Потом он сказал: «Он мертв».

Он поднял жену и вынес из детской, а мгновение спустя Джесси услышала, как он звонит доктору Виксу и разговаривает с ним...

Спустя много минут Джесси перестала массировать холодные детские ручки, накрыла тельце и отправилась к миссис Хамфри. Ее муж пытался привести ее в чувство.

— Позвольте мне, — сказала Джесси.

Он вышел решительным шагом, словно ему было необходимо как-то израсходовать сжатую в нем энергию.

Хлопоча над бесчувственным телом хозяйки, Джесси слышала, как он странно деликатным тоном разговаривает со слугами, затем до нее донеслись всхлипывания женщин, неожиданный вопль хозяина — патриция, никогда не повышавшего голоса! — вопль ярости, и мгновенно наступила страшная тишина. А после этого он принялся шагать вверх и вниз по лестнице, из комнаты в комнату, пока не приехал доктор Викс.

... Джесси направилась к ним и также прислонилась к стене.

— Вот и вы, мисс Шервуд! — Доктор Викс сказал это с облегчением. Он был маленький человек с лысиной во весь череп. — Как себя чувствует миссис Хамфри?

— Она очнулась, доктор.

— Пойду-ка взгляну на нее. Вам надлежит очень бережно относиться к вашей жене, мистер Хамфри.

— Конечно, — ответил Элтон Хамфри, выпрямляясь. — Конечно.

Доктор Викс подхватил свой чемоданчик и торопливо прошел в спальню. Хозяин дома последовал за ним. Джесси поплелась следом. Ноги у нее подкашивались. Волна слабости накатила на нее, и на мгновение холл перед ней покачнулся. Однако она взяла себя в руки и вошла в спальню.

Сара Хамфри рыдала навзрыд. Доктор Викс говорил с ней, как с ребенком:

— Плачьте, плачьте, миссис Хамфри, не обращайте на нас внимания. Это естественно после такого шока. Хорошие слезы помогут вам.

— Дитя мое... — всхлипывала миссис Хамфри.

— Это ужасное несчастье, большая трагедия. Но что поделаешь? Это случается даже в лучших детских яслях.

— Подушка... — рыдала она. — Я положила подушку, чтобы оберечь Майкла... О боже, откуда я могла знать!..

— Нечего вспоминать об этом, миссис Хамфри... Сейчас вам необходим сон.

— Я не должна была отпускать мисс Шервуд. Она хотела остаться. Но нет, я решила, что знаю все, знаю, как нужно ухаживать за ним...

— Миссис Хамфри, если вы будете продолжать в том же духе...

— Я любила его, — всхлипывала женщина.

Доктор Викс взглянул на Джесси, словно ища у нее поддержки. Но Джесси думала: «Я упаду, упаду... »

— Сейчас мы вам что-нибудь дадим, — произнес доктор Викс.

«Значит, заметно, в каком я состоянии», — сказала себе Джесси. Но тут же она увидела, что доктор обращается к миссис Хамфри.

— Нет! — кричала та. — Нет, нет, нет!..

— Хорошо, хорошо, миссис Хамфри, — поспешно согласился доктор. — Только успокойтесь. Ложитесь... Ложитесь...

— Доктор Викс, — произнес ее муж.

— Да, мистер Хамфри?

— Вы сообщите об этом коронеру? — Миллионер был напряжен, словно пружина.

— Да. Конечно. Вы знаете, такова формальность...

— Нужно ли говорить вам, как мне все это неприятно? У меня есть кое-какие связи в Хартфорде, доктор. Если вы согласитесь содействовать мне...

— Я просто не знаю, мистер Хамфри, — осторожно возразил доктор Викс. — Врачебная присяга...

— Понимаю. — Хамфри сдерживал себя огромным напряжением воли. — И все же иногда бывают исключения, доктор Викс. В особых случаях — скажем так. Разве в вашей практике этого не случалось?

— Пожалуй, нет, — более уверенным тоном сказал врач. — Что бы вы ни имели в виду, мистер Хамфри, боюсь, что мне придется ответить отрицательно.

Губы миллионера сжались.

— Я прошу только о том, чтобы я и миссис Хамфри были избавлены от тяжелых испытаний, связанных со следствием, которое поведет коронер. Ведь это повлечет за собой нашествие газетчиков, публичность... Это нестерпимо, доктор. И к тому же при состоянии моей жены... Как лечащий врач, вы должны понимать это

— Я переживаю ваше несчастье так же, как и вы, мистер Хамфри. Но что я могу поделать?

