Твай посмотрела на Джиба. Малыши были такой редкостью и стоили так дорого, что почти никто не мог позволить себе держать их. К тому же мой малыш внешне не отличался от тупых роботов, которые с помощью вакуумной насадки выбивали ковры или вытягивали сорняки в саду. Я вовсе не ожидал, что кто-то, с нахальством Твай, увидит и заинтересуется им.

Говард сидел на кровати и флегматично кашлял, прикрывая рот рукой. Наконец он спустил ноги, ловко попав в шлепанцы. Зевнув он стал шарить рукой по тумбочке, пока не нашел очки.

– Вы представитель для связи с общественностью?

– Я – Руфь Твай. Я подчиняюсь напрямую президенту Соединенных Штатов. Вы можете называть меня мисс Твай, майор Гиббл.

Говорд хрюкнул, потом со стоном поднялся и направился в сторону уборной.

Шлеп-шлеп-шлеп.

Резиновые подошвы шлепанцев Говарда шлепали при каждом шаге. Они едва держались на кончиках пальцев. Он закрыл за собой дверь сортира, оставив нас с Твай наслаждаться звуковыми эффектами.

Твай ткнула меня чуть выше кармана брюк углом своего наладонника, а потом нахмурилась.

– Надо заняться физическими упражнениями. Голокамера итак прибавляет три килограмма. А герой не должен быть толстым.

Я выпрямился. Возможно, мне удастся немного втянуть живот. А чего она ожидала? Я сидел взаперти в пещере, а потом на космическом корабле последние пять лет.

– Герои не становятся героями от того, что они выглядят героически.

Она искоса посмотрела на меня, одновременно вытягивая что-то из кармана.

– Ручное бритье не практично во время тура. У тебя должны щеки сверкать за обедом, точно так же как за завтраком. И… – тут она провела пальцем по щеке и показала мне окровавленную подушечку, – … никаких порезов. – Она с хлопком вдавила тюбик мне в ладонь. – Крем для эпиляции. Долгое действие. Все голозвезды им пользуются.

Я покачал головой.

– Я итак неплохо выгляжу!

Твай скривила губы.

– Точно.

– Приказ, который я получил, гласит, что я должен присоединиться к команде средств информации. Это подразумевает, что я должен подчиняться непосредственно вам?

Нагнувшись, она порылась в моем стенном шкаф, а потом извлекла из него ботинки.

– Мы поместим сюда «лифты». Нет времени на то, чтобы вы похудели. Мы просто сделаем вас чуть выше ростом.

– Я думал, что мы собираемся объяснять необходимость затрат на защиту, после того как война закончилась.

– Конечно. Но при этом вы должны хорошо выглядеть.

Дверь туалета открылась, вернулся Говард. Волосы причесаны, руки в карманах. Он протянул руку Твай, словно он один из героев старых кинофильмов.

– Гиббл. Говард Гиббл.

Чем-то мне это напомнило Джеймса Бонда.

В тот же полдень Твай забрала нас из больницы, и мы переехали в до сих пор еще открытый отель в Джорджтауне, отель, поражающий воображение, даже если каждую ночь вас в кровати не встречает новая дева. На следующий день мы завтракали в столовой, за столом со скатертью и льняными салфетками, такими толстыми, что, наверное, могли бы остановить шрапнель.

– Вам придется каждое утро посещать полдюжины мест, двигаясь с востока на запад вслед за движением часовых поясов. Местные новости и утренние шоу, – объяснила Твай.

Я потянулся за свежей земляникой на сдобе, которую только что доставили из пекарни. Она была еще теплой.

– Как мы можем…

Твай выхватила у меня сдобную булочку, заменив ее чем-то больше напоминающим фанеру.

– Белковые палочки. Вы должны потерять два килограмма в течении недели, к тому же вы можете капнуть джемом на вашу форму.

Я откусил от палочки, а потом выплюнул в салфетку.

– По вкусу так говно-говном.

