Немного успокоившись, Игорь осмелился открыть глаза, практически безразлично окидывая взглядом "клетку своего безумия". Возможно, он на самом деле был в лесу. Об этом говорил звенящий гул бессонного леса, а также глубокий землистый запах с примесью каких-то ароматных трав. Он и не заметил, что до сих пор сильно сжимал в одной руке тесак, а в другой - ручку фонаря. Пальцы онемели, совсем не слушаясь. Ему с трудом удалось разжать их, ощущая, как под кожей зашевелились сотни крошечных муравьев. Была ли на нем кровь? С ног до головы он был испачкан в грязи, настолько черной, что та могла бы посоревноваться в этом с материалом вантаблэк. Не известно, сколько он полз на четвереньках как маленький напуганный ребенок, жалкий и беспомощный, и как далеко удалился от увиденной бойни, но джинсы выглядели как тряпье - брючины совсем истерлись от коленей и ниже. Удивительно, что он не чувствовал боли - кожа на ногах должна была быть содрана в кровь, как и ничем не защищенные локти. Но это сейчас волновало его меньше всего.

Игорь пытался сосредоточить на чем-то одном - на мягком шелесте листвы где-то над головой, пульсирующих светлых пятнах, кляксами расплывающихся перед глазами, на сыром землистом аромате, повисшем в воздухе. В его голове царил хаос, и он не сразу осознал, что последние несколько минут упорно выглядывался в белесую дорожку, проложенную лучом света вдоль вырубленной в зарослях утоптанной тропы. Чернота уже не была абсолютной, разделившись на полутона, и сейчас парень отчетливо видел следы пребывания в этой части леса людей. Это мог сделать только кто-то из их семьи. Возможно, даже он сам, учитывая, что срубы на ветках были беспорядочные и неаккуратные, словно сквозь чащу ломился обезумевший дикий зверь. Тропа могла вывести его к лагерю. Черт, да хоть куда-нибудь. Игорь едва не разрыдался от облегчения. Этому кошмару должен был настать конец.

С трудом поднявшись на ноги, он оперся спиной на широкий ствол дерева, пытаясь восстановить равновесие. Сколько было до лагеря и насколько ему могло хватит сил? Впервые тело его предавало, отказываясь подчиняться. Первый шаг оказался самым сложным - он будто пытался передвигаться на высоких неустойчивых деревянных ходулях, раскачиваясь из стороны в сторону. Шаг за шагом - каждое движение было таким медленным и растянутым, что Игорю казалось, он никогда не доберется до цели. Словно некто, с крайне извращенным умом, каждый раз отодвигал ее на метр дальше, злобно хихикая над его усилиями.

Фонарь и мачете тянули к земле, но Игорь тут же отогнал от себя мысль бросить что-то из них, чтобы облегчить путь. Насколько безумным бы он не был, кто-то или что-то могло вернуться и снова атаковать его. К тому же, парень сомневался, что смог бы разжать пальцы даже при всем желании. Тело одеревенело, став скорее каким-то деревянным потрепанным манекеном, в котором по чистой случайности почему-то ютилась его испуганная душа.

Вытоптанная тропинка заканчивалась небольшой поляной, чуть более полутора метров в диаметре. Земля здесь была вскопана, черным пятном выделяясь среди серо-зеленой травы - словно выжженная дотла. Игорь не помнил этого места. Потеряв точку опоры, он тяжело осел на колени, переводя дыхание. Куда его, черт возьми, занесло?

Дорога сюда выглядела совсем свежей, проложенной их командой или, по крайней мере, в тот момент, когда они уже появились на острове, но само место. Земля выглядела утоптанной и кое-где потрескавшейся, кроме трех небольших насыпей, возвышавшихся будто норы гигантского крота. Земля на их верхушках выглядела более свежей, еще не прибитой проливными дождями и низкими ночным температурами. Они располагались практически параллельно друг другу, едва помещаясь на небольшом пятаке. Свет фонаря замер, отбросив на плотное полотно леса три вытянутые корявые тени, сложившейся в три черных угловатых креста.

- Могилы...

Эта мысль показалась абсурдной, кому вообще могло прийти в голову здесь кого-то хоронить? На острове не было никого, кроме них. Его семьи.

