И мы встретились. Произошло это в тот роковой вечер ее смерти. Не прошло и пары недель после этой случайной поездки в такси, как она позвонила и сказала, что будет ждать меня сегодня вечером в 'Атлантике'. Сказала, что это будет нашей последней встречей, и если я по-прежнему откажусь быть с ней, она перестанет мне докучать. Я не слишком-то верил ей, но согласился приехать. До сих пор не знаю зачем. Вечером она прислала мне смс: 'Борис, жду в номере 319. Пожалуйста, приезжай'. И я приехал, как и обещал. Она встретила меня в ослепительно белом платье, волосы аккуратно причесаны, губы накрашены светло-розовым блеском. На столе в хрустальной вазе стоял букет лилий, это были ее любимые цветы, и она всегда требовала их ставить, чуть поодаль на тарелке дыня, в ведерке со льдом - бутылка шампанского. Похоже, что она ждала меня. Шампанское было уже открыто. Пока она разливала его по бокалам, она дала мне нож и попросила разрезать дыню. Затем протянула один бокал мне.
- За что пьем? - спросил я.
- За нас, - ответила она и улыбнулась. Наши бокалы звякнули, соприкоснувшись стеклами. Я чуть отпил из своего.
- Что за повод для шампанского? - снова спросил я.
- Прекрасный повод. Я согласна выйти за тебя замуж. Я уже и платье подобрала. Как тебе? - она покрутилась передо мной, будто демонстрируя его.
Я не поверил своим ушам. Поставил свой бокал на стол и внимательно посмотрел на нее, я еще надеялся, что она шутит.
- Что за фарс ты затеяла?
- Это вовсе и не фарс. Мы с тобой скоро поженимся, потому что предназначены друг другу судьбой, - она подошла ко мне, обняла за шею, встала на цыпочки и потянулась, чтобы поцеловать. Я слегка оттолкнул ее.
- Мы с тобой никак не можем пожениться, потому что ты уже замужем.
- Это вовсе не имеет никакого значения, - она снова беспечно улыбнулась, едва не расхохотавшись.
Это уже просто переходило всякие границы разумного. Я чувствовал, как во мне закипает злоба. Не помня себя, я смахнул рукой со стола вазу с лилиями, и те упали на пол, вода разлилась.
- Прекрати, прекрати, Наталья. Я уже не раз говорил тебе и я больше не могу это обсуждать. Я не люблю тебя, и мы не поженимся. Если мы и будем вместе, то в каком-то одном из твоих призрачных миров, в которые ты веришь. Но уж точно не в этом. И не к чему было все это устраивать, цветы, шампанское, дыня. У нас нет никакого праздника. И не будет.
Она посмотрела на меня как-то обескураженно. Это был первый раз, когда я так взорвался. Эта девушка могла кого угодно довести до безумия.
- Значит ты в этом уверен?
- Уверен, - сказал я и направился к двери номера, полагая, что наш разговор окончен.
- Хорошо же. Ты просто еще не знаешь, Борис, на что я способна. Если я что-то хочу, то я иду до конца. Не в этом, так в другом мире. Хорошо, пусть будет так.
Это было последнее, что я от нее услышал. Возможно, это были ее последние слова в этой жизни. Но тогда я не воспринял их всерьез.
О том, что они значили, я понял лишь на следующее утро, когда прочел в утренних газетах о чудовищном убийстве Натальи Вестерблум в номере отеля 'Атлантик'. Тогда я догадался о том, что она придумала. Она сама вонзила нож себе в грудь этой ночью, но обставила все так, что обвинить должны были меня. Я был последним, кто видел ее живой, последним, кто заходил в ее номер. Меня засняли камеры в холле и коридорах отеля. Мне она звонила и писала весь день. На ноже, которым я резал дыню, и которым она себя зарезала, были мои отпечатки. Мои отпечатки были и на бокале, и на столе, и на ее платье. Наконец, эта ваза с лилиями, которую я так кстати свалил, также свидетельствовала о том, что возможно между нами произошла ссора. Пара полицейских сводок, и можно без труда установить, что я ее бывший водитель. Наверняка можно предположить, что между нами была какая-то связь, и я убил ее, например из ревности. Уверен, что тебе она наплела что-нибудь этакое. То есть, достаточно будет еще твоих показаний, чтобы меня упекли. Ну и наконец, перчатки, которые она зачем-то надела, и о которых я узнал тоже из газеты. Она надела их вовсе неспроста. Это все за тем, чтобы на ноже не осталось ее следов.
Я помолчал и медленно потушил сигарету.
