Кен продолжал кручиниться о своей судьбе, когда позади фаланги что-то оглушительно грохнуло. Оруженосец, впрочем, как и все остальные, вздрогнул и непроизвольно оглянулся. Впервые за это утро он отвлекся от своих мрачных мыслей, и только сейчас заметил, как много людей, стоит за его спиной.

   "Ясно, Д'Аржи подставил не представляющее ценности ополчение, под огонь вражеской артиллерии, а остальные силы разместил позади. Умно, так он не только сохранит своих лучших бойцов, но и не даст нам разбежаться, - сообразил Кен. - Однако, что же всё-таки там гремело? Может быть, взорвался пороховой ящик? - подумал он, глядя на густые клубы дыма, окутавшие ближайшую батарею".

   Когда дым, наконец, рассеялся, взгляду оруженосца открылась внушительного размера воронка, вокруг которой были раскиданы какие-то обломки и человеческие останки. По-видимому, разорвало одну из пушек, и теперь их преимущество в числе стволов должно было неминуемо сократиться. Не успел Кен подумать об этом, как вдали послышался торжествующий клич дома Лавайе. Солдаты герцога пришли к аналогичным выводам и посчитали постигшую Д'Аржи неудачу весьма благоприятным знаком. Оруженосец тяжело вздохнул и вновь перевел свой взгляд на наступающую армию.

   "А барон-то, похоже, оказался прав, - заметил он, внимательно рассматривая построение вражеских войск. - По крайней мере, он точно угадал, кто окажется на острие атаки".

   Тем временем противник выстроился огромным клином. Впереди, задавая темп, шагала закованная в сталь "когорта печали". Её квадратное чёрное знамя и полупрозрачный магический щит Кен узнал сразу. А за спинами знаменитых наёмников держались все остальные: стрелки, вооружённые громоздкими мушкетами, гвардейцы дома Лавайе в одинаковой чёрной броне, разношёрстные ополченцы и императорские пехотинцы с красными плюмажами на шлемах. Герцог бросил в бой все свои силы, даже рыцарская кавалерия маячила на дальних углах, приближающегося клина. Именно она и стала целью для всей оставшейся артиллерии Д'Аржи.

   "Грамотное решение! - одобрил действия канониров Кен. - И вправду лучше сразу сконцентрировать огонь на всадниках, чем впустую растрачивать заряды на защищённую магией пехоту".

   Так началась самая необыкновенная атака, которую он когда-либо видел: простолюдины пехотинцы спокойно шагали себе по полю боя, а их благородные господа гибли один за другим под беспощадным ливнем чугунных ядер. Всё это продолжалось довольно долго, пока вражеский командир не осознал свою нелепую ошибку. Он запоздало отдал приказ и изрядно потрепанные рыцари, развернув коней, поскакали обратно к вершине холма. Их позорное бегство было встречено в войсках Д'Аржи восторженными криками. Однако Кен не поддался всеобщей эйфории, ведь он-то в отличие от новичков прекрасно знал об опасности "когорты печали" и понимал, что лишь одолев её можно рассчитывать на победу в этом сражении.

   Вскоре войска Лавайе подошли достаточно близко, и артиллерия барона перешла на картечь. Канониры по-прежнему избегали выстрелов в идущую по центру "когорту печали", и целились исключительно в не прикрытые магическим щитом края наступающего клина. Теперь каждый удачный залп выкашивал в строю противника широкие бреши, а в интервалах между грохотом пушек послышался нестройный треск, несомненно означавший, что мушкетёры Д'Аржи тоже вступили в бой.

   "Сейчас и у нас станет по-настоящему жарко", - подумал Кен.

   И в тот же самый миг на ополченцев градом посыпались пули, выпущенные стрелками Лавайе. Сразу несколько соседей оруженосца закачались и упали, а слух резанули душераздирающие вопли раненых. Ещё залп, и Кен вдруг понял, что у стоящего прямо перед ним человека не хватает верхней половины головы. Дальше ополченцы стали падать один за другим, а в воздухе распространился тяжелый запах крови и горелого мяса. Ужас, боль, яркие вспышки магического пламени всё это продолжалось довольно долго, пока "когорта печали" не подошла вплотную. Ещё минута и обе противоборствующие армии схлестнулись в дикой рукопашной схватке.

