“Пусть все мы будем наконец-то счастливы, и всё образуется!” - шёпотом произнесла девушка, наблюдая быстрое падение небесного тела. Несмотря на таившиеся в душе переживания, этот маленький символичный подарок небес не мог не радовать. На душе вдруг стало чуточку теплее…

***

- Сынок, как ты? – войдя в комнату, спросила Нарцисса, увидев уже привычно сидевшего на подоконнике и курившего в своей комнате Драко. Женщина видела, насколько сильно изменился за это лето её сын. Возмужавший, ставший более сильным и собранным, он напоминал аристократке о произошедших событиях за последние годы: её помощь Гарри Поттеру в надежде найти и спасти сына, страх Драко перед Пожирателями, не признавшими его на последней битве, пытки Круциатусом Лордом, уроки покойной Беллатрисы, его посвящение в ряды Пожирателей. Меньше всего женщине хотелось, чтобы её ребёнку пришлось пережить это, вот только судьба послала её сыну нелёгкие испытания, которые он, несмотря ни на что, сумел преодолеть.

- Всё хорошо, мама, - спокойным, тихим голосом ответил Малфой-младший, откинувшись на стену. Подойдя к нему, Нарцисса погладила сына по волосам, посмотрев тому в глаза. Боль и грусть. Лишь эти эмоции сейчас сопровождали женщину. Взяв руку матери в свою ладонь, Драко поднёс её к губам и поцеловал. Мать. Нарцисса всегда была для него не просто родителем, но и близким другом. С самого детства, любив и баловав его, женщина старалась скрасить детство сына, зная, что далее его может ждать далеко нелёгкая жизнь.

Даже в юности, когда сын стал более дерзкий характером, Нарцисса по-прежнему принимала его, все его изменения, все его поступки. Он был её единственным ребёнком, и она любила его больше всего на свете. Люциус также дорожил сыном, но относился к Драко в-первую очередь как к наследнику богатого аристократического рода, которого следовало воспитывать в определённых рамках, в то время как Нарцисса видела в нём лишь самое дорогое для себя. Красивая, умная и всегда собранная. Для Малфоя-младшего она была эталоном идеала. Не теряясь и “не опуская рук” даже в сложные жизненные моменты, способная поддержать и сына и мужа, она вызывала восхищение окружающих, но эти оценки её действий не играли для женщины особой роли. Главным для Нарциссы было отношение к ней её сына и супруга. Словно главная награда жизни, самым приятным было для неё осознание, что Драко уважал её. Всегда.

- Тебе нужно отдохнуть, - женщина вновь погладила сына по голове. Такой взрослый, уже молодой мужчина, а ведь ещё совсем недавно он был ещё мальчишкой, беспокоившимся за своё поступление в Хогвартс. Уже тогда её сын был уверен, что учиться он будет подобно родителям и всем иным представителям их великого чистокровного аристократического рода на Слизерине. Эти воспоминания заставили женщину улыбнуться.

- О чём ты думаешь, мама? – спросил её Драко, сделавший очередную затяжку сигаретой.

- Что эта маггловская вредная привычка совсем тебя не красит, - ответила на это миссис Малфой, присев на другой край подоконника.

- Ты сейчас не об этом думала, - заметил наблюдательный сын, усмехнувшись. - А курить я не брошу.

- Почему? – тихо спросила аристократка, встретившись с сыном взглядом.

- Помогает снять напряжение, - ответил слизеринец, затушив окурок в стоявшей рядом с ним пепельнице.

- Маггловская привычка, Драко, - покачала головой миссис Малфой, поджав губы.

- Мне уже всё равно. Чёрное и белое уже слились воедино. Всё в этом мире за последние годы перевернулось вверх дном, особенно за последние месяцы, - устремив взгляд в окно, сказал парень.

- Что с тобой в последнее время происходит, сын? Куда ты уходишь и чем живёшь?! Ты закалился, стал сильнее, выносливее, рассудительнее, но ты отдалился от нас с отцом, - покачав головой, тихим голосом, почти шёпотом произнесла женщина, тяжело вздохнув.

- Много возникло дел, мама. Я уже вырос. Теперь у меня немало забот, - уклончиво ответил Драко, переведя взгляд на мать.

- Ты не хочешь рассказывать?

- Не хочу вмешивать тебя в это, - признался слизеринец, на что Нарцисса кивнула. Чуть улыбнувшись уголками губ, Малфой младший вновь спросил: - Что прежде заставило тебя улыбнуться?

