- Она - убийца, - спорит Оз. - И предательница. И опасна для всех. И она должна быть под присмотром.

Он прав.

Но Водоворот - смертный приговор.

И я беру Одри за руку, ненавидя, что вижу, как цвет вытекает из ее лица... особенно с учетом того, что секунду назад у нее так сексуально горели щеки.

- А Водоворот - это действительно единственный вариант? - спрашиваю я.

- Нет, - говорит Астон. - Вот, куда мы пришли. Мне удалось убедить Силы Бури дать нам четверым попробовать свои силы в принятии решения. Считайте, что это испытание того, как этот процесс может работать, если они решат сделать нас правителями. Так что давайте не будем это портить. Я начинаю думать, что хотел бы жить в замке... но хочу свой собственный замок. И ни за что не буду жить с целующейся парочкой.

- И я, - соглашается Солана.

Да, рядом с ними... и пока мы здесь, я никогда не переступлю порог Брезенгарда, так что если Солана хочет, она его получит.

Хотя погодите... это означает, что Одри и я будем жить вместе?!

Как я объясню это своим родителям?

- Сконцентрируйся, - говорит Астон, щелкая дырявыми пальцами у моего лица. - Это та часть, где мы, как предполагается, придумываем блестящие альтернативы.

- Я не гарантирую, что мы будем придерживаться вашего решения, - встревает Оз. - Но будет интересно узнать ваши мысли. Водоворот был моим последним средством после того, как я исчерпал все другие возможности, таким образом, я не могу представить, что еще можно придумать.

- Что относительно изгнания? - спрашивает Солана.

- Ты действительно думаешь, что она уйдет? - влезает Оз. - И что такое надлежащее изгнание? Наши люди рассеяны по всей планете.

- Тогда как насчет охраны? - спрашиваю я.

- Я уже попробовал это, - говорит Оз. - Она сбежала через пару часов.

- Я вернулась, - напоминает ему Арелла.

- Нет... мы выследили тебя.

- Я позволила вам найти меня, - исправляет она. - Поверьте мне, если бы я хотела исчезнуть, то сделала бы это. Знаю, что совершала ошибки, но я пытаюсь быть лучше. Все, о чем прошу, поверить мне.

Одри фыркает, и я переплетаю наши пальцы сильнее, когда наклоняюсь и спрашиваю ее:

- Что ты хочешь сделать?

- Я не знаю, - шепчет она. - Не думаю, что могу выбирать.

- Замечательно, - говорит Оз. - Значит, четыре наших потенциальных лидера не могут принять даже одно единственное решение.

- Я дам тебе решение, - сказал Астон. - Пусть Арелла будет под моей ответственностью. Я знаю, как контролировать ее. И на эту договоренность, она уже согласилась.

Она согласилась... я был там.

Но сейчас... не знаю.

- Разрешить тебе пытать ее три раза в сутки, не кажется лучше, чем отправить ее обратно в Водоворот, - признаю я.

- Она не умрет, - спорит Астон, - это очень большой шаг вперед. Также у нее будет моя очаровательная компания. Но для записи, у меня нет никакого желания пировать на ее боли. Я на самом деле решил сесть на небольшую диету, насколько это возможно. Новые методы Соланы, похоже, замедляют мой аппетит.

- Ты как? - шепчу я Одри. - Это лучше Водоворота, правда?

Она поворачивается к ветру, смахивая с глаз слезы, когда слушает их песни.

Оз вздыхает.

- У нас нет на это времени.

- У тебя нет времени, чтобы консультироваться с ветром? - спрашивает Солана.

- Это она делает? - рявкает в ответ Оз. - Или она тянет?

- Это началось, как растягивание времени, - признает Одри. - Но у ветра действительно есть альтернативное предложение.

Я концентрируюсь на песне ветров и замечаю, что они поют о потерянной птице. Это ничего не значит для меня, но для Одри это по-другому.

Голос Одри звучит в равных частях утомленным и нервным, когда она шепчет:

- Ветер хочет, чтобы она была под моей ответственностью.

