- И тебе доброе утро.

Так всё и началось.

Они стали встречаться, как-то не сговариваясь. Просто оба пришли к выводу, что это свидания, а не встречи, что поцелуи и объятия говорят сами за себя. Они пара. Всё чаще делали что-то вместе, какие-то бытовые мелочи. Том согласился прийти на ужин в дом Билла, познакомиться со всеми членами семьи. Родители знали, что Билл – гей, и нисколько не возражали. Они видели несколько партнёров сына, но Том понравился им больше остальных. За ужином они затронули очень неприятную для Тома тему:

- А кто твои родители?

Он попытался сохранить лицо. Он действительно старался не выдать некой старой, хранящейся в нём отчуждённости. Чуть склонив голову, смотря на колени, он помолчал каких-то несколько секунд. За это время Билл догадался: здесь что-то не так. Но Том поднял голову, поправил салфетку и улыбнулся.

- Честно сказать, я не любитель этой темы, но раз вы спросили. Моя мама умерла, когда я был совсем маленьким. Я её толком не помню. У меня есть несколько туманных воспоминаний о ней, есть и фотографии. Отец был инженером. Он хорошо зарабатывал. Но после смерти мамы изменился. Сейчас он живёт за городом, в небольшом посёлке. Я бываю у него слишком редко. И мне не стыдно.

- У вас плохие отношения?

- Да. Он постоянно просит у меня денег, но не лезет в мою жизнь. Я ему за это благодарен. У него кое-какое хозяйство, выжить сможет и без меня.

- Как я понимаю, - глава семейства подцепил кусок баранины, - есть веские причины для таких выводов.

- Да, вы правы. Он страшно пьёт. Отказать в деньгах ему я не могу, тем более, просит он немного, а ест за счёт своего хозяйства.

- Мне жаль, - сказал Билл, взяв парня за руку.

- Всё нормально, - Том улыбнулся. – Я считаю, что такова жизнь, раз мне удалось, невзирая на пьющего отца, выучиться и найти себе хорошую работу.

Оставшийся ужин прошёл более весело. Когда пришло время прощаться, Том пожал всем руки, приняв приглашение вновь отужинать у них, вышел к машине. Билл пошёл следом. Они долго целовались.

- Ты вкусно пахнешь, - сказал Том, уткнувшись в шею брюнета.

- Ты тоже.

Билл гладил его по волосам, вспомнив слова о родителях. Он хотел сказать, что Том очень хороший, что он влюблён в него по самые гланды и то, что ему абсолютно не важно, кто его отец.

- Поехали?

У Билла была ночная смена, и он уже опаздывал. Они сели в машину и молча ехали. У бара поцеловались в последний раз.

- Сможешь забрать меня утром?

- Да.

Том поставил будильник, хоть у него и не было привычки слишком поздно вставать по субботам. Раз Билл попросил его забрать, это значит, что он хочет побывать у него дома. Том встал в пять утра, убрал квартиру и вышел ровно за десять минут до восьми. Билл курил, сонно покачиваясь у входа в бар. Как только подъехала машина, тут же сел на соседнее сидение, чмокнув бойфренда.

- К тебе поехали. Я спать хочу ужасно. И не хочу домой.

- Хорошо.

Билл лишь одну минуту осматривал квартиру друга, потом разделся со скоростью солдата в армии и укутался в одеяло, тут же утыкаясь в подушку Тома. Тот стоял в проёме и смотрел на этот кулёк. Сейчас Билл выглядел очень трогательным, потому что лицо тут же разгладилось, не было уставшим. Он казался моложе лет на пять-шесть. Том оставил его спать, а сам ушёл в кабинет работать.

Билл проснулся около двух часов. Пришёл в кабинет сонный, почёсывая бок, тут же склонился к креслу и чмокнул Тома в щёку.

- Доброе утро.

- Для тебя уже день, - зевая, сказал брюнет.

- Есть хочешь? – Том повернулся и усадил друга на колени.

- До ужаса.

- Пошли тогда обедать-завтракать.

Пока Том разогревал полуфабрикаты, Билл курил в приоткрытое окно.

- У тебя отличный вид.

- Да, и аренда стоит не дорого.

- Том, я хочу знать всё о твоих родителях. Прости мне эту наглость и даже жестокость, но я действительно вчера переживал за тебя. Мы ни разу не затронули эту тему. И мне стыдно, что я не спросил раньше.

- Ты не обязан знать обо мне всё, - парень прожаривал бекон, внимательно смотря за ломтиками.

- Но я хочу знать.

Они сели за стол, пока Билл уплетал еду, Том медленно и апатично рассказывал о своей семье. Отец-пьяница, живёт в посёлке в семидесяти километрах, выращивает что-то, дрова колет. Мама умерла давно. Он плохо помнил тот день. Только то, что плакал много. Ни сестёр, ни братьев. Но он никогда не жалел себя, ни разу. Просто всё так сложилось. Он не виноват в недуге отца и смерти матери. Всё, что он мог сделать для себя, он делает: выучился, получил должность, старается питаться правильно, немного пьёт, ходит в бассейн и спортивный зал, платит налоги, развлекается, не транжирит деньги напрасно.

- Ты любишь Рождество? – спросил неожиданно Билл.

- Не очень. Я равнодушно отношусь к праздникам в целом.

- И тебе не дарили Адвентовских календарей в детстве, ты не верил в Санту, не наряжал ёлку? – с ужасом поинтересовался брюнет.

- Почему же, - Том улыбнулся. – Всё это было, но быстро прошло. Последний раз я наряжал ёлку в девять, когда отец был более или менее адекватен. В тот год получил свой последний Адвентовский календарь. А в Санту верил ещё год, но он не исполнил моего желания, так что, - парень поджал губы и пожал плечами.

- Кошмарно! Я люблю Рождество. Я до сих пор открываю весь декабрь календарь. И наряжаю ёлку с удовольствием.

- У тебя семья. Тебе можно, - Том улыбнулся, убирая грязную посуду.

- Пообещай, - лихорадочно сказал Билл, схватив парня за руку, смотря напряжённо и серьёзно, - что это Рождество мы отметим вместе.

- Если ты хочешь.

- Я очень хочу. Пообещай, Том, - настойчиво.

- Обещаю.

Больше они этих тем не касались. Но тогда произошло очень важное для обоих событие. Они весь день были дома и даже решили вместе посмотреть фильм. За окном бушевал октябрь с его вечной непогодой. Билл удобно устроился под крылом Тома, смотря триллер. Фильм был интересным, и порой брюнет хватал друга то за ногу, то за руку, когда были особенно нервные моменты. Когда же он закончился, Билл уже клевал носом, в самом конце заскучав. Том предложил тому пойти спать, но Билл сказал, что поедет домой, потому что семья беспокоится. Том покладисто вызвал такси. Они целовались очень чувственно. Воскресенье провели порознь. В понедельник Билл как штык стоял уже у офиса, только без стаканов.