15 февраля 1918 г. к острову Аланд подошел отряд шведских кораблей. Шведы предъявили русским войскам ультиматум – до 6 часов утра 18 февраля эвакуировать с Аланда все русские войска на шведских судах в Ревель. Все военное имущество оставить на месте, за исключением «одной винтовки на человека». Боевые корабли и транспорты Балтийского флота перешли из Ревеля в Гельсингфорс.

Государственная граница с русскими по крайней мере, четыре раза корректировалась соответственно мирным договорам: в 1323, в 1595, в 1722,1940 и в 1944 годах; с тех пор она не изменялась.

Собственная спланированная и налаженная система образования и собственная епархия стали краеугольными принципами культурной автономии.

Одной из особенностей данного периода развития Финляндии стала гарантия шведскоязычного войскового подразделения в армии Финляндии (Нюландская пехотная бригада в Экенесе – единственная в своем роде, где обучение солдат осуществляется на шведском языке), и то, что Аландские острова получили гарантированное международным сообществом решение относительно своего статуса; незыблемыми столпами на островах стали самоуправление и шведское моноязычие.

К слову, Аландские острова – демилитаризованная зона, где население вообще освобождено от несения воинской повинности. Любопытно, что с 1921 года Провинция Аланды является самоуправляемой в составе Финляндии, что дает аландцам закрепленное в Конституции право учреждать свои законы и обеспечивать самоуправление во многих сферах жизни.

К наиболее важным относятся: образование и культура, здравоохранение и социальная защита, коммунальное обслуживание и средства связи (СМИ, почта, радио и телевидение), а также вопросы экономического развития.

Страницы истории Финляндии, как и любой страны, особенно если речь идет о небольших народах, изобилуют трагедиями и страданиями. Тем не менее, ни одно из разделений – насильственных или добровольных не сломило финский народ, обогатив его опытом реформ и компромиссов. Сегодня Финляндия вполне процветающее независимое государство, которое по многим сферам (особенно уровню жизни) опережает Россию.

Вот такая интересная страна граничит с Российской Федерацией с севера-северо-запада.

Кого сегодня считать ингерманландцами, каковы исторические вехи трудолюбивого и многострадального народа Икери? На этом традиционно много спекуляций, поэтому считаю важным вспомнить события, произошедшие почти 100 лет назад, когда в границах Советской России существовала Северная Ингрия.

Первые упоминания об Ингерманландии – как о Новгородской земле – относятся к периоду 862-1136 годов. Субэтническая группа финнов-ингерманландцев – это потомки финно- и шведскоязычных лютеран, переселенных шведской администрацией в XVII веке с запада Карельского перешейка, а также из провинции Саво (восточная область современной Финляндии).

По подсчётам этнографов переселенцы обосновались на новых землях, ограниченных бассейнами рек Нарова (на западе), реками Ижора, Свирь, Ладожским озером – на юго-востоке и востоке, а на юге – южными границами Гатчинского административного района в современном Санкт-Петербурге, на севере р. Сестра, а более широко – Карельским перешейком, и составляли в разное время до 74 % от общего числа проживающих на данных территориях.

Места обживались, возникали сельскохозяйственные производства, кооперация, потомки переселенцев, говоривших по-фински и исповедовавших (в отличие от этнических групп ижоры и води, также представленных на этих территориях) лютеранство, составили самостоятельную этническую группу, которая стала называться ингерманландские финны (Ингерманладцы, народ Инкери). Таким образом, главное их отличие от представителей других народностей (в том числе исчезающих – ижора, водь, лопь, чудь), исконно проживающих на тех же территориях – лютеранское вероисповедание. Ингерманландские финны имели и имеют свои культурные традиции.

