— Пппростите! — виновато произнёс Малик.

— Да нет, ничего, присаживайтесь, — Джакометти указал на подушку у стены, одновременно отслеживая прибытие второго важного гостя — Сергея Стоцкого.

Кортеж экс-президента состоял из двух аэромобилей Ван Рейн «Ойтстейкенд», а также машин сопровождения СГБ. Таким образом, экс-президент подчёркивал, видимо, своё влияние и пользовался возможностью передвигаться, избегая загруженных магнитных трасс. Полномочный представитель перевёл взгляд на силахдара, который уже успел съесть половину вазы с виноградом, ловко закидывая грозди себе в рот. Голова Малика была выбрита налысо, лицо — с неестественно грубыми, рублеными чертами и широченным ртом. Борода средней длины состояла из редких, но длинных и толстых волос. Джакометти Мансур обратил внимание и на одежду собеседника — униформу ШАФАМ с расцветкой старого образца: кафтан серого цвета с бардовой вышивкой.

Ансары, вследствие физиологических особенностей, практически не имели возможности пережевывать пищу и были вынуждены проглатывать её целиком, разрывая зубами на крупные куски. Отсюда — хронические болезни пищеварительной системы. Поэтому они придерживались специальной диеты, согласно которой около семидесяти процентов пищи съедалось в жидком виде или в виде густой кашицы, как правило, с добавлением «десятки».

Малик закончил есть и сидел, уставившись в пустую вазу. Стоцкий был уже на подходе, и Мансур опять подошел к двери.

— Салам алейкум, господа хорошие! — экс-президент быстрым шагом зашёл в комнату.

— Алейкум ас-салам! — ответили невпопад Малик и Джакометти. «Добрый» даже не повернул голову в сторону гостя, только лишь слегка покосился одним глазом, продолжая уплетать фрукты.

— Прошу садиться, глубокоуважаемый Сергей Сергеевич!

— Спасибо! А что, Шереметьева у выхода посадим? Кстати, где он? — Стоцкий говорил эмоционально. Великолепная физическая форма, выправка, безупречный внешний вид выдавали кадрового военного. К слову, военная служба  была его родовым занятием.

Сергей Сергеевич сел напротив силахдара и протянул ему руки для приветствия. Ансар схватил их и несколько потянул Стоцкого к себе. Его толстенная шея напряглась, и из огромной «пасти» выскочил длинный язык длиной сантиметров тридцать. Стремительным движением он провел языком мимо лица экс-президента России и убрал его обратно. Тот попытался податься назад, но сделал это с опозданием.

— Сердечно приветствую Вас... Сергей Сергеевич, — произнёс Малик и плюхнулся на подушки.

Стоцкий провел пальцами по лицу, протирая его, и тоже присел на подушку. Мансур рассмотрел его идеально скроенный светло-серый костюм со стоячим воротником. Экс-президент носил модный шейный платок, судя по всему из натурального шелка, приколотый заколкой с драгоценным камнем.

— Теряешь навыки... Сергеич, — Малик не отрывал глаз от пустой вазы.

— Хотите продемонстрировать представителю МОИС уровень вашего воспитания? — Стоцкий откинулся на большую подушку и положил в рот несколько долек мандарина.

— А Сашки Евстратова-Кастратова не будет? — с улыбкой спросил Сергей Сергеевич.

— В смысле? — смутился Джакометти — кого вы имеете... А! Шереметьева, что ли?

—Да, да. Я думал, он у вас тут пороги обивает? Особенно после того, как ваши ребята арестовали его шестёрку Кристатоса. Наверное, интересно, не слил ли тот чего-нибудь лишнего? Слышал, что его допрашивали с пристрастием. Башку промывали так, что он дней десять лежал без сознания!

— От Шереметьева будет Добржанский. — ответил полномочный представитель.

— Что?! Кто?! — рявкнул Малик, оторвавшись от вазы.

— Понимаю, — с легкой иронией добавил Стоцкий, — Трусишка зайка серенький...

— Под ёлкой пробегал! — буркнул «Добрый», продолжая уплетать фрукты.

— Господин Джакометти, можно личный вопрос! — с улыбкой спросил Сергей Сергеевич.

— Да, пожалуйста, и, господа, угощайтесь фруктами! — Мансур также широко улыбнулся и попытался разрядить атмосферу.

