И что в итоге?

А в итоге анекдот в тему:

Две коровы разговаривают:

– Знаешь, мне кажется, что они нас кормят только для того, чтобы пить наше молоко, а потом убить и съесть…

– Да брось ты свою дурацкую теорию заговора! А то над тобой все стадо смеяться будет.

Возможно, читатели и не обращали внимания на то, что у любых мало-мальски значимых событий есть общепринятая, порою официальная версия – та, в достоверности которой уверяют общество политики и СМИ. И есть версии, расходящиеся с общепринятыми – с официальными. И вот, чем более убедительной является неофициальная версия, тем яростнее сторонники общепринятой версии навешивают на несогласных с нею ярлык «конспирологи», стараясь представить своих оппонентов людьми, помешанными на некой «теории заговоров». Разумеется, есть сторонники и таких сумасбродных версий, что, как мне кажется, эти версии специально и распространяют авторы официальных версий для того, чтобы вызвать неприятие людьми вообще всех версий, отрицающих официальные. Но эти исключения, как всегда, только подтверждают правило: чем более недостоверна официальная версия, тем больше ярлыков навешивают СМИ и «эксперты» на своих оппонентов.

К сожалению, люди не всегда способны соотнести события сегодняшнего дня с историческими событиями, даже с теми событиями, которые принято называть «новейшей историей». А ведь иногда, спустя 50–70 лет, рассекречиваются архивы, и вдруг выясняется, что истиной является именно та давняя «теория заговора», сторонников которой те давние СМИ и «эксперты» обзывали сошедшими с ума конспирологами. Выясняется, что тогдашние СМИ и «эксперты» либо нагло лгали людям, либо были кретинами, не способными понять, что же на самом деле происходит.

Вот пример. В 1951 году шах Ирана М. Реза Пехлеви вынужден был назначить премьер-министром лидера правящей партии Мухаммеда Мосаддыка, активно выступавшего против колониальной зависимости Ирана от США и Великобритании. Заняв этот пост, Мосаддык провел национализацию Англо-иранской нефтяной компании (ныне British Petroleum, ВР). В ответ последовали санкции Великобритании и США – запрет вывоза и продажи иранской нефти, положение народа ухудшилось, но народ понимал причины, и в 1952 парламент одобрил кандидатуру Мосаддыка на второй срок. Шах, марионетка Запада, попытался отправить Мосаддыка в отставку, но Мосаддык провел референдум, на котором набрал 99,9 % голосов, получил чрезвычайные полномочия, взял в свои руки командование над вооруженными силами и в конце концов низложил шаха и отправил его в изгнание. Иран стал, по стандартам Запада, абсолютно демократической страной.

Но в конце лета 1953 года в Тегеране началось то, что мы видели в Киеве в зиму 2014 года: ЦРУ и британская разведка MI-5 провели операцию по свержению Мосаддыка. Как и на Украине, были куплены продажные генералы и депутаты, а на улицы под видом народа выведены уголовники и бездельные идиоты – западные СМИ назвали это «народной революцией», Мосаддык в конце концов был свергнут. Разница только в том, что стоило это дешевле: если США уже признались, что на «демократические преобразования» на Украине выделили местным подонкам 5 миллиардов долларов, то в те времена операция по свержению Мосаддыка и восстановлению колониальной зависимости Ирана обошлось ЦРУ всего в 19 миллионов (правда, доллар стоил намного дороже, да и вклад MI-5 пока неизвестен). Сегодня ЦРУ уже рассекретило документы по перевороту в Иране в 1953 году и гордо хвастается этой своей успешной операцией, обрекшей народ Ирана на длительные страдания и задержку в своем экономическом и культурном развитии.

Но разве только эти события до мелких подробностей совпадают с событиями в Киеве? Вспомним события в Китае, которые названы «Событиями на площади Тяньаньмэнь 1989 года». Что мы о них знаем от наших СМИ? Что на этой площади собрались мирные студенты, которые требовали чего-то хорошего, а злобное правительство КНР направило против них танки, которые бедных мирных студентов расстреляли, устроив бойню. У всех всплывает образ фотографии, миллиардными тиражами сопровождающей название этой площади: одинокий безоружный студент пытается своим телом остановить колонну танков.

