- Что нам должно быть ясно? Не понимаю.

Он даже глаз не поднял, точно мой вопрос был незаслуживающим никакого внимания, вздором. Заложив то, что у него было во рту, за щеку, он произнес ровным голосом:

- Давайте откроем совместно художественное ателье в котором Зоей и, если это окажется нужным, ее помощницами будут выполняться декоративные работы для вашего предприятия в первую очередь - это в виде, так сказать, постоянного фона - и, в случай притока заказов, и для других предприятий. В этих условиях, я не окажусь вынужденным обращаться к вам за помощью, - буде таковая понадобилась бы, - через Мари, что могло бы ее огорчать.

- Поставили ли вы Зою в известность о вашем намерении поговорить со мной о вашем проекте?

- О нет, о нет. Как ни мало вероятным мне казался, и кажется, отрицательный ответ, он все же не исключен. В случай неудачи, ей вышло бы ненужное разочарование.

- Знаете ли вы, что на шоколадных фабриках надобность в декоративных работах возникает довольно редко?

- Разумеется, знаю, - ответил Аллот, отпивая большой глоток пива и облизываясь. - Это само собой понятно. Меняю слегка тональность: уверяю вас, что Зоя достойна всяческого участия! О да, всяческого! Она одарена и трудолюбива! Но ни детство ее, ни юность радостными не были. О детстве вы могли судить по тому, что я написал, ну а об юности я вам поведаю при случае. А может и не поведаю. Скажу только, что не располагая средствами, я держал ее в совсем не роскошном пансионе...

- Почему не дома?

- У меня не было места для двух девочек: Мари и Зои. Сверх того, Зоя была почти дикой, когда оказалась у меня на руках. Почти зверенышем она была, и абсолютно скрытной.

{51} - Мари ее хорошо знает?

- Совсем не знает. О ! Доминус ! Я остерегся совместного воспитания и был прав. Но все это не относится к делу, к главной теме нашего разговора, не правда ли? Уверяю вас, клянусь: Зоя достойна поддержки ! Смею заверить, что художественное ателье избавит и Мари, и вас самих от учета побуждений, которые будут меня приводить к просьбам о помощи.

- У вас наверно и помещение присмотрено, - усмехнулся я.

- Конечно, конечно, - затараторил он, возвращаясь к скороговорке, разумеется. Ясно! Для живого романа, с живыми действующими лицами, помещение необходимо. Не в пустом же пространстве они будут вращаться? Но ведь вы мне сами о помещении говорили. Помните? В ресторане, когда такой лил дождь, когда вас вызвали к внезапно умершему владельцу? Вы сказали, что для расширения фабрики будет куплен и снесен соседний, ветхий дом.

- Это так и есть, - перебил я, - но только новое помещение целиком отойдет под мои мастерские.

- Но дом, дом, уже приобретен Обществом? Владелец фабрики скончался, но, вероятно, акционерное общество, акционеры...

- Почти все акции принадлежат мне.

Он повернулся в мою сторону, длительно на меня посмотрел и притянул:

- А-а-а...

- Я вас заверил в день нашего знакомства, когда, помните, за окном дождь такой лил? - проговорил я, - что матерьяльное положение Мари обеспечено. В этом смысле теперь все стало еще прочней.

- Да, да помню этот разговор. Можно ли его не запомнить? Вы тогда еще добавили, что у вас и сил, и способностей на это хватит с избытком. Как хорошо располагать способностями и силами! И большими! Так, чтобы Мари никак не могла угрожать нужда. И как способности и силы должны помогать строить планы и потом их осуществлять ! Все оказывается послушным магической палочке. Не из-за этого ли мы сейчас такую твердую, такую реальную под собой чувствуем почву? Э? Недурное выражение: реальная почва. Магическая палочка и реальная почва. Директор фабрики ставший ее владельцем! Служащий превратившийся в промышленника. Вы про-мы-шлен-ник. Я стало быть вдвойне был прав обращаясь к вам, жениху моей первой приемной дочери, с просьбой основать художественное ателье для моей второй приемной дочери. Даже если спрос на художественные произведения у вас спорадичен, все мое построение безупречно. Предлогом, предлогом послужит этот малый спрос. Отправной точкой. Затравкой. Выбивающим первую искру кремнем. А позже, я и Зоя организуем настоящий сбыт. Найдем декоративную жилу, похожую на золотоносную. Начнем вырабатывать ширмы и их расписывать. Ширмы для будуаров и афиши для выставок кошек и собак.

