Клер. Нет, нет, спасибо.
Пейнтер. Понимаю, мэм. Спокойной ночи. (Уходит.)
Джордж. Какого черта ты придумала эту нелепую историю с собакой? Последний дурак и тот ей не поверит. Глупо! (Подходит к ней.) Ну что, довольна собой сегодня?
Клер качает головой.
В присутствии этого Мейлиза, словно недостаточно того, что ты осрамила меня перед родными.
Клер. Ну зачем терзать меня? Я сознаю, что дурно вела себя, но я действительно ничего не могла с собой поделать.
Джордж. И потому вела себя словно какая-нибудь продавщица? Подумать только, что нас воспитывали в одинаковых правилах!
Клер. Увы!
Джордж. Показать перед посторонними, что мы не ладим... Да это просто отвратительно.
Клер. Может быть.
Джордж. Тогда зачем же ты так делаешь? Я ведь держусь. А ты... Почему ты не ведешь себя как нормальный человек?
Клер. Прости, я виновата.
Джордж (с неподдельным чувством). Тебе просто нравится ставить меня в дурацкое положение.
Клер. Нет, уверяю тебя. Но иной раз я не могу сдержаться.
Джордж. Есть вещи, которых делать нельзя.
Клер. Я же вернулась, когда пришли гости.
Джордж. Чтобы тут же опять выкинуть новый фокус? Тебе, видно, доставляет удовольствие ссориться.
Клер. Как тебе мириться!
Джордж. Ради бога, оставь этот циничный тон!
Клер. А правда? Ее побоку?
Джордж. Ты забываешь, что ты моя жена.
Клер. "И двое да будут единой плотью, единой душой!" Да?
Джордж. Перестань молоть вздор.
Пауза.
Клер (тихо). Когда прислуга не удовлетворяет хозяина, ей дают расчет.
Джордж. Может быть, ты будешь осторожнее выбирать выражения?
Клер. Пять лет, и четыре из них такие. Срок более чем достаточный. Тебе не кажется, что наши отношения стали бы лучше, если бы мы разъехались?
Джордж. Я тебе не раз уже говорил, что не соглашусь на это без серьезных оснований. У меня есть свое, пусть примитивное, понятие о чести. И я не потерплю, чтобы по всему Лондону трепали твое имя.
Клер. Ты хочешь сказать, твое имя?
Джордж. Я знаю, откуда в тебе все это. Этот тип, Мейлиз...
Клер. Дело не в Мейлизе, дело в моем дурном характере.
Джордж. И кой черт столкнул нас с ним? Вот что значит знакомиться со всяким сбродом. Подозрительный субъект - и сам он, и его внешность, и эта его вечная сардоническая усмешка... Человек не умеет даже прилично одеться. Какой дурной тон!
Клер (с каким-то восторгом). А-а!
Джордж. Почему ты его приглашаешь? Что в нем... что в нем интересного?
Клер. Ум.
Джордж. Смешно! Говорить об искусстве и литературе еще не значит быть умным.
Клер. А мы и не говорим.
Джордж. Не говорите? А о чем же вы говорите, интересно знать, о том, какие вы умные?.. Скажи прямо, он влюблен в тебя?
Клер. Спроси у него.
Джордж. Так вот, как светский человек, я тебе скажу: не верю в дружбу этого философа и наставника.
Клер. Благодарю! (Пауза. Смыкает вдруг руки на затылке.) Отпусти меня! Ты будешь гораздо счастливее с другой!
Джордж. Клер!
Клер. Серьезно. Я... я уверена, что смогу зарабатывать на жизнь.
Джордж. Ты что, сошла с ума?
Клер. Другие же...
Джордж. Никогда этого не будет. Понимаешь, не будет!
Клер. Нам пора разойтись. Совсем. И деньги мне твои не нужны, я не имею на них права, если ничего не даю тебе взамен.
Джордж. Раз и навсегда запрещаю тебе ставить обоих нас в идиотское положение.
Клер. Но разве мы уже не в идиотском положении? Подумай, до чего мы дошли. И с каждым днем делается все хуже и хуже.
Джордж. Мне лично этого не кажется. Другие тоже этого не подумают, если, конечно, ты будешь вести себя разумно.
Клер. То есть вести себя так, как тебе кажется разумным.
Джордж. Клер, ты способна кого угодно вывести из себя.
Клер. Я не намерена тебя оскорблять. Но на этот раз я говорю серьезно.
Джордж. Я тоже.
Клер направляется к двери за портьерой.
Джордж. Клер... извини меня. Видит бог, я не хотел быть грубым. Я знаю, что ты несчастлива.
Клер. А ты счастлив?
Джордж. Я этого не говорю. Но почему бы нам не быть счастливыми?
Клер. Потому что ты - это ты, а я - это я.
Джордж. Может, попытаемся начать заново?
Клер. Мы пытались...
Джордж. А ведь когда-то...
Клер. Не знаю.
Джордж. Ты знаешь, что когда-то у нас все было хорошо.
Клер. Если и было, то слишком давно.
Джордж (подходит ближе). Я и сейчас...
Клер (делает отстраняющий жест рукой). Не надо... Ты же знаешь, что это не любовь.
Джордж. Надо принимать жизнь такой, как она есть.
Клер. Я так и делала.
Джордж. Что бы там ни было, счастливо или несчастливо, но мы женаты, и этим все определяется. Забывать об этом - самоубийство для тебя и безумие для меня. Все, чего женщина с рассудком может пожелать, у тебя есть. И потом... потом я не хочу никакой перемены. Я понимаю, если бы ты еще могла обвинить меня в чем-нибудь... Если б я пил, или предавался каким-нибудь излишествам, или слишком многого требовал от тебя... Но меня как будто не в чем упрекнуть...
Клер. Ну, разговоров, кажется, довольно. (Идет к двери за портьерой.)
Джордж. Ты что, считаешь, что я примирюсь с таким положением? Ни женат, ни холост! Это же просто ад! Должна бы понимать...
Клер. А я вот не понимаю, да?
Джордж. Постой, не уходи. Мы с тобой не единственные муж и жена, у которых жизнь сложилась иначе, чем они думали. Многие приспосабливаются и живут, как могут.
Клер. Конечно.
Джордж. Но почему же, по-твоему, они это делают?
Клер. Не знаю.
Джордж. Из элементарного чувства приличия.
Клер. Именно!
Джордж. Черт возьми, ты хоть кого угодно доведешь до белого каления! (Хватает колоду карт и бросает ее. Карты с шелестом разлетаются.) После твоей сегодняшней выходки ты могла бы быть ко мне немножко добрее, а?
Клер отрицательно качает головой. Он берет ее за руку.
Клер. Нет... нет и нет!
Джордж (отнимает руку). Так ты не хочешь помириться?
Клер. Я настроена не очень-то по-христиански.
Уходит в дверь за портьерой, закрыв ее за собой. Джордж быстро идет за ней, несколько секунд стоит в нерешительности и возвращается в гостиную. Подходит к окну, некоторое время глядит в него, с шумом его закрывает и опять долго смотрит на дверь, за которой исчезла Клер. Выходит на середину комнаты, стоит, побелевшими пальцами сжимая край карточного столика, и что-то бормочет. Идет в переднюю, тушит свет и, в нерешительности остановившись на пороге, стоит в темноте, вздыхая. Внезапно у него вырывается: "Нет!" Набравшись решимости, идет к двери за портьерой и открывает ее. На миг в полосе света видна Клер, которая стоит у трельяжа,
