переступая ногами от боли, подошла к шерифу и сказала ему своим мелодичным голоском:

– У них еще девка есть, сестра этих, – она брезгливо указала на поверженных братьев и отца, – его дочь. Я знаю дорогу к их логову, я запоминала, я покажу!

Седой закричал.

Что было потом, Баст помнил слабо. Его закинули, как тюфяк, на круп лошади, предварительно связав руки и ноги, с отцом и братьями проделали то же самое. Отвезли в замок шерифа, заперев в большой клетке, стоявшей прямо во дворе. Вейт отослал нескольких солдат вместе с Сильвой, и через несколько часов они вернулись, привезя с собой заплаканную Ласточку и мешок с ночной добычей, не ставшей счастливой ни для кого.

Также шериф отправил небольшую группу своих людей отыскать тела графа и его сына, разобрать завал на дорогах и доставить брошенную карету. С этими задачами его подчиненные управились быстро, доставленные тела унесли на ледник до похорон.

Пока графиня и ее дочь приводили себя в порядок, во дворе быстро сколотили виселицу. А когда солнце уже начало клониться к востоку, начался короткий суд, на котором присутствовали шериф, местный священник, графиня Сапская, ее дочь Сильва и несколько солдат.

– Считаю, что в данном случае суду все понятно, – начал Вейт. – Эти люди виновны в многочисленных грабежах, разбоях и убийствах. И заслуживают, несомненно, лишь смерти.

– Согласен, – важно кивнул священник, неприязненно разглядывая пойманных разбойников. – Только смерть!

– Прошу о снисхождении к мальчику и девочке, – вступила в разговор графиня Сапская. – Они непосредственно не участвовали в убийстве членов моей семьи, – эти слова дались ей с трудом. – И проявили к нам с Сильвой участие, благодаря которому мы в итоге остались живы.

– Мама, я не согласна, – голосок белокурой Сильвы звоном отозвался в голове Баста. – Они все гадкие убийцы и заслуживают виселицы!

– Но, дочь, посмотри, это же маленькая девочка – твоя ровесница, а этот паренек вывел нас из леса!

– Все равно, мама, пусть они умрут!

Шериф коротко посовещался со священником, потом громко заявил:

– Волей короля, данной мне, как его представителю в этих краях, я объявляю приговор. Лесного разбойника, известного нам под кличкой Седой, а также двух его сыновей, имен которых мы не знаем, предать смертной казни через повешенье. Привести приговор в исполнение немедленно!

Отца и братьев выволокли из клетки, затащили на помост и накинули петли на шеи.

– После казни вывесить тела вдоль дороги в назидание остальным и не снимать до тех пор, пока вороны не склюют все мясо до последнего куска!

Колоды выбили у приговоренных из-под ног. Они рухнули вниз, хрустнули шеи, тела задергались в предсмертных конвульсиях.

Графиня отвела взгляд в сторону, а вот Сильва глядела на гибель своих похитителей все так же, не отрывая взгляда и с явным наслаждением. Если бы Баст мог, он удушил бы ее прямо сейчас.

Ласточка уже не плакала. Она смотрела на тела отца и братьев и что-то негромко шептала. Может быть, молитву.

– Теперь по поводу остальных, – продолжил шериф после того, как один из солдат легкими уколами пики удостоверился в смерти всех повешенных. – Щенка в приют, а девку продать в публичный дом. Молодая еще, но это ничего, подрастет! У них там вечно нехватка свежей крови.

Кто-то захохотал удачной шутке.

Баста утащили в подвал замка, чтобы через несколько дней передать в королевский приют для малолетних преступников, где, по слухам, мало кто доживал до своего совершеннолетия. Пока его вели через двор, он в последний раз успел бросить взгляд на сестренку.

А потом он посмотрел на Сильву и поклялся себе, что когда-нибудь обязательно отомстит ей. Он убьет белокурую гадину, убьет своими руками! Не за себя и даже не за отца и братьев – за Ласточку…

563 год от Слияния

После всего случившегося Себастьян пробыл в Благодатном совсем недолго – ровно столько, чтобы отправить голубя с отчетом и дождаться ответа. Забальзамированную голову перекидыша, а также его засушенное сердце он отослал с ближайшей почтовой каретой. Материальное подтверждение – лучшее доказательство правдивости рассказа. Естественно, о жутком содержимом посылки он почтарю не сообщил, иначе тот, перепугавшись, отказался бы доставить отправление, несмотря на высокий статус охотника. В отчете Себастьян не только сообщил о медведе-людоеде, но и изложил свои подозрения об особой роли, которую, по его мнению, сыграл во всем случившемся бродяга, носящий с собой странную маску.

Голубь вернулся на третьи сутки, когда Благодатный уже несколько оправился от потрясений последнего месяца. Записка от Рошаля оказалась лаконичной – в стиле капитана, – и содержала всего одну строку: «Действовать по своему усмотрению!»

У Себастьяна будто камень с души упал. Подсознательно он опасался, что капитан не прислушается к смутным подозрениям и потребует возвращения. А охотнику очень хотелось до конца разобраться в этой истории. Поэтому, едва получив разрешение, он тут же велел Удьке, ставшему местным героем, седлать коня и, не прощаясь, покинул городок, держа путь на юг. Выводы о предполагаемом маршруте бродяги он сделал, конечно, опираясь на косвенные факты, но за неимением лучшего… Посмотрим, решил Себастьян, куда приведет дорога. Она может помочь, вывести к нужному месту, а может и обмануть, заплутать. Тут заранее не угадаешь, к кому в данный момент благосклонна судьба: к охотнику или к его цели.

Времени потеряно много – вот что смущало. Месяц миновал с того дня, когда жители Благодатного на свою беду выгнали бродягу из города. Что он мог успеть натворить за такой срок, обладая столь незаурядными талантами, и думать не хотелось. Одна надежда – бродяга шел пешком, а значит, скорость его оставляла желать лучшего. Если же он сумел раздобыть где-нибудь лошадь, то ищи ветра в поле…

В том, что выбрал правильное направление, Себастьян убедился буквально через несколько часов, когда добрался до маленькой деревушки – первой остановки на своем пути. Он расспросил об окрестных поселениях и Удьку, и других жителей городка, поэтому неплохо представлял себе округу. Да и примерная карта местности у него имелась, вот только сведения, указанные в ней, за давностью лет не вызывали доверия. Но, подправив свиток после расспросов местных жителей, Себастьян получил обновленную, вполне достоверную карту.