В руках «Доброго» появилась морковка, которую он, видимо, пытался засунуть в рот зверя, безуспешно пытавшегося вырваться из его мертвой хватки. Тем временем Малик с остервенением начесывал носом своего любимца, и жесткий волос попал ему в нос. Он громко чихнул, резко подняв голову назад.

Арест сразу почувствовал на себе тяжелый взгляд бездонных чёрных глаз, и у него, как обычно, выступил пот на ладонях. «Сейчас начнет!» — подумал он про себя.

— Витаю вас... пан Орест! — прорычал силахдар. Если Хозяин начинал «размовляти с ним украиньскою», то ничего хорошего не жди. Ходили слухи, что многих своих нерадивых помощников этот «известный московский меценат» лишал здоровья одним ударом, но к Аресту Малик относился снисходительно — бил редко и не очень сильно.

— Игнатенкооо! — протянул Шеф. Арест съежился. Малик нарочно включил слабое освещение над собой, чтобы дать собеседнику возможность себя видеть. Игнатенко заметил, что перед Хозяином на выдвигающемся из стены складном столике стоял автономный транспортный контейнер ветеринарный, на корпусе которого была видна голограмма концерна «Шамс аль-Хиджаз». В нём сидел огромный кролик окраса агути. Он уже успел перевернуться на живот, чтобы закрыть его от навязчивых ласк Хозяина.

— Я разумею. що... — вымолвил Арест невнятно. От страха у него встал ком в горле.

— Я бачу, що вы, Орестушко, тупый! Где ролики?! Ты пообещал... сегодня!!! — рявкнул «Добрый».

Весь вчерашний день Игнатенко просидел в Сети, администрируя свой портал «Одинокий сталкер», посвященный УЗО. К тому же он был программистом, а не сценаристом, режиссером и художником. Хорошо, что в его команде были необходимые специалисты, да и за один день они всё равно не успели бы закончить. Все-таки работа ответственная, но и оправдываться в данных обстоятельствах было бесполезно.

«Сейчас бить не будет» — предположил Арест.

Хозяин выглядел необычно спокойным. Он вновь отвлёкся на кролика, начав чесать его лоб своим носом. Кролику это понравилось, и он, сложив свои огромные мясистые, порванные в нескольких местах уши упёрся огромной головой в лицо Когтю.

— Будешь тормозить — будет больно! Помни — Ты никому не нужен! Кроме меня! Ты лентяй! Бестолочь! Так называемое... «молодое дарование»! Переселим тебя в стакан! Сократим рацион! Много жрёшь! Ууу! — кролик завалился на бок и дал Хозяину почесать брюхо, чего он так долго добивался. Свет погас.

Ворчание Малика Игнатенко предпочел пропустить мимо ушей. Тем не менее, садиться в «стакан», коим именовалось маленькое тёмное помещение, в котором нельзя было ни лечь, ни встать, ему точно не хотелось. Самое главное сейчас — не болтать лишнего!

В дверном проеме позади него показался один из силахдаров:

— Три, ноль, два... мой господин!

— Отведи его наверх! Готовьтесь! — пробурчал Добрый. — И завтра чтобы эти ролики... мне показал!!!

— Повинуюсь! — ответил тот, положил свою ручищу на плечо Ареста и сдавил его.

От сильной боли Арест вскрикнул:

— Ай! Отстань, гидота! — он встряхнул плечами, пытаясь ослабить хватку, но бесполезно — длинные ногти ансара ещё глубже впились в его плечо, казалось, проникая даже через одежду. Малик, тем временем, склонился над кроликом и что-то бубнил себе под нос.

Послышался звук открывающегося гермозатвора. Телохранитель наконец отпустил плечо Ареста. Он сразу сделал широкий шаг вперед и тотчас погрузился по пояс в прохладную жидкость с характерным сладковатым запахом «масла». Температура была градусов шестнадцать. С одной стороны, не очень холодно, с другой, долго всё равно не просидишь. Он зачерпнул рукой жидкость и умыл лицо: «Раствор антисептический, бактерицидный», — с точностью определил Игнатенко.

— Двигай давай! — силахадр толкнул Ареста, и тот плюхнулся в жидкость. — Подъем! Осторожно!