- Воспоминания о том, каким ты прежде был, ещё до поступления в Хогвартс, - не сдержав улыбки, рассказала женщина, таки дав сыну возможность перевести тему, не желая наседать на него в попытке всё выведать о его делах и заботах.

- И сильно я изменился с тех пор? – усмехнулся парень.

- Сильно, - кивнула женщина, смотря сыну в глаза и продолжая улыбаться.

- В какую же сторону? – вновь не сдержал усмешки молодой аристократ.

- В лучшую, - с некой долей гордости произнесла миссис Малфой, после чего встала и, пожелав сыну спокойной ночи, ушла.

- Если бы, мама, если бы,- шёпотом произнёс свои мысли вслух Драко, оставшись один в комнате, после чего повернул фамильный перстень на руке вправо вдоль оси пальца и закрыл глаза…

***

- Ты ещё не спишь? – спросил вошедший в комнату девушки Рон, закрывая за собой дверь. Гриффиндорка лежала на кровати на боку, придерживая рукой учебник по Тёмным Искусствам, вызвавший у девушки немалый интерес.

- Нет, - улыбнулась та, привстав и отложив книгу на тумбочку. - Проходи.

- У тебя всё хорошо? – спросил парень, подойдя и сев рядом с ней, окинув тело девушки беглым взглядом.

- Да, всё в порядке. Только уже подустала за день. Всё бы ничего, но эти примерки Джинни, - не сдержала смеха гриффиндорка. Увидев, как смеётся его возлюбленная, Рон не сдержался и, хотя по сей день ещё порой смущаясь, как и сейчас, поцеловал её в губы, приобняв. Немного удивившись, девушка ответила на поцелуй. Её любимый Рон. Она ещё с шестого курса начала испытывать к нему симпатию. После войны они стали встречаться. Не верилось, что это однажды произойдёт, и они будут вместе и будут счастливы. Для гриффиндорки это было просто подарком судьбы, хотя впереди им и предстояло расставание на целый год.

Не прерывая поцелуя, парень подлез девушке рукой под кофту, что заставило её слегка напрячься. Неумелыми движениями бывший гриффиндорец сумел расстегнуть ей лифчик, после чего быстро приподнял кофту и схватил девушку за грудь.

- Не надо, прошу, - оттолкнув его и быстро поправив свитер, покраснев, попросила девушка, отстранившись.

- Гермиона! – вновь поцеловав её, Рон предпринял очередную попытку снять со своей девушки свитер, но та лишь неудачно попыталась оттолкнуть его. - Мы уже почти четыре месяца вместе! Я не могу больше ждать.

- Я не готова, прости, - лишь сказала на это гриффиндорка, тяжело дыша и смотря парню прямо в глаза.

- Сколько ещё мне ждать?! – вдруг выкрикнул Уизли, неожиданно озверев, чем напугал гриффиндорку столь резкой переменой в поведении. - Ты даже с Крамом столько не ломалась.

- Мы просто целовались с ним! Я девственница. У меня ещё ни с кем ничего не было, - придя в ужас от услышанного, воскликнула девушка.

- Ты врёшь! Чем я хуже него, а?! – закричал парень, после чего неожиданно навалился на гриффиндорку и начал расстёгивать ей джинсы.

- Рон, нет! – закричала та, пытаясь вырваться, но силы парня превосходили её собственные. Спешно расстегнув пуговицу на джинсах, парень быстро, хотя и неумело, стянул с девушки джинсы вместе с трусиками. Отбиваясь ногами и придя в ужас от происходящего, Гермиона начала уже кричать: «Рон, пожалуйста! Хватит! Прекрати! Нет!», но возбуждённый и озверевший от желания парень не слушал её. Стараясь удерживать девушку, навалившись на неё, Уизли достал из ширинки уже стоявший член и, быстро, дабы гриффиндорка не успела вырваться, раздвинул ей ноги, после чего с силой на всю длинну вошёл в неё. Вскрикнув и прогнувшись от неимоверной боли, Гермиона заплакала. Она действительно была девственницей и то, как Рон лишил её этого, вызывало не только физическую, но и душевную боль, вызывающую ненависть и отвращение к парню. Сам же Уизли, словно сходя с ума от удовольствия, продолжал ритмично, хотя и не особо умело, входить в тело девушки, вонзаться в него, каждым новым толчком принося ей неимоверную боль.