Но все-таки, конфликта избежать не удалось. Злополучный Глотов, несмотря на нежелание сердить учителя английского, попал-таки под его горячую руку! Как оказалось, Георгич был не просто «статистом», как многие современные учителя, но хотел, чтобы его воспитанники хорошо учились! Он требовал, чтобы ученики выполняли все его задания и произносили английские слова, так, как это делал он!

- Ну, а его произношение, оставляло желать лучшего! - усмехнулся рассказчик, прервав на время повествование. - Как-то к нам приехала проверка из областного центра и с ними были иностранцы-англичане. Они прибыли по какому-то там творческому обмену. Посидев на уроке Георгича, они высоко оценили тишину, порядок и активность учащихся, похвалили педагога, но вдруг неожиданно спросили, а какой язык этот преподаватель ведет…Директор тогда покраснел, закашлялся, но все-таки как-то сумел отвертеться. Сработала советская закалка: выработанное нашими руководителями за многие годы умение искусно врать!

- Так что же он сказал? Какой же язык преподавал Георгич? - рассмеялся я.

- Точно не помню, кажется, суахили или урду…Но, слава Богу, иностранцы не одним из этих языков не владели!

Итак, несчастный Глотов, не смотря на желание «сидеть тихо», учиться не хотел и не мог. Английский, который преподавал Георгич, ему никак не давался. Это разгневало талантливого сподвижника Макаренко, и он стал «придираться» к «неблагополучному» подростку. Подобное отношение умаляло авторитет Глотова среди его товарищей. Однажды он пришел на урок в легком подпитии и забыл об осторожности. А Георгич, следуя законам педагогической мысли и относясь ко всем своим ученикам одинаково, вызвал его к доске!

- Я не пойду, Юрий Георгич! - смело сказал подросток. - Я не готовился к уроку и позориться не хочу!

- Ах, ты, негодяй! - вскипел Георгич. - И ты еще смеешь такое говорить! Марш к доске, мерзавец! А если будешь ерепениться - вот моя правда! - И он показал всему классу свой здоровенный кулак.

- Не пойду! - крикнул приходивший в ярость Глотов. - И вы мне ничего не сделаете!

- Ах, не сделаю?! Ну, держись, сволочь! - Георгич выбежал из-за стола и подскочил к осмелевшему бунтовщику. Удар! Еще удар! - Могучий кулак нашего одаренного педагога буквально вышвырнул несчастного подростка в школьный коридор. Но на этом его мучения не закончились.

- Я тебе покажу, наглый подонок! - закричал молодой преподаватель и с силой ударил подростка ногой в пах.

- Караул! Убивают! - закричал избиваемый.

- Погоди! Я тебе сейчас…, - буркнул разошедшийся Георгич и уже хотел ударить лежавшего на полу Глотова ногой в челюсть, но в это время к нему подбежала одна из учениц.

- Пощадите, Юрий Георгич! - умоляла он. - Не убивайте его! Он не такой плохой, как вы думаете!

Молодой учитель остановился и вовремя, ибо несчастный Глотов лежал на полу, не подавая никаких признаков жизни. Лишь с помощью технички, принесшей ведро воды, удалось привести его в чувство. В классе снова воцарились тишина и порядок, и Глотов, к удовольствию педагогов стал образцовым учеником. Он даже начал осваивать «суахили» или английский вариант Георгича. Нет сомнения, что вскоре восторжествовали бы методы Макаренко, сознательно или бессознательно внедряемые Георгичем, если бы не та жалоба девочки, ставшей свидетельницей расправы молодого педагога с Глотовым.

Директор школы был вынужден начать расследование. Сначала он вызвал к себе Георгича. О чем там шла беседа - никто не знал. Но из кабинета директора доносились крики, а потом оттуда выскочил разъяренный Георгич. - Уйду - пожалеете! - орал он, забегая в учительскую. - Какой негодяй! Угрожать? И кому? Мне?! Надо же, поверил той сучке, с которой только Ленин не спал, потому как покойник!

- Не волнуйтесь, дорогой! - ворковали обступившие его со всех сторон учительницы. - Мы не дадим тебя в обиду!

- Ладно, сбегайте за коньяком! - буркнул присевший на стул Георгич. - Я никого не боюсь! И если директор позволит себе грубость! Я ему покажу!