– Я же говорю, вам надо похудеть, – она отломила кусок от моей выпечки и отправила себе в рот. – Утренние выступления – основа голо. Вы будите не студии, скажем в Нью-Йорке. Репортер сидит на стуле в Детройте, но все выглядит так, словно она сидит рядом с вами. А зрителям кажется, что вы вместе сидите у них в гостиной.

Я смотрел, как в ее глотке исчезает мой завтрак.

– Почему вы так поступаете с нами?

– Потому что продукты хорошего качества слишком высоко ценятся, чтобы пропадать впустую.

– Я имею в виду эту пиаровую акцию. Мы сокращаем расходы на вооружение, но я остаюсь в этом дворце?

– Америка хочет вернуться к прошлому.

– Тогда отдайте назад мою сдобную булочку.

Твай нахмурилась, потом заглянула в свой наладонник.

– Кушайте ваши белковые палочки. У нас осталось полчаса до вашего первого интервью.

Через двадцать восемь минут я сутулясь восседал на пластиковом стуле в конференц-зале отеля, превращенном в голостудию. Это означало отдающую эхом, пустую комнату, с софитами на паучьих лапах, которые светили мне прямо в глаза. Гологениратор размером с рефрежиратор возвышался слева от прожекторов и трехногих голокамер. Между ними змеями протянулись черные кабели. Голооператор и режиссер шоу стояли в самом гнезде змей-кабелей.

Твай маячила у меня за спиной, массируя мне лопатки, стараясь сделать так, чтобы куртка моей формы как можно лучше скрыла ленту проводов.

– Теперь поправьте у себя за отворотом.

– Если я повернусь, станут видны провода на спине.

– Нет! В ближайшее время прибудет портной. Так… пять… четыре… – Она смахнула крошку белковой палочки с моего галстука и отступила в мертвую зону камер.

Хлоп.

Я раньше никогда не видел как снимают голо. Когда образ замерцал генератор издал звук, – «Хлоп» – вроде как открыли бутылку шампанского. Именно поэтому новички, вроде меня в первый момент выглядят очень наивно.

Репортер сидел в кресле коричнево-малинового цвета, вроде того, что сейчас окружали меня. Подлокотники на моем стуле были той же высоты, так что мы сидели в одинаковых позах. Но не только это, если бы я только двинул локтем, генератор тут же вставлял тихий-тихий звук движения ткани по коже – фрагмент заранее подготовленного саундтрека.

Постоянный ведущий уже говорила что-то в голокамеру. Потом она повернулась ко мне.

– … новости для Сокса, Эдди… Потом у нас пойдет встреча с Бостоном. Итак генерал Джейсон Уондер – герой Битвы на Ганимеде.

Я чуть подался вперед, кивнув, как Твай научила меня, подготовленный и сосредоточенный.

Денвушка репортер повернулась ко мне. Блондинка с голубыми, словно драгоценными камни глазами. У бледно-розовые отвороты ее костюма плотно прилегали к телу. Я попытался вообразить, где нее укреплен провод микрофона.

– Это большая честь, генерал.

– Да, конечно…

Рядом с голокамерой стояла Твай. Она показала мне на карточку, которую держал ведущий режиссер шоу.

Я прочитал:

Через две минуты Тавни выразила мне соболезнования, гордость и благодарность от имени зрительской аудитории всего Бостона. Потом она исчезла, и начали демонстрировать эмоциональный файл – голозапись парада.

Твай подошла ко мне и заговорила шепотом.

– Скоро начнется следующий фрагмент. Угроза осталась в прошлом. Но если слизни появятся ваша команда разделается с ними, как и предыдущими.

Милая Тваи вернулась, вытирая слезы, или потекшую тушь.

– Генерал, скажите, теперь все это останется в прошлом?

Слова Тваи вырвались из моей груди, словно я был классическим пуделем.

Твай задумчиво кивнула.

– И тогда финансовая программа Льюиса станет реальной?

– Извините?

– А хотела спросить имеет ли смысл обширные снижения трат на защиту?

Сбоку от голокамеры зажегся красный огонек. Твай кивала, словно старинный болванчик.

Я сглотнул.

– Если только не появятся другие слизняки.