- Столь громкое дело. Сегодня, вероятно, будет последнее слушание, а позже и вынесение приговора. Мало кто захочет это пропустить, - сказала на это миссис Уилсон, кинув на меня взгляд.

- Вы ему родня? – спросила я, хотя и знала, что нет. Сейчас мне хотелось поддержать любой разговор, лишь бы не оставаться наедине с собственными мыслями.

- Нет, но он был моим студентом. Хороший парень, я бы сказала. Жаль, что всё так сложилось, - откинувшись на спинку стула, проговорила преподавательница.

- Да, жаль, - тихо произнесла я.

- Вы же не репортёр? – лукаво посмотрев на меня и сузив глаза, спросила Уилсон.

- Нет. Я просто знавала его семью. Была неплохо знакома с миссис Малфой, - соврала я, на что женщина только кивнула.

- Слышали о его девушке? – вдруг спросила та.

- Нет.

- Тоже наша студентка. Его однокурсница. Не буду называть имени, - улыбнувшись уголками губ, произнесла та, на кивнула уже я, - Она беременна от него. Ей итак пришлось немало пережить, а здесь ещё и такое.

- Такова судьба, - грустно улыбнувшись, сказала я.

- Да, - ответила та, задумчиво уставившись в одну точку, как вдруг в двери ввели Драко Малфоя, окружённого четырьмя служащими Визенгамота. Горделивый и холодный, безразличный ко всему, слизеринец молча шёл, не обращая внимания на окружающих, в то время как в зале тут же начались перешёптывания. Со стороны журналистов отчётливо были слышны черкания пера по бумаге. Никто из них не желал упустить ни единого момента.

- Прошу тишины! – громко объявил Тобиас Крауч, ударив молотком по столу. Уже спустя мгновение все разговоры стихли и в зале воцарилась тишина, после чего главный судья вновь заговорил, - Судебное разбирательство номер шестнадцать над Драко Люциусом Малфоем объявляется открытым, - встретившись взглядом с подсудимым, мужчина продолжил, - Драко Люциус Малфой, мы подробно изучили все обвинения, выдвинутые против вас и подкреплённые уликами и истинными, неоспоримыми фактами, все показания свидетелей, всё, что было собрано по-вашему делу на протяжении всех предыдущих слушаний. Вы обвиняетесь в использовании непростительного заклинания, а конкретно Авады Кедавры. Все иные обвинительные речи, не подкреплённые доказательствами, мы не можем принять в расчёт. Вы применили это запрещённое законом заклинание, совершая убийство Мартина Бернара, главу незаконной и в некотором роде террористической группировки под названием Пожиратели Смерти. Ранее были высказаны слова как в вашу защиту, так и в копилку обвинений против вас. Вам есть, что добавить по данному делу?

С десяток секунд Драко молча сидел, не отводя взгляда от судьи, после чего всё же заговорил уже привычным хриплым голосом:

- Нет. Он хотел убить меня, и ввиду этого мне пришлось убить его.

- Пришлось? Вы могли применить любое из заклинаний, относящихся к дуэльным, либо боевым, однако вы применили именно смертоносное заклинание! – вставил своё слово Джозеф Гордон.

- Я обязан объясняться за свои поступки? – кинув взгляд на этого судью и сузив глаза, ироничным тоном осведомился слизеринец, - Я сделал то, что сделал, и никому ничего объяснять я не намерен, - вздёрнув нос, гордо ответил Драко.

- Как доподлинно известно, - вмешался адвокат подсудимого, - мистер Малфой применил это заклинание в, так выражусь, экстренной ситуации, спасая свою жизнь и жизнь мисс Гермионы Грейнджер, поспешившей на помощь к своему другу.

- А с каких пор они вообще друзья? – не менее иронично произнёс судья Гордон.

- Отклонено! – раздражённо произнёс судья Крауч, одарив своего коллегу разозлённым взглядом, - Позвольте напомнить, что мы разбираем факты по существу дела. Нам уже известно, что мистер Малфой выбил из рук девушки волшебную палочку при помощи заклинания «Экспелиармус». Далее следовало применение волшебной палочки ранее упомянутой волшебницы в целях убийства противника. Вам есть что дополнить или сказать по данному делу? – вновь обратился судья к Драко.