— Но ведь это несчастный случай! Разве можно публично распинать людей на кресте за несчастье, обрушившееся на них?

Джесси Шервуд подумала, что если они сейчас же не прекратят — она закричит.

— Я знаю, что это несчастный случай, мистер Хамфри. Но вы ставите меня в...

Она услышала свой собственный голос, громко произнесший:

— Нет, это не несчастный случай!

Доктор Викс резко обернулся к ней.

— Что вы сказали, сестра?

Миссис Хамфри вся изогнулась в постели, щуря заплаканные глаза на Джесси.

— Я сказала, доктор Викс, что это — не несчастный случай.

Одно какое-то мгновение ей казалось, что Элтон Хамфри готов вцепиться ей в горло. Но он спокойно спросил:

— Что вы имеете в виду, мисс Шервуд?

— Я имею в виду, что кто-то входил в детскую после того, как миссис Хамфри отправилась спать.

Миллионер вперил в нее горящий взор.

Джесси напряглась всем телом и ответила взглядом на взгляд.

— Ребенок был убит, мистер Хамфри, если вы сию же минуту не вызовете полицию, я сама сделаю это.

Перед ней плыли лица, растекаясь по комнате, насыщенной парами. Тяжесть улетучилась из головы Джесси. Она чувствовала себя легкой, словно воздушный шар. С удивительной отчетливостью она представляла себе, что все ее тревоги вот-вот кончатся и она проснется в незыблемом мире, соскочит с кровати, прислушается к лепету ребенка...

— Сидите спокойно, Джесси.

Чудо — это был голос Ричарда Квина. Не позволяя ей подняться с кресла-качалки, он подносил стакан к ее сухим губам. Он назвал ее Джесси... Или это все еще сон?

— Выпейте.

Она увидела комнату. Детская была полна людей, что-то бесстрастно, словно оценщики, рассматривающих, измеряющих, сравнивающих, людей в штатском и полицейских.

— Вам лучше, мисс Шервуд? — послышался бас начальника полиции Перла.

— Просто я всю ночь не спала, — объяснила она.

— Очень хорошо. Итак, вы вошли в детскую вместе с миссис Хамфри, наклонились над кроваткой и увидели подушку, закрывавшую лицо ребенка. Тогда вы отбросили подушку, поняли, что ребенок задохся, и начали делать ему искусственное дыхание, хотя имели все основания считать, что он уже мертв. А теперь вспомните, мисс Шервуд, сколько прошло времени с того момента, как вы увидели подушку, и до того момента, как вы ее отбросили?

— Не знаю, — ответила Джесси. — Мне это показалось вечностью. Но в действительности, наверное, не больше двух-трех секунд

— Две-три секунды... Что же вы сделали с подушкой?

Джесси протерла глаза.

— Я отшвырнула ее в сторону.

— Отшвырнули, так. Куда?

— На пол.

— Пожалуйста, припомните, мисс Шервуд, куда именно упала подушка, — попросил небритый человек без галстука.

«У них помутилось в голове от жары, — подумала Джесси. — Как будто это имеет значение, куда упала подушка».

— Я и не посмотрела на нее, отшвырнула в сторону — и все, — сердито произнесла она. — Я думала только о том, чтобы вернуть ребенка к жизни. Я даже не осознала, что именно я увидела на подушке... Это пришло мне в голову много позже. Пришло внезапно, как гром, и тогда я поняла, что все это означает...

— Расскажите еще раз: что, как вам показалось, вы увидели на подушке, мисс Шервуд?

Это снова человек без галстука. Или ей померещилось, или кто-то сказал ей, что этот человек — из бриджпортской прокуратуры?

— Показалось?! — вспыхнула Джесси. — Вы не доверяете моим словам?

В раздражении она обратила взор на Ричарда Квина. Неужели он на их стороне?! Бывший инспектор молча стоял возле нее, теребя седой ус.

— Ответьте, пожалуйста, на вопрос.

— Мне ничего не показалось! Я отчетливо видела на подушке отпечаток руки!

— Отпечаток человеческой руки?

— Да! Кто-то оставил его на подушке своей грязной рукой.

— Какого рода была грязь, мисс Шервуд?