- Я даже и не слишком удивлен. От нее можно было всего ожидать. Жизнь и смерть для нее не имели особого значения. Значит она готова была даже пожертвовать собой, чтобы меня посадили за решетку. Видимо именно так она решила отомстить мне, таким образом как бы навечно соединив нас.
Тамара слушала меня, затаив дыхание. Виктор выглядел ошеломленно, но молчал, видимо обдумывая все, что я только что рассказал. Я ждал, пока он что-нибудь скажет, но не дождавшись, сам продолжил разговор:
- Теперь ты все знаешь. И это тебе решать, верить мне или нет. Но я прошу тебя об одном. Если ты мне веришь, пожалуйста, дай нам с сестрой уйти. Моя сестра - это единственное, что у меня есть. Я не хочу, чтобы она осталась совсем одна, когда меня засадят ни за что. Чтобы оправдаться, нужны будут юристы, у нас даже на это нет денег. Пойми меня, я просто хотел жить спокойной жизнью с Тамарой, я ничего этого не хотел. Я стал жертвой злосчастного стечения обстоятельств, и я уже давно проклинаю тот день, когда впервые переступил порог дома Вестерблумов.
Виктор по-прежнему молчал. Я все ждал, пока он что-нибудь скажет. Но он сидел, уставившись перед собой в одну точку, словно не видя меня. Я счел это молчаливым согласием. У меня оставался только один вариант, и мне надо было рискнуть. Чемодан Тамары был уже давно собран, мы хотели уехать еще вчера, как только я узнал об убийстве Натальи. Я пошел в свою комнату и наскоро побросал все самое необходимое в свой. Когда я вышел из комнаты, Виктор, по-прежнему не шевелясь, сидел на стуле на кухне. Я взял оба чемодана и едва заметно сделал знак Тамаре.
-8-
***
После того как Борис и Тамара ушли, Виктор остался сидеть в их квартире один. Как все странно запуталось после этого рассказа Бориса. Тот человек, которого он винил во всех своих бедах, похоже оказался невинной жертвой. Он даже не понимал, какие чувства сейчас испытывает к Борису, Наталье, самому себе. Кто мы все были друг другу? Он уже так во всем этом запутался... Как она тогда говорила, когда он делал ей предложение, 'будто мы все заблудились в темном лесу'. Возможно, так оно и было?.. Но Виктор знал один, пожалуй, один-единственный выход из этого леса. Он набрал номер следователя:
- Добрый день, Андрей Ефимович. Янтарев беспокоит.
- Да, Виктор Ярославович, мы не забываем про вас, - залепетал тот услужливым голосом в трубке, - Все под контролем. Мы установили личность человека, который находился в номере Вашей жены в ночь убийства. Это Борис Кустодиев, ее личный шофер. Мы также установили его адрес. Оперативно-следственная группа готовится сейчас выехать на квартиру к Кустодиеву и задержать его по подозрению в убийстве. У нас есть все к этому основания... - следователь собирался продолжить, но Виктор его перебил.
- Не стоит, Андрей Ефимович. Не стоит ехать к Кустодиеву понапрасну. Не стоит задерживать ни в чем неповинного человека. Я хочу сделать чистосердечное признание. Это я убил свою жену. Вы были правы вчера, подозревая меня. Я убил ее из ревности, я считал, что она мне изменяет. Я готов сотрудничать со следствием. Я сейчас сам к Вам приеду.
В трубке потрясенно молчали. Следователь уже представил себе завтрашние заголовки газет о громком деле: 'Наследник нефтяной империи Янтарев-младший хладнокровно зарезал свою жену, дочь миллионера Вестерблума, в номере фешенебельного 'Атлантика'. Похоже ему светит сенсация.
- До связи, - сказал Виктор и отключился.
Да, Наталья всегда все хорошо рассчитывала. Но одно она рассчитать не могла. То, что Виктор возьмет на себя вину в ее самоубийстве. Если она верит в существование иного мира, то и я верю, - рассуждал он. А если так, то жива она или нет, не имеет в том другом мире вовсе никакого значения. Я люблю ее, а значит смогу доказать ей свою любовь. Я люблю ее настолько, что не позволю ей нигде быть с Борисом. Она рассчитывала, что сделав его якобы своим убийцей, навсегда привяжет его к себе. Но я обошел ее. Теперь она знает, что это я тот человек, который действительно любит ее, и который готов пожертвовать собой ради нее. 'Теперь ты знаешь это, Натали', - сказал он, обращаясь в пустоту, - 'Ты знаешь, что я люблю тебя, и только я. Я не позволю тебе быть с ним, моя Натали. Ты проиграла, моя любимая. Никто не выиграл'.