- Нет, - ответил тот, сверля взглядом судью Джозефа Гордона. Я знала, что Малфой запретил даже собственному адвокату упоминать, что я являлась его девушкой. В целях ли огородить меня от лишних судебных слушаний, где я стала бы передовым свидетелем, либо в целях огородить себя от лишних слов, которые я могла бы обронить и за которые могли бы уцепиться его обвинители, я не знала. Однако до судей так и не дошло той новости, что я встречалась с их подсудимым. Несколько раз мне в голову приходила мысль, что Драко просто не хотел, чтобы магический мир узнал о его отношениях с грязнокровкой, однако я усердно гнала от себя эту мысль, не желая верить в это.

- Однако буквально вчера были выявлены новые обстоятельства, - победоносно произнёс судья Гордон, отчего взгляды всех присутствующих вновь стали прикованы к нему, - Нашлись свидетели, опознавшие мистера Драко Малфоя как человека, принимавшего участие в бойне в маггловской части Лондона тридцатого августа прошлого года. Именно он был одним из тех участников битвы в кафе подле городского парка, в которой, позвольте напомнить, погибло четырнадцать человек, восемь из которых являлись беззащитными магглами. У нас есть свидетели.

- Пригласите их! – громко произнёс мистер Крауч. В это мгновение я ощутила, как кровь начала стыть в жилах, а дыхание участилось. Я отчётливо помнила ту бойню, словно это было вчера. В тот день Джинни пыталась привести меня в чувства после моего изнасилования Роном. Это было накануне поездки в Хогвартс, когда мы забрели в маггловское кафе в центре Лондона подле парка, а далее в один миг появились Пожиратели Смерти, начавшие без разбора убивать посетителей. Позже появились им подобные Пожиратели со скрытыми под капюшоном мантии лицами, которые вступили в бой с убийцами, уничтожая их по одному. Лишь сейчас я поняла, что та группка магов в капюшонах была ни кем иным, как группой бойцов Драко во главе с ним самим. Почему же я раньше не сопоставляла столь очевидные факты?! Неужели моя память так усердно пыталась заблокировать воспоминания о столь болезненных событиях прямо перед поездкой в школу, что я ни разу за это время не вспомнила о той бойне, стараясь не возвращаться к воспоминаниям о тех чёрных для меня днях, из-за чего так и не заметила столь очевидного?! Я даже и не заметила, как закрыла рот рукой. Только когда двери вновь открылись, я опомнилась. В зал, стараясь держаться друг друга, зашли двое детей: девочка лет восьми и мальчик лет десяти. Они держались за руки, пугливо смотря на окружающих.

- Это дети из маггловской семьи, чья мать на их глазах погибла в тот страшный день, - разъяснил Джозеф Гордон, вот только я итак это знала. Я помнила их. На моих глазах была убита их мать.

- Не бойтесь. Представьтесь, пожалуйста, - спокойным голосом попросил детей судья Крауч. Впервые за всё время с начала суда Драко оторвал взгляд от судей, сидевших в полукруге перед ним, и посмотрел на свидетелей тех злополучных событий. Прижавшись друг к другу, дети испуганно озирались вокруг и ещё какое-то время молчали, после чего девочка, встретившись на секунду взглядом с сидевшим слева от неё Драко Малфоем, заговорила.

- Меня зовут Энни Томпсон, а это мой брат Кевин Томпсон.

- Мисс Томпсон, я знаю, вам не хотелось бы вспоминать происшествие того дня, но это очень важно. Вы не могли бы рассказать, что случилось в день гибели вашей мамы? С чего всё началось?

- У мамы был выходной, и она повела нас в парк, - начала девочка, сильнее сжав руку брата, - Сначала мы гуляли по парку, а потом пошли в кафе. Там было не очень много людей. Вдруг появились люди в чёрных одеждах. Они взмахивали какими-то палочками и из них вылетали зелёные лучи. Они попадали в людей и те… умирали, - рассказала Энни, на глазах которой появились слёзы.

- Что было дальше? – мягко спросил судья, окинув взглядом присутствующих, с неимоверным интересом жадно улавливающих каждое слово ребёнка. Очередное открытие, в чём я не сомневалась, уже в скором времени станет сенсацией. Таких подробностей из жизни Драко не знал никто. В этот миг мне стало страшно. Я помнила, как те борцы с Пожирателями Смерти и сами запускали в своих врагов непростительные заклинания. Дети явно помнят это и сейчас раскроют новые обстоятельства, из-за которых срок заключения Малфоя в Азкабане увеличится в лучшем случае в несколько раз, если и вовсе не перерастёт в пожизненное заключение.