- Попробуйте этого запеченного сельдерея. Он очень вкусен.

{52} - Охотно, охотно. У меня сегодня и аппетит, и жажда. Что мы будем есть после сельдерея? Страсбургский пирог, торт? И пить кофе с ликерами?

- Да.

- Всему найдется место. Когда же мы закончим, я попрошу вас проехать со мной загород. На такси.

- С какой целью поедем мы загород?

- Вы увидите, как все было на самом деле. Вы сможете оценить, насколько интересно и даже увлекательно втискивание жизни в литературные рамки. Реальной, протекающей на земле, в лесу, близ железнодорожного пути, в кафе и продолжение которой предстоит в художественном ателье. Метаморфоза. О Публий Овидий Назон, ты здесь, ты рядом! От грибовидной будки до художественного ателье. Через все это я проведу вас за руку, как ребеночка. По страницам книги проведу, которой, конечно, никогда не напишу.

- Я согласия еще не дал.

- Но уже почти дали. Говорю почти, так как в душе вы его уже дали, и осталось лишь подтвердить словами. Мне известно, что иной раз нужен совсем маленький толчок, чтобы готовое внутри вышло наружу... Этот запеченный сельдерей великолепен. Но настаиваете ли вы на пироге и на кофе с ликером?

- Не вижу причин отказываться.

- Куда ни шло с пирогом. Но торт и кофе нас слишком задержат. Я хочу поскорей поставить вас в удобное для последнего толчка положение. В некотором смысле привезти вас вовремя в родильный дом, в тот, где родят решения! И вы родите решение! Э! Не плохие у меня сегодня сравнения? Но вот несут пирог.

Я искренне рад тому, что его несут. Его появление предшествует концу обеда. Мы скоро будем в пути! Вы не можете отказаться, вы обязаны поехать. Это ваш долг в отношении Мари, спокойствие которой вам всего дороже. Попробуйте пирога. Он не плох, хотя, кажется, чуть-чуть маслянист.

Аллот распорядился подать счет и послать за такси.

- Я как бы принимаю командование, - пояснил он. - Не прогневайтесь. Какой в наше время могут иметь вес уколы самолюбия? Это ведь условность, почитай глупость.

Движение в этот час было небольшое и заторов не попалось. Промелькнули авеню, перекрестки и площади. Потом улицы стали уже и темней. Мы скоро оказались в загроможденном фабриками и заводами пригороде. Со всех сторон надвигались неуклюжие и асимметрические постройки, металлические фермы, унылые изгороди, на смену которым пришло обсаженное деревьями и скупо освещенное шоссе. Шофер зажег фары. Было совсем темно, но все же можно было рассмотреть по сторонам поля и, кажется, рощи. Кое-где мелькали огоньки. Позже они стали многочисленней и мы въехали в довольно большую деревню, может быть даже городок, в середине которого была площадь-перекресток. Шофер взял влево, спустился в ложбину, пересек совсем {53} маленькую деревню и еще раз свернул влево. Маршрут был сложный, но, видимо, он его знал. Мы оказались в лесу. Ярко освещенная фарами дорога бежала между темными, близко подступавшими деревьями. Все казалось пустынным. Прислушиваясь к своим ощущениям, я говорил себе, что цель поездки мне почти известна, но предпочитал не уточнять. Неопределенность соответствовала противоречию между равномерным движением и окружавшей нас темной неподвижностью.

Так или иначе я уже был в немом договоре с Аллотом. Припомнив его сравнение с родильным домом, я нашел его удачным. Любопытство мое подогревало желание узнать, в чем будет заключаться "последний толчок", до которого, по всей видимости, было уже недалеко. Я спросил себя, почему Аллот, всегда такой многословный, теперь молчит. Как раз, вздохнув, он протянул: "да-а".

- Что да? - спросил я.

- Все взвесив и перевзвесив я прихожу к выводу, что у меня нет никаких основами беспокоиться о Мари.