— Да пребудет благословение Аллаха с вами... и вашим родом! —разразился пышной тирадой Малик и резким движением пододвинул к себе уже другую вазу с экзотическими гибридами фруктов, названия которых было очень сложно запомнить. «Добрый» начал обнюхивать вазу, периодически дотрагиваясь до неё твердым «наконечником» своего длинного языка.

— Так вот, — продолжил Стоцкий, — я изучал вашу биографию и не нашел в ней такого проступка, за который вас могли бы сюда отправить, да ещё и в такое время!

— Решение руководства, — сухо произнёс Джакометти, — в любом случае это повышение, по сравнению с моей предыдущей должностью.

— Ну да, — покачал головой Сергеевич Сергеевич, — соглашусь с Вами.

— Давайте перейдём к делу, — порекомендовал Мансур.

— Давайте! — согласился экс-президент.

— Чё там болтать! Надо Платошку на следующий... срок избирать!

— Господин Малик прав, другого кандидата у нас нет, — согласился Джакометти.

— Так и есть! — вклинился ансар, — придет Кузьминцев... и нас нагнут!

— В общем-то, вы правы, — кивнул Стоцкий, — Кузьминцев на контакт идти отказывается наотрез. Он учёный, а не политик. Я думаю, что он ещё не понял, что политика — искусство компромисса, искусство возможного. Для него я чуть ли не сам дьявол во плоти!

— Что у него в голове меня не... волнует! — рявкнул ансар, сглотнув слюну, — Я тридцать лет на Поясе... отслужил! Работал и... на добыче! Ничего, корона не... не упала! Чтоб у семьи был кусок... хлеба! Чтоб с голодухи не подохли! А эта мразь жировала... на Земле и хочет... посадить меня!

— Ну, он утверждает, что вы, господин Малик, изволите торговать наркотиками, — подколол Сергей Сергеевич.

— Торговал, торгую и буду... торговать! — «Добрый» оскалился и фыркнул, — Пускай бестолковые богатые детки... сдохнут, а мои — будут жить! Если кто-то хочет... себя угробить, почему я должен ему... мешать?! Мои дети вкалывают с двенадцати лет на Поясе, погибают там! А богатенькие ублюдки жируют... за наш счёт.

— Абсолютно верно, господин Устаз, — поддержал Мансур.

— Мы на горе всем... буржуям... — начал ансар.

— Мировой пожар раздуем, мировой пожар в крови! — продолжил цитату Стоцкий.

— Г-о-с-п-о-д-и б-л-а-г-о-с-л-о-в-и!

— Вы, я посмотрю, поэт! — шутя подметил Сергей Сергеевич.

— Вы поэт, дон... Алонзо! — выдал Малик из нетленного произведения Бестужева-Марлинского.

— Среди кое чего мы все поэты, но среди поэтов мы... — Мансур поспешил перевести разговор в деловое русло. — Нам надо определиться с планом действий в таком случае...

— Давайте хотя бы дождемся Добржанского, а то без него это обсуждение не будет иметь смысла, — настаивал Стоцкий.

— Но я, всё же, хотел бы заранее... — настаивал полномочный представитель.

— Поешьте лучше фруктов, это полезно для здоровья, — посоветовал экс-президент.

— Ну, всё-таки, — продолжил Мансур, — для того, чтобы поднять рейтинг Шереметьева-младшего, нужно создать какой-то громкий информационный повод.

— Очевидно! — согласился Стоцкий. — Отставка Кайгородова была бы как раз подходящим поводом, да и поуменьшила бы амбиции Александра Николаевича.

— А мне кажется, что более приоритетная задача — нейтрализация кандидата от партии «Прорыв» Афанасия Кузьминцева, — заметил Джакометти.

— Хмм, — Малик резко дёрнул головой. — Кайгородов держит Кузьминцева на коротком... поводке! А этот дурак, верит... ему!

— Да! Гриша у нас такой — «самых честных правил»! — подтвердил экс-президент. — Если мы выводим его из игры, то сможем управлять и Платошей, и Кузьминцевым... Пока Кайгородов контролирует СБ и имеет влияние в МВД России, ничего не изменится. Причём, вне зависимости от того, кто будет президентом.

— На МВД? — переспросил Мансур.

— А вы не знали? Дочь министра внутренних дел Вырубаева — генеральный директор «Киприос Акинитон»?

— Конечно знаю, — подтвердил Джакометти, — но для меня остаётся вопросом, на сколько министр независим от Кайгородова. Если это ещё один центр силы, то, может быть...