Но вот читаю книгу бывшего премьер-министра Сингапура Ли Куан Ю, проводившего очень жесткую внутреннюю политику в Сингапуре. Он разговаривал с руководителями Китая, которым не было необходимости хитрить с ним. И Ли Куан Ю сам удивился тому, насколько описание событий, поступившее из СМИ, отличается от описания участников и очевидцев. Вот он разговаривает с тогдашним премьером КНР Ли Пэном: «Я сказал, что, в отличие от западных средств массовой информации, Сингапур не рассматривал события на площади Тяньаньмэнь, как «конец света», но было очень жаль, что Китай нанес такой ущерб своей репутации. Ли Пэн ответил: «Китайское правительство утратило полный контроль над ситуацией». Будучи премьер-министром, он «даже не мог выйти на улицу. Этот хаос продолжался 48 дней».

…Через 3 месяца после событий на площади Тяньаньмэнь, 24 августа, Ху Пин (Hu Ping), министр торговли Китая, сопровождавший меня во время моего турне по китайским провинциям в 1988 году, посетил Сингапур. Премьер-министр Китая Ли Пэн хотел, чтобы он проинформировал меня об «инциденте 6–4» («6–4» – 4 июня – сокращение, которое китайцы используют, чтобы упомянуть о значительных событиях, указывая месяц и день, когда они произошли). Ху Пин сказал, что ситуация стабилизировалась, но влияние этих событий на Китай было огромным. На протяжении 40–50 дней беспорядков правительство Китая утратило контроль над ситуацией. Студенты использовали проблемы коррупции и инфляции, чтобы сплотить людей вокруг себя. У китайской полиции не было достаточного опыта, и она не смогла справиться с подобными демонстрациями, поскольку у полицейских не было водометов и других специальных средств по борьбе с беспорядками.

Ху Пин также сказал, что к началу июня студенты стали вооружаться, воруя оружие и снаряжение у солдат НОАК (об этом мне читать не приходилось). Когда солдаты попытались войти на площадь Тяньаньмэнь 2 мая, им воспрепятствовали; тогда войска были отведены назад и «подвергнуты перевоспитанию». 3 июня войска начали новое наступление. Некоторые солдаты были с оружием, но многие – без. Войскам был отдан приказ не стрелять, на деле в патронных подсумках многих военнослужащих лежало печенье. Резиновыми пулями китайская армия не располагала. На следующий день после инцидента он лично проехал по улице Цаньан Роуд (Chang-An Road – «дорога вечного мира») на всем протяжении от Военного музея до комплекса для приема гостей Дяоюйтай и видел дымившиеся остатки 15 танков и бронетранспортеров. Войска проявляли величайшую сдержанность, оставляя свои машины и стреляя в воздух. Его министерство расположено неподалеку от площади, и его сотрудники наблюдали за демонстрацией, в которой принимали участие миллион человек. На деле, 10 % служащих его министерства и других министерств также присоединились к демонстрантам, – они также выступали против коррупции и симпатизировали студентам. Ху Пин настаивал, что жертвы имели место в тот момент, когда войска пытались пробиться на площадь Тяньаньмэнь, а не на самой площади, как сообщала иностранная пресса.

Он сказал, что с тех пор иностранные бизнесмены и китайские служащие вернулись к работе. Ху Пин верил, что зарубежные друзья Китая постепенно разберутся в том, что произошло. Некоторые молодые китайцы были связаны с разведывательными службами западных стран, распространяя поступающую с Запада информацию и суждения с помощью современного оборудования… Ху Пин сказал, что, несмотря на то что после этих событий западные страны ввели санкции против Китая, Китай никогда не допустит иностранного вмешательства в свои внутренние дела».

Как видите, на площади Тяньаньмэнь собирались законопослушные зеваки и энтузиасты, желавшие «перемен к лучшему», – ну вылитый Майдан. Они даже задерживали и сдавали в полицию хулиганов, пытавшихся облить краской выставленный там портрет Мао Цзэдуна. Но по всей столице (а также в Шанхае, Чунцине, Ухане) действовали вооруженные, хорошо сплоченные и руководимые из единого центра отряды, которые блокировали и дезорганизовали работу правительства, причем, как следует из других источников, они поддерживались рядом государственных деятелей КНР. А навалив трупов «небесной сотни», эти отряды после своего поражения удрали в Гонконг – через дыру на китайской границе, оставив зевак расхлебывать последствия этого мятежа.