Выпив коньяку, он успокоился и вновь пришел в свое обычное рабочее состояние.

Директор школы-интерната не осмелился больше воздействовать на влиятельного учителя. Но через месяц в школу вдруг внезапно приехал инспектор из областного отдела народного образования.

- На вас пришла жалоба от родителей учащихся! - сказал он директору. - По так называемому «делу Глотова»! Будем разбираться!

- А, это по случаю с Юрием Георгичем! - пробормотал покрасневший от радости директор, который инспирировал родительскую жалобу. - Я сейчас приглашу к вам этого горе-педагога! Что поделаешь, такие у нас теперь молодые кадры!

Через некоторое время в директорский кабинет вошел, застенчиво улыбаясь, талантливый преподаватель английского. - Здравствуйте! - вежливо сказал он. - Я рад вас видеть!

- А я вот не рад! - буркнул важный чиновник, надув губы. - Оставьте нас! - кивнул он головой директору.

- Конечно, конечно, - пробормотал главный педагог и, глядя со страхом на побагровевшее лицо Георгича, выбежал в приемную.

Через некоторое время из кабинета директора донеслись какие-то крики, стук и в приемную выскочил багровый потный инспектор. За ним вышел молодой преподаватель английского. - Я больше ни дня не буду здесь работать с таким руководством! - сказал он, выходя в коридор. - Немедленно подаю заявление!

В приемной со злополучным инспектором остались лишь директор и девушка-секретарь, которая потом рассказала всем учителям о случившемся.

Инспектор сел на стул и долгое время молчал. Девушка-секретарь протянула ему стакан с водой. Тот с жадностью выпил всю воду, при этом его зубы стучали по стеклу стакана. - Он меня ударил! Прямо по лицу! - возмущался несчастный чиновник. - Сначала дал в челюсть…Я подумал, что он выбил мне зуб! А потом и прямо в глаз!

- Мы вгляделись в его лицо, - рассказывала секретарь, - и увидели у него под глазом огромный, растекающийся красно-фиолетовый синяк! Я побежала, принесла чистый носовой платок…Мы приложили мокрую и холодную тряпку к подбитому глазу, но синяк не проходил. Помог наш директор. Он принес из своего кабинета специальный, тонирующий крем. - Это импортный крем, французский! Он мне так помог в тот раз, когда я побеседовал с Юрием Георгичем после инцидента, - сказал директор. - Я замазал глаз, и никто ни о чем не догадался…Давайте же и вы, Николай Иванович!

- Я ему покажу! - ворчал пострадавший инспектор, накладывая импортную мазь на распухшее лицо. - Вот вызову сюда областную комиссию! Уволим негодяя по статье! А то и вовсе посадим!

- Не надо, дорогой Николай Иванович! - взмолился директор. - У меня не хватит крема на всех членов комиссии! А что мы ему сделаем? У него ведь мать - хозяйка ресторана!

- Хозяйка ресторана? - вскинул брови инспектор. - Видимо, какая-то мафия! Ну, тут мы бессильны! Наоборот, еще пострадаем…Лучше решить дело миром!

- На другой день этот злополучный педагог подал заявление об увольнении! - сказал, подводя итог своему рассказу мой собеседник.- Его провожали до электрички все наши женщины. Многие плакали. Видите, какие у нас порядки? И какие отменные педагоги получаются из деревенских парней! И как у нас уважают Закон!

- Ну, это частный случай! - пробормотал я. - Если в наших краях творятся подобные безобразия, то это вовсе не значит, что такова вся страна. Я думаю, что педагогическая карьера этого Юрия Георгича на том и закончилась. Пусть его не осудили, но все-таки справедливость восторжествовала…И причем здесь деревня?

- А при том, - усмехнулся старик. - Эта деревня, как я уже сказал, проникла во все сферы государства. Она уже торжествует и в Москве! Кстати, этот самый Юрий Георгич вовсе не наказан судьбой. Его деревенские друзья и немалые деньги помогли ему в дальнейшей карьере. Говорят, что он выдвинут на должность заместителя министра народного образования! Еще год-другой и этот перспективный педагог станет главой образования страны! И проведет у нас очередные прозападные реформы, неприменимые в России! Понимаешь?