   "Что ж, пришло время проверить полководческий талант Д'Аржи, - подумал Кен.

- Скоро узнаем, сработает ли его план!"

   Пока что всё происходило по знакомому сценарию: так же как в прошлый раз, фаланга ополченцев оказалась внутри толстой стенки магического щита, окружавшего по периметру "когорту печали". Двигаться стало труднее, а нанести резкий удар практически невозможно. И снова сражение превратилось в обыкновенную бойню. Оставаясь в полнейшей безопасности, вражеские наёмники точными ударами своих копий уничтожали одного за другим барахтающихся в вязкой субстанции ополченцев. Фаланга испуганно отпрянула назад и почти что обратилась в бегство, когда наконец-то раздался долгожданный сигнал боевого горна.

   - Запаливай! - закричал кто-то из офицеров, и слова его понеслись вдоль всего строя, передаваемые из уст в уста.

   - Запаливай! - проорал в свою очередь Кен и поднёс тлеющий трут к тыльной стороне копья стоящего впереди товарища.

   Вспыхнул шипящий огонёк и весело помчался по пропитанному порохом фитилю к привязанной на острие копья гранате. А несчастный оруженосец, не особо веривший в задуманную бароном военную хитрость, крепко зажмурился в ожидании неминуемой смерти. Мгновенье спустя прогремел оглушительный взрыв, затем ещё один, потом взрывы стали раздаваться один за другим, слившись на несколько секунд в сплошном несмолкаемом грохоте. Наконец всё стихло.

   "Почему я до сих пор жив?" - не поверил своему счастью Кен.

   Конечно, как и все остальные он слышал подробные объяснения барона Д'Аржи. Тот обещал, что взорвавшиеся внутри магического пузыря гранаты, уничтожат лишь бойцов из "когорты печали", а находящимся за щитом ополченцам не причинят вреда. Логика его была очевидна: ведь если магия не пропускает в купол угрозу исходящую снаружи, точно так же она не выпустит опасность исходящую изнутри. Звучит красиво, но... неужели барон таки оказался прав?

   Кен открыл глаза и быстро осмотрелся. Впереди в клубах порохового дыма вяло копошились контуженые бойцы из "когорты печали". Кто-то стоял на четвереньках, кто-то полз, некоторые пытались подняться, но тут же бессильно падали наземь. Многих рвало кровью. Похоже, взрывы внутри магического щита, имели неожиданный оглушающий эффект и даже выживших наёмников на некоторое время вывели из строя. Неудача знаменитой "когорты печали" повергла армию Лавайе в настоящий шок. Сражение на миг прекратилось, и впавшие в ступор солдаты ошарашено пялились на происходящее. Вдруг, посреди корчащихся фигур врагов, оруженосец увидал поднимающегося с земли человека. Этот могучий великан, не только смог устоять на ногах, но и вновь развернул над головой зловещее чёрное знамя.

   "А ведь их знаменосец и есть хольд Асарад, - внезапно вспомнил Кен. - Мы пропали, если он вновь активирует щит!"

   Не успев даже додумать, оруженосец бросился в сторону прославленного хольда. В мгновенье ока он оказался рядом с высоченным Асарадом и принялся нещадно колотить его. Он бил изо всех сил, целя в уязвимые места, однако закованного в броню великана невозможно было одолеть голыми руками. Даже контуженый, тот легко сносил удары обыкновенного человека. Отмахнувшись от оруженосца, словно от назойливой мухи, Асарад поднял своё знамя обеими руками и снова применил его силу. Дым вокруг них начал быстро сгущаться, образуя плотную стенку нового магического пузыря.

   "Бесполезно, я опоздал!" - понял Кен.

   Он уже был готов отчаяться, но тут его взгляд случайно скользнул по рукояти меча, болтавшегося на поясе у Асарада. Решение пришло мгновенно. Кен кинулся вперёд и, увернувшись от вялого встречного удара, выхватил клинок. Ещё секунда и он обрушил оружие на голову противника. Хольд умер в тот же миг, а вместе с ним исчез и волшебный купол, защищавший бойцов Лавайе. Это послужило сигналом к возобновлению сражения. Обе армии с новыми силами бросились друг на друга.