Игнатенко поднялся и пошел дальше. В этих помещениях было так же темно, как и везде: у ансаров было великолепное ночное зрение, поэтому в искусственном освещении не было смысла, а имплантированная подсветка была никудышной. Арест с детства не любил имплантанты, но Малик заставил его установить стандартный набор устройств. После мучительного выбора он остановился на продукции европейской компании «Гамма».

Были, конечно, и другие интересные модели, например, от «Ребуса» — одного из крупнейших поставщиков имплантируемой техники органам управления и публичным учреждениям МОИС. Девиз компании: «Надежность, испытанная годами,» острословы перефразировали таким образом: «Надежность, испытанная гАдами. Там был меньше набор функций и много ограничений в стандартной прошивке — для надежности. Так как эти дешевые устройства штамповались партиями в сотни миллионов штук, ни о какой индвидуализации не могло идти и речи. Да и сервисная поддержка в ЕАС у «Ребуса», откровенного говоря, была слабовата. Кроме того, эти устройства были заточены под персонал ОКК и использовали специфические форматы файлов и методы шифрования, которые не поддерживались на территории Союза.

Имплантируемый комплекс Ван Рейн «Метеор» тоже выглядел весьма привлекательным. К сожалению, контора некогда всемогущего Умара ван Рейна переживала сейчас не самые лучшие времена, отсюда проблемы с контролем качества и обслуживанием, хотя, признаться, голландец никогда не был силен в сфере нейроэлектроники. Оставалось надеяться, что нынешний директор «Ван Рейн электроника» Харгобинд Абьянкар сможет удержать компанию на плаву.

При первоначальной активации ИЭВМ, по законодательству ЕАС, его идентификационный номер и персональные данные владельца должны были быть зарегистрированы в Едином удостоверяющем центре — ЕУЦе. Арест регистрировался под вымышленным именем Станислава Волкова. Что интересно, ЕУЦ всё «схавал».

Задумавшись, он чуть не столкнулся с пробегавшими мимо него рабочими. Через открытый люк падал яркий свет. Игнатенко вспомнил, что уже как два года не выходил из подземного города Малика.

— Да будет свет! — с искренней радостью произнёс Арест и развел руки в стороны, будто готовясь обнять первого встречного. Им оказался один из телохранителей «Шефа», облаченный в боевой экзокостюм.

302-й взял Ареста за плечо и подвел к аэромобилю Аэростар «Делюкс» с изменяющейся многоцветной окраской.

— У вас неплохой вкус! — отметил Игнатенко.

— Я металл не ем! — ответил 302-й.

— Это была шутка? — улыбнулся Арест и тотчас получил затрещину. — Мы поедем, можно сесть в салон?

— В салон нельзя! В багажник!

— Ну, ладно, — смирился Арест,— а куда хоть летим?

— Не твое дело! А ну залез! — силахдар открыл багажное отделение Аэростара. Оно было очень просторным. Тут можно было чуть ли не стоять во весь рост.— Вон сундук... видишь! Погоди! Подожди! — 302-й отошел от Игнатенко и подошел к телохранителям. — Ааа! Что? Понял!

Арест огляделся. Вокруг лес. Тепло. Поют птицы. После двух лет затворничества это кажется раем, чем-то совершенно недоступным, странным...

— Эй, ты, «Дохлый»! Планы поменялись! Поедем в другое место! Садись туда! — 302-й указал на аэромобиль Ван Рейн «Троу». Полимерное покрытие кузова этой машины также позволяло изменять цвета и узор на различных деталях корпуса, но возможности для индивидуализации и качество «картинки» были несравненно ниже, чем у Аэростара.

302-й уселся в кресло пилота и стал проверять машину перед взлетом. Видимо, старый вояка не слишком полагался на автоматику. Он долго ковырялся в меню управления электросистемами аэромобиля, затем разложил штурвал, выглядевший достаточно замысловато. Различные его части наклонялись и поворачивались в разные стороны. Управлять всем этим скоординировано, как показалось Аресту, было весьма непросто. Тем не менее, телохранители Малика, практически не пользовались автопилотом.

 Противоперегрузочные зажимы кресла автоматически зафиксировались в нужном положении. Старт был резким. Оторвавшись от земли при помощи однократного импульса маневровых двигателей метров на двадцать, он немного «выпустил» крылья аэромобиля и совершил энергичный боевой разворот, а затем включил маршевые двигатели. Из-за сильной перегрузки поле зрения Игнатенко сузилось до малюсенькой точки. Когда он пришел в себя, аэромобиль уже приземлился.