"Да это же капище собирателей душ!" - догадался он, припомнив давно забытые детские страшилки.

   Собирателями душ называли трёх богов смерти, культ поклонения которым лет сто назад запретил один из предков действующего императора. В те далекие времена жрецы Гильхе, Адара и Балога держали в постоянном страхе целые города, регулярно принося в жертву сотни невинных людей. Однако теперь, о них почти не вспоминали, разве что матери пугали их именами непослушных детей.

   "Но что всё это значит? - напрягся Кен. - Разве Милена может быть как-то связана с подобной мерзостью?"

   Даже сейчас, когда выяснилась, что его оглушила и притащила сюда именно хозяйка, сердцем он продолжал оправдывать её. Ему страстно хотелось верить в её невиновность, хотя с каждой секундой делать это становилось всё сложнее и сложнее.

   С неизъяснимой тоской Кен взглянул на свою давешнюю любовницу. Неужто она вправду желает ему зла? Почему? За что?

   - И не надо на меня так смотреть, - раздражённо потребовала Милена.

- Сам виноват, что прогневил Гильхе.

   Прозвучавшее имя полностью подтвердило догадки оруженосца. И если байки о собирателях душ хотя бы наполовину правдивы, то это приключение точно не сулило ему ничего хорошего.

   - Так всё-таки ты колдунья, - мрачно пробормотал Кен. - Да ещё прислужница кровавой Гильхе!

   - Не прислужница, а жрица, - поправила Милена. - Меж этими понятиями существует разница, примерно такая же, как между рыцарем и оруженосцем.

   - Да мне как-то плевать! Скажи лучше, что ты собралась со мной сделать? - разозлился Кен.

   Хозяйка долго не отвечала. Закончив со свечами, она подошла к алтарю и принялась раскладывать на нём ритуальные предметы. В их числе оказался длинный кривой кинжал, наводящий своим видом на самые неприятные мысли.

   - Людей, принадлежащих моей богине, ждёт одинаковая участь, - наконец, сообщила Милена. - Смерть вот на этом жертвенном камне.

   - Чёрт! - испугался Кен. - Погоди, ты меня с кем-то спутала! Не ссорился я с этой твоей Гильхе! Я её вообще знать не знаю!

   - Ты что дурак? - перебила Милена и, видя замешательство собеседника, напомнила: - Священный зарок. Разве ты не давал слова, заверенного собирателями душ?

   Потрясенный оруженосец разинул рот от удивления.

   "Так вот кого хозяин призвал в свидетели той клятвы! - сообразил он. - За что он так со мной? Это слишком жестоко!"

   - Слово нарушено, и моя богиня желает получить причитающуюся ей цену, - продолжила Милена. - И не надо так убиваться, смерть на алтаре Гильхе быстрая и безболезненная не то, что у Адара и Балога. Так что считай, тебе ещё повезло, - натянуто рассмеялась она.

   Но Кену было не до шуток, честно сказать у него поджилки затряслись от ужаса.

   - Неужто ничего нельзя сделать? - пробормотал он. - Откупиться как-то, барана вместо меня зарезать, или ещё что? Есть же какой-то способ?

   - Я итак сделала для тебя всё что могла, - широко зевнув, сообщила Милена.

   - Ты это о чём? - не понял оруженосец.

   - Разве я не утешила тебя своим телом? - напомнила хозяйка.

   Кен замолчал, обдумывая сказанное. Оказывается, эта женщина была с ним только из жалости. Как унизительно!

   "Но сейчас не время дуться, - опомнился оруженосец. - Раз она меня жалеет, попробую сыграть на её чувствах!"

   И отбросив бесполезную гордость, Кен принялся беззастенчиво умалять:

   - Может, все-таки отпустишь меня? - попросил он чуть не плача. - Мой бывший хозяин, сэр Алистер, обманом вынудил меня дать эту дурацкую клятву. И я вовсе не собирался её нарушать, просто случилась непредвиденная задержка и всего-то. Если ты сейчас меня отпустишь, я голову даю на отсечение, что верну это проклятое золото! Клянусь...

   - Эх, видел бы ты себя со стороны, - перебила хозяйка. - Жалкое зрелище! - ухмыльнулась она. - Да уж, обмельчали мужики в наше время...