Глава 48. ОДРИ

Я должна была знать, что ветер примет сторону моей матери... хотя предполагаю, что должна быть благодарна, что он не сказал мне простить ее.

Только помочь.

И попытаться понять ее.

Я слышу слова песни Восточного голосом моего отца... глубоким, богатым и резонирующим. И могу представить, что он стоит передо мной, его глаза вспыхивают слишком большой любовью и радостью, хотя тон ветра печален:

Потерянная птица с усталыми крыльями

Никогда не отдыхает и никогда не поет,

Просит небо на место земли,

Не находит дружескую руку.

Мимолетно исчезает надежда более темным оттенком серого.

Своенравные ветры уносят спокойствие и причину слишком далеко.

Сердца холодеют,

Пути пересекаются,

Сила исчезает в горьком сомнении.

Иногда конец только начинается, когда кто-то протягивает руку.

Мой отец был первым, кто дал приют матери... первым, кто успокоил ее в шторме власти.

Но этого было не достаточно.

Как я могу быть больше, чем он?

- Ты подразумеваешь, что она будет под твоей ответственностью? - спрашивает Оз, давая мне шанс забрать свои слова.

Это один из тех редких путей, где я могу выбрать легкость и безопасность. Ведите меня вперед. Возьмите то, что я хочу.

Или нет.

Я знаю, какой путь выбрала бы моя мать.

И не хочу быть ею.

Поэтому с трудом проглатываю свой горький гнев и говорю Озу:

- Я имела в виду, что буду тем, кто станет контролировать ее. То место, где она скрывалась прошедшие десять лет, достаточно изолировано и безопасно. Я удостоверюсь, что она остается там, проведет свои последние дни в мире и никогда больше не навредит, кому бы то ни было.

- Погоди... что? - говорит Вейн, когда Оз спрашивает меня:

- Как?

- Я все еще обдумываю это, - говорю я им обоим.

Я не могу оставаться с ней в том душном доме... иначе сойду с ума.

Но как еще могу бдительно смотреть за ней?

Вейн берет меня за руку, изучает мое лицо.

- Я поддержу любое твое решение, и помогу всем, чем смогу, - обещает он. - Но ты, в самом деле, хочешь приглядывать за своей матерью?

- Хочу - неверное слово, - шепчу я. - Но... она моя мать.

Так и есть... от этой правды я стараюсь убежать столько, сколько себя помню.

Непостоянная и жестокая, какой может быть моя мать, в нас течет одна кровь.

И... у нее были свои моменты, но редкие и далекие.

Она прилетела в крепость Райдена, чтобы помочь спасти меня. Она также убедила Астона остаться после того, как он решил сбежать.

И — наверное, самое показательное — она не сопротивлялась, когда я напала на нее после того, как умер Гас.

Она не та же сумасшедшая женщина, которая напала на меня после того, как я обнаружила ее роль в смерти отца. Я думала, что увидела свою настоящую мать в тот день. Но, возможно, я только видела другую часть.

Опасную, смертельную сторону, которая должна быть ограничена и находиться под контролем.

Но это еще не вся ее суть.

И после этого признания, я чувствую правду... будто потерянная, одинокая птица, наконец, нашла место для отдыха.

Иногда конец только начинается, когда кто-то протягивает руку.

- Таким образом, такой твой голос? - спрашивает Оз.

Я сосредотачиваюсь на своей матери, когда киваю.

Её лицо ничего не выражало... но я не ожидаю меньшего.

Вейн сильнее сжимает мою руку, когда говорит:

- И мой тоже.

- К этому вопросу всегда можно будет вернуться, если механизм не сработает, - добавляет Солана. - Таким образом, на данный момент таков и мой голос.

- Ну, предполагаю, это означает, что я должен добавить свой голос, - заявляет Астон. - И, эй, посмотрите-ка! Мы четверо пришли к соглашению. Могу поспорить, что ты думал, что мы не сможем сделать это, Оззи?

Оз качает головой больше разочарованно, чем спорно, прежде чем он начинает напоминать, что у нас на самом деле нет полномочий в принятии решений.

Те до сих пор лежат в воздухе, как и многие другие вещи.

Слишком много других вещей.

Самых важных вещей.