Холод вдруг обрел физическое тело, обняв его до хруста в ребрах, так, что густой пар повалил изо рта, застывая на губах крошечными льдинками.

Он сошел с ума. Просто был не в себе. Видел то, чего не существовало, слышал то, что сам хотел услышать. Эта бесконечная ночь была только в его голове. Отец, весь истерзанный и замученный в лесу, крики мамы, мачете, приросший к его руке и безумные видения, раздражающие воспаленное сознание.

Три могилы...

Кто-то охотился за ним или он охотился на кого-то. Игорь ясно вспомнил как остервенело размахивал огромным ножом, борясь с чем-то невидимым, но физически ощутимым. Он видел тени, неясные, но, тем не менее, опасные. Слышал звуки, предупреждающие об опасности. Знал, что не может больше доверять самому себе.

Три могилы. Еще достаточно свежие. Это не могла быть его семья, ведь он видел их совсем недавно, никто бы не успел сотворить такое за несколько часов. Несколько часов - как долго он блуждал по лесу? Ничего не говорило о том, что за этой бесконечной ночью где-то близился рассвет. Что если ему больше никогда не доведется увидеть солнце? Эта мысль казалась абсурдной, но от этого еще более правдоподобной.

Ползком, больше не испытывая даже малейшего желания подняться на ноги, Игорь подобрался ближе к вспученной разворошенной земле. Отложив в сторону тяжелый мачете и ощутив, как заныло запястье, он осторожно коснулся крупных комьев, протирая их между пальцами, будто пытаясь разубедить себя в том, что все это происходит на самом деле. В ноздри ударил кисловатый прелый запах с примесями каких-то металлических ржавых нот. Потревоженная насыпь завибрировала, осыпаясь по краям миниатюрным оползнем. Крест оказался двумя тонкими ветками, сцепленными вместе бурой тонкой лианой, похожей на бечевку. Что-то блеснуло, как угасающая в воздухе искра от костра. Игорь направил луч фонаря в упор, свободной рукой пытаясь схватить мигнувшего светлячка, почувствовав в руке теплый шероховатый камень, размером с перепелиное яйцо и похожей формы. Металлическая цепочка натянулась, потянув за собой неустойчивый деревянный крест, наклонившийся вперед. Уже зная, что видит, Игорь нехотя разжал руку, до боли стиснув зубы при виде кулона из мутного необработанного лунного камня, играющего светло-голубыми гранями. Он подарил его матери более десяти лет назад, во время их первого путешествия за пределы цивилизованного мира.

Это ничего не значило...

Отчаянно замотав головой из стороны в сторону, парень попытался прогнать это наваждение, но пальцы продолжали прослеживать плавные грани камня, ставшего еще теплее в его руке. Это не могла быть могила его мамы. Кто-то очень жестко над ним подшучивал.

Просветив вторую могилу, он увидел желтоватый блеск у основания креста на земле - золотые сережки, покрытые какой-то бурой ржавчиной, но все равно еще поблескивающие в свете. Он не знал, носила ли Алиса что-то подобное - внимания к деталям ему не хватало. На последней, третьей вскопанной возвышенности ничего не лежало, отчего Игорь даже на секунду позволил себе понадеяться, что все эти выводы - лишь громкий голос паники, пока не заметил, что крест на этой могиле перевязан клетчатой хлопковой рубашкой. У его брата было странное представление о моде.

Игорь отшатнулся, отбрасывая в сторону фонарь и яростно молотя ногами по земле, старясь отползти как можно дальше от вспученных, будто разрастающихся насыпей. Виски заныли за секунду до острой невыносимой боли, пронзившей голову как удар упавшего на темечко топора.

Отец, мать, Алиса, Леша... Всего лишь дурацкая шутка. Та девчонка все могла подстроить, и его совсем не волновал вопрос, зачем. На острове больше никого не было. С самого начала она играла с ними, медленно сводя с ума - следы и беспорядок возле палаток, виселица, лагерь, которого не существовало... Он был обязан положить всему этому конец, потому что и так достаточно долго потакал игре. Он поверил Инне, пытался ей помочь, но девушке требовалась совсем другая помощь. Психологическая. Кто знает, как и зачем она со своими друзьями это утроила, но точка невозврата была преодолена.