   От этих жестоких слов Кен вспыхнул, словно цветущий мак и, повинуясь мгновенному импульсу, постарался ответить чем-то столь же колючим.

   - Так ты, оказывается, ненавидишь мужчин? - язвительно осведомился он.

- Наверняка бывший дружок обидел и всё такое? А воля твоей гнусной богини, получается, просто прикрытие для мести оскорблённой женщины?

   - Посмотрите-ка, какой умник выискался! - вновь рассмеялась Милена.

- Просто знаток женских сердец! Однако всё мимо: мужчин я люблю. Разве ты сам этого не заметил, тогда в баньке? - игриво поинтересовалась она.

   Проигнорировав последнюю фразу, Кен раздражённо воскликнул:

   - Раз так, тогда я вообще ничего не понимаю! Зачем тебе всё это? Неужто нравится сидеть отшельницей посреди дурацкого болота?

   Сам того не ожидая он наконец-то попал в цель, сумев своими словами задеть хозяйку за живое. Всегдашняя улыбка слетела с её лица, она замолчала, а вместо ответа решительно накинула на плечи ритуальный балахон с капюшоном.

   - Чего молчишь? Или даже нечего сказать? - переспросил оруженосец.

   - Волшебники не выбирают свою судьбу, - раздражённо, сообщила хозяйка. - Нас приучают колдовству ещё с пелёнок, не спрашивая, хотим мы того или нет. Вся наша жизнь предопределена наставниками, - тут она горько усмехнулась и продолжила:

- Получается, мы оба играем заранее написанные роли: моя быть жрицей Гильхе, а твоя попасть на её алтарь.

   - Не надо мне этой гнилой философии! - неожиданно разъярился Кен.

- Тебя-то здесь не держат силой! Никто тебя не заставляет...

   - Правда, что ли? - перебила Милена. - А ты не забыл, что боги карают отступников? Поверь мне, Гильхе умеет наказывать, да так, что смерть покажется избавлением.

   И не желая более продолжать разговор, чародейка решительно направилась к двери. Она так торопилась, что даже не пыталась скрыть своей нетвердой походки.

   "Ещё и надралась!" - раздражённо подумал оруженосец и неожиданно для себя истерически расхохотался.

   Воистину, проклятые червонцы сэра Алистера обошлись ему слишком дорого. И если придется сгинуть здесь, на алтаре Гильхе, он обязательно выскажет хозяину пару "ласковых" при встрече на том свете!

   Кен всё ещё кручинился над своей судьбой, когда вернулась хозяйка. На этот раз она была не одна. Прямо позади неё, неуверенно плёлся Дамир, руки которого были связаны за спиной, а рот заткнут деревянным кляпом. Бедняга явно не понимал, что происходит, и бешено вращал по сторонам выпученными от страха глазами. Последним шагал согнувшийся в три погибели человек, с отвратительно грязным и заросшим лицом. Этот скрюченный заморыш видимо исполнял роль конвоира и постоянно подгонял Сису пинками, злобно и бессвязно рыча.

   "Ещё один слабоумный и, похоже, весьма буйный", - констатировал Кен, и уже хотел отвести взгляд, но что-то в этом безумце показалось ему неуловимо знакомым.

   Когда же он присмотрелся внимательнее, то не поверил своим глазам - пред ним стоял Рутгер, небритый и перепачканный, но, несомненно, живой!

   - Рутгер это ты? - поражённо воскликнул Кен. - Так ты не умер? Что же тогда произошло? - завалил он вопросами воскресшего товарища.

   Однако мясник и не подумал отвечать, кажется, он даже не признал оруженосца в лицо.

   - Давай, Рутгер, очнись! - продолжил звать его Кен. - Давай же!

   - Можешь не стараться, он тебя не услышит, - зевая, перебила чародейка.

- Знакомого тебе человека больше нет, теперь он лишь живая оболочка для вызванного мною демона.

   При этих словах оруженосца словно озарило, теперь он понял, что именно произошло в деревне. Похоже, виной всему был насланный ведьмой бес, заставивший мясника совершить те зверские и бессмысленные убийства.