Особо колоритную страницу истории народа Инкери занимает период 1919–1920 годов, когда на территории Советской России автономно действует непризнанная республика Северная Ингрия. Республика Северная Ингрия (фин. Pohjois-Inkeri), или Республика Кирьясало (фин. Kirjasalon tasavalta), являлась самопровозглашенным образованием на территории Карельского перешейка. Она просуществовала с 9 июля 1919 года по 6 декабря 1920 года. Территория площадью 30 км², на которой разворачивались события тех тревожных лет, включала в себя, ни много ни мало, пять деревень – Аутио, Пусанмяки, Тиканмяки, Уусикюля и Ванхакюля, и таможенный пост близ границы с Финляндией.

Как это часто бывает, поводом к обострению ситуации послужили крестьянские волнения. Недовольство местных жителей, исконно проживающих на своей земле, было вызвано попыткой мобилизации трудоспособных мужчин в Красную армию, начавшейся весной 1919 года, а также последующими в ответ на массовый отказ уклонистов арестами ингерманландцев. По свидетельствам историков, в районе современных населенных пунктов Орехово (финск. – Раасули) и Сосново (финс. – Рауту) скопилась группа недовольных беженцев в количестве примерно 3000 человек, которые хотели перейти в Финляндию, однако финны не были готовы к такому массовому исходу жителей со стороны России, не имеющих разрешения на пересечение границы, и закрыли пропуск через пограничный переход и таможенный пост.

По сути, это было первым в истории XX века случаем, когда финны отказались принять немногочисленный родственный народ на свою территорию.

Группа активистов численностью до 200 человек захватила Кирьясало и, оказав вооруженное сопротивление пограничному отряду красных, сохранила за собой контроль над захваченной территорией. По сути, это была народная инициатива непримирения с государственной политикой Советской России. Затем 9 июля было организовано собрание в Рауту, где при поддержке четырех сотен собравшихся была провозглашена только лишь идея создания независимой республики Северная Ингрия; до этого критического момента обсуждались вопросы лишь официального признания национальной автономии. Так 9 июля 1919 года был избран Временный комитет Северной Ингрии и Государственный совет, являвшийся главным органом управления на контролируемых территориях.

За время своего существования (июль 1919 – декабрь 1920) председателями Совета были Сантери Термонен, Юхо Пекка Кокко, Юрьё Эльфенгрен, Юкка Тирранен. Именно Ю. Эльфенгрен, деятельный молодой человек в звании капитана русской (дореволюционной армии), сыграл значительную роль в становлении новообразования. В свое время он командовал отдельным батальоном, который был главной воинской единицей вооруженных сил непризнанной республики, а незадолго до ликвидации Северной Ингрии отправился воевать в Крым, участвуя в апофеозе белого движения барона Врангеля.

С точки зрения государственных органов Советской России, акция неповиновения к северу от Петрограда была нежелательной, а представителей новообразования считали бандитами или, по меньшей мере, несознательными, заблуждающимися гражданами переходного времени, наподобие героев «Зыбушинской республики», мастерски описанных Б.Л. Пастернаком в романе «Доктор Живаго».

Уместно вспомнить, что во время Гражданской войны в России существовало несколько подобных республик на разных географических широтах, включая Дальний Восток).

С другой стороны, нет свидетельств того, что с Северной Ингрией велись какие-либо боевые действия; тут надо отдать должное большевикам – иначе бы «армию Ингерманландии» просто задавили количественно. Но нельзя исключать и возможность того, что Советская Россия уже тогда была связана международными соглашениями и мнением-позицией ряда независимых и авторитетных мировых держав, хотя это не помешало началу «той войны незнаменитой» – Зимней войны с Финляндией 1939–1940 гг.

Тем не менее, для правительства молодой советской республики события в Северной Ингрии послужили поводом воспринимать коренных ингерманландцев как неблагонадежный элемент. Новообразованная республика Северная Ингрия обладала государственными атрибутами: гербом, флагом, гимном, вооруженными силами и военной формой со знаками отличия, в том числе наградами (Крест Белой Стены и Крест участника освободительной войны), маломерным флотом, судом, органом печати – газетой «Кирьясалон саномат», почтой и собственными знаками почтовой оплаты – марками, которые сегодня считаются у филателистов большой редкостью. Все это говорит о более чем серьезном и ответственном подходе к организации автономии.