А если тебя интересует, зачем я так много всего купил, так я признаюсь. Завтра приезжает ко мне мой брат, а твой дядя из Челябннска. Мы будем с ним угощаться тем, что я накупил.
После всего я спать не хотел и решил съездить в город. Я каждый раз перед сном езжу. Что я там делаю? А вот что. Слажу у Кремля, похожу по Красной площади, погляжу, как у Мавзолея меняется караул, послушаю бой часов курантов, подумаю, что я в таком месте, о котором думает весь мир, и иду назад к автобусу. Так сделал и сегодня. Приехал, а там пустота на всей площади. Только венки у Мавзолея да 2 часовых. За стеной Кремля на четвертом этаже светилось окошко. Это, видимо, Никита Сергеевич, который только что вернулся из Америки, раздавал заморские подарки своим внукам. Ну, подумал так, походил еше по тротуару, поплевал на него, поглядел, как милиционеры регулируют уличное движение. Ну и достается им, бедным! В одном месте на перекрестке стоит их сразу пять человек, машут своими дубинками да свистят свистками, прямо, не знаю как!
Вернулся домой, решил тебе ответить на пнсьмо. Вот и пишу. Вот и написал.
Будь здорова. Целуй от меня маму, Ваню, привет Данусепередай. А я пойду ложиться. Дядя Валера завтра приезжает в 6 утра. Бессовестный, мог бы и попозже! Учи Ваню, чтобы тебя, когда вырастет, так рано не беспокоил, а приезжал в гости не раньше так часов десяти, а то будешь всю ночь дрожать, чтобы не проспать.
Целую.
Твой папка.
6. ЯНКУ БРЫЛЮ
30 верасня 1960 г.
Здравствуй, Ваня!
Сёння Гарбачоў сказаў што ты моцна хворы. Дазволь цябе па-харошаму пашкадаваць і ад шчырага сэрца пажадаць табе хутчэй стаць на ногі. Мабыць, у цябе ўсяго толькі грып? Сэрца ж ты залячыў раней?! Адным словам, выздараўлівай!
На днях прачытаў Адамовічаў раман пра партызан. Ён на мяне такое пакінуў уражанне, што адразу адхацелася пісаць сваіх партызан і я яму пазайздросціў.
Культурная, таленавітая і цікавая рэч.
Вельмі шкада, што яна адразу выйшла ў Маскве. Тут гэты раман зойме пачэснае месца сярод другіх добрых. Іх (добрых) у СССР, дзякуй, богу, шмат, таму, магчыма, могуць нейкі час Адамовічаў і не заўважыць. Але ў Беларусі гэтая рэч, калі б выйшла, прагучэла б інакш, бо гэта самы лепшы твор пра партызан (якімі ж вартымі жалю становяцца «Мінскія напрамкі» і др.), наогул раман гэты ставіць аўтара адразу побач Брыля і Шамякіна. Што за псіхалогія, навізна пункту гледжання, а дэталі! Прачытаўшы, мне вельмі захацелася напісаць Адамовічу пісьмо, але не дазволіла самалюбства: знаёмства то ў нас сапраўднага няма (хоць ты нас не адзін раз зводзіў, рэкламаваў аднаго другому, ды не аднойчы мы разам ехалі ў тваёй «Волзе». Відаць, гэтага для знаёмства мала). Між іншым, уся яго крытыка — гэта не больш і не менш, на маю думку, як сумленныя і смелыя выказванні, якія ён гаворыць услых, асабліва на фоне Баразніных і Герцовічаў, робіць яго прыкметным. На самой справе не ў гэтым сіла Адамовіча. Ён — пісьменнік і не абы які!
У гэтым годзе мне крыху весялей: Вольскі і Макаёнак тут! Дарэчы, аб іх. Гэта не проста спалучэнне дваіх чалавек адным інтарэсам — пісаннем п'есаў. У іх вельмі дзіўнае сяброўства. Нейкае нават нібы святое! Паназіраеш на іх збоку, дык залюбуешся. Зранку да ночы яны спрачаюцца, дзеляцца ўражаннямі і пры гэтым усё ідзе такім ладам, ды так прыгожа, разумна, што я задумаўся не адзін раз: чаму ў нас гэтага не заўважаюць? Гэта ж яны ўжо варты паважання толькі з-за гэтай дружбы!
Вось табе ўсе мае навіны. Выздараўлівай!
Чысла 26, відаць, буду ў Мінску, бо паеду дахаты. Прывітанне тваёй сям'і!
Будзь здароў!
7. МІХАСЮ ЗАБЭЙДУ-СУМІЦКАМУ
14 снежня.1963 г., г. Гродна
Дарагі Міхась Іванавіч!
З вялікай прыемнасцю я атрымаў ад Вас ліст. Адказваю Вам са спазненнем, бо быў у Мінску.
