- Что вы говорите?! - пробормотал я, ощутив неприятную горечь во рту. - Да разве можно осуждать людей только за то, что они - деревенские? Ведь мы сами, а может, наши деды тоже были выходцами из деревни? По вашему, их всех нужно лишить права работать в сфере педагогики?
- Есть народная мудрость: «Всяк сверчок знай свой шесток!» Пусть так называемый «выходец из деревни» сначала поживет в городе, научится вести себя уважительно по отношению к другим людям, вырастит своих собственных детей, уже горожан. А тогда и сможет подумать, быть ли им педагогами! Впрочем, я не знаю выхода из сложившейся ситуации. Деревня заполонила все сферы жизни. Деревенские уже богачи, предприниматели, многие депутаты. Привыкшие к несправедливой жизни, жестокости советских колхозов, они не знают жалости! Они развалили города! Посмотрите, что творится на улицах! Пьянствуют во дворах, валяются под заборами, кроют «матом»! А что происходит в коммунальных домах! Какие из этих деревенщин соседи? Курят на лестничных площадках, мусорят, хамят, издеваются над теми, кто слабее их! Когда они становятся чиновниками, к ним не достучаться! Это настоящие звери! Они признают только деньги и требуют огромные взятки. Так получилось, что мы живем в эпоху проникновения деревенских жлобов в города! Это - ужасное время, поверьте мне! Может даже статься так, что они уничтожат Россию! И несчастны наши высшие власти, опутанные деревенскими хамами! Справиться с этим быдлом, практически, невозможно! Сейчас вот они готовят жестокую пенсионную реформу и пытаются решить свои финансовые проблемы за счет обезличенного населения! Будет увеличен пенсионный возраст, трудовой стаж и большинство населения, фактически, лишится пенсий! Это опять деревня! Идут по трупам…Кроме того, эти деревенские - страшные антисемиты! Они беззастенчиво оскорбляют людей только потому, что они другой национальности и не поддаются их обману. Я знаю руководителя одного из наших техникумов, который совсем недавно под давлением деревенского окружения отказал в поощрении старого педагога за длительный и безупречный трудовой стаж только потому, что он - еврей! И это у жлобов - в порядке вещей!
- Ну, уж вы даете! - горько усмехнулся я. - Пусть люди, вышедшие из деревни, не всегда являются образцом воспитанности. Но и среди них есть достойные уважения граждане…Я знал многих деревенских людей, которые были и добры, и справедливы и вполне годились быть наставниками. Многие из них воспитали хороших детей…Почему бы им не быть педагогами? А негодяи есть везде - и в деревне, и в городе! В конце концов, у нас есть Закон. Я не думаю, что правоохранительные органы будут поощрять безобразия. И особенно в сфере педагогики!
- Какой Закон? - покачал головой старик. - Какие правоохранительные органы? До них никогда и не дойдет все то, что творится в педагогической сфере! Там же круговая порука! К тому же, устоявшаяся многими десятилетиями. Я сейчас расскажу вам об одном настоящем сподвижнике Макаренко…Я думаю, что он никогда не читал работ этого талантливого классика большевистского воспитания, но действовал очень похожими методами.
И он медленно, обстоятельно рассказал о жизненной истории, свидетелем которой был сам.
Это происходило как раз в конце Советской власти, когда выходцы из деревни массовым потоком хлынули в города. Рассказчик работал тогда в одном районном центре: преподавал физику в местной школе-интернате. К ним поступил молодой, перспективный педагог, только что окончивший педагогический институт. Звали его Юрий Георгиевич. Родители этого молодого преподавателя английского языка совсем недавно приехали в областной центр из какой-то отдаленной деревни. Как это обычно бывает, они довольно скоро хорошо устроились. Получили большую квартиру, купили дорогую автомашину, помогли своему сыну поступить в высшее учебное заведение и, наконец, блестяще его закончить. Когда Юрий Георгиевич пришел на свое место работы, его мать уже заведовала рестораном, а отец возглавлял службу безопасности на одном крупном заводе, поэтому семья ни в чем не нуждалась.
- Юрий Георгич был парнем с характером, - рассмеялся рассказчик. - Он считал себя большим знатоком иностранных языков, о чем постоянно говорил своим коллегам по работе. Но главным его достоинством была невероятная, просто фантастическая тяга к женщинам! Он не обходил вниманием ни одной, даже самой некрасивой учительницы! Вот послушайте, что он творил!
Я уже не был рад, что стал слушать, как мне казалось, длинную заурядную историю и стал зевать, давая понять рассказчику, что не горю желанием продолжать этот разговор. Мой собеседник не заметил моей скуки и довел свое повествование до конца. Чем больше он говорил, тем больше я увлекался услышанным. Несмотря на то, что это была история о самых настоящих преступлениях, мне становилось смешно.
Итак, Юрий Георгиевич с первых же дней своего пребывания увлекся одной молоденькой учительницей истории, а затем - привязался и к другой - учительнице литературы! Его совершенно не интересовали ни возраст, ни семейное положение, ни внешность возлюбленных. Главное для него было - сам факт принадлежности к женскому полу! В скором времени между молодой учительницей и ее старшей коллегой возник «педагогический конфликт»…А затем они узнали, что «Георгич», так все звали замечательного педагога, увлекся и другой женщиной - учителем математики…Конфликт разросся. Потом в процесс «воспитания подрастающего поколения