У Гродне мы з Вамі бачыліся нахаду —у гасцініцы «Нёман». Вы ішлі па калідоры з Шыдлоўскім і др., а я — насустрач з пісьменнікамі з Далёкага Усходу і перадаў Вам прывітанне ад Геніюшаў.
Вельмі мне прыемна, што мая «Данута» прыпала Вам да густу. Вы просіце прыслаць яшчэ што свае. У мяне яшчэ ёсць кніжкі «Мая Гродзеншчына» і «Дзве сасны», але яны слабейшыя і сорамна іх Вам даваць. Праз пару месяцаў выйдзе з друку мая «Пушчанская адысея» асобным выданнем, вось яе я адразу Вам і вышлю.
А наогул я Вам магу з гонарам сказаць, што беларуская проза выйшла на першае месца ў СССР, хаця пра гэта пакуль што афіцыйна ніхто не гаворыць. Я Вам вельмі раю пачытаць нашых I. Мележа «Людзі на балоце», А. Адамовіча «Вайна пад крышамі» і «Сыновья уходят в бой», В. Быкава «Трэцяя ракета», Б. Сачанкі «Кароткія апавяданні», а таксама В. Адамчыка, Чыгрынава, Стральцова, В. Караткевіча, не гаворачы пра такіх буйных пісьменнікаў, як Я. Брыль. Адным словам, сэрца радуецца, гледзячы на нашых творцаў. Зрэшты, тэма гэтая не для пісьма. Я ўпэўнены, што калі-небудзь я ўсё Вам раскажу асабіста. Між іншым у Гродне нас траіх: вельмі таленавіты празаік Васіль Быкаў і таксама вельмі здольная маладая паэтэса Данута Бічэль. Усе мы Вас вельмі добра ведаем завочна, але неапісальнае ўражанне Вы на нас зрабілі сваім канцэртам. Каб мы мелі ўладу, то зрабілі б так, каб Вы не выязджалі з Радзімы, а неслі народу да сэрцаў сваю Песню.
Крыху пра сябе.
Ад вайны жыву пераважна ў Гродне. Маю сына (10 г.) і 2 дачкі (13 і 2 г.). Жонка — настаўніца (таксама была на Вашым канцэрце і не можа яго забыць). Сам я працую ў «Інтурысце».
Пісаць час маю. Вось і цяпер начаў новую рэч, што атрымаецца, — пабачым.
Калі будзеце ў Мінску, дайце знаць, я падскочу да Вас на сустрэчу.
Ад шчырага сэрца, дарагі Міхась Іванавіч, жадаю Вам многа здароўя, творчых поспехаў і яшчэ неаднаразовага прабывання на Радзіме.
Ваш А. Карпюк.
8. ВАЛЯНЦІНЕ КАРПЮК
27 лютага 1965 г.
Здравствуй, дочка!
Я сегодня получил 2 письма. Одно от тебя, за что большое спасибо. Другое — от одного литовского дяди, писателя из Вильно. Дядя писатель мне прислал свои стишки, чтобы я их перевел на белорусский язык. Ну, что в твоем письме было, ты сама знаешь. Я в магазинах видел много больших интересных картинок, но не обращал внимания. Сейчас специально похожу, погляжу и если еще только есть — обязательно куплю, пришлю.
Сегодня у нас выборы и я ходил голосовать. Потом мой директор мне сказал сходить в зоологический сад. Я туда пошел. А там здорово, интересно. Понимаешь, две медведицы Танка и Звездочка родили детей. Одна — одного ребеночка, другая — двое сразу. Детки такие маленькие, слабенькие. Ихние мамы залезли в буды, в берлоги, сидят, даже кушать не вылазят. Когда кто-то идет, они как зарычат и никого не подпускают, а только до деток что-то по-медвежьи мурлычут и их полизывают. А понимаешь, ихний папка, старый медведь Гришка, только издали на это все глядит. Его не подпускают к медвежатам, а то папы медведи кушают своих детенышей, такие они нехорошие, видишь. Поэтому директор зоопарка запер его в клетку. А когда детки подрастут, Гришку выпустит и медведи снова будут все вместе.
Потом я пошел к обезьянам. А там обезьянка Ика тоже родила сыночка. Только неживого. Одна тетенька хотела неживого сыночка забрать и схоронить в ямку на зверушечье кладбище, так Ика не отдала. Она как закричит, прижала его к груди и забралась на самый потолок клетки. И вот уже несколько дней Ика не отдает своего сыночка, а все прижимает его к себе, разговаривает с ним, целует его мертвого, ложит спать рядом с собой, дает ему кушать, смеется до него, как человек, и никак не поймет, что он помер и не живет, от беда!
А еще есть там попугай Костя. Директор зоопарка начал его гладить и я захотел погладить. А Костя меня клювом за палец — раз! — и укусил до крови, ну его! Я тогда собрался и пошел домой!
Ну, вот и все у меня новости.
Картинки, что я тебе присылаю, дай поглядеть ребятам, Ване, а тогда складывай в альбом. И письма мон тоже. Я твои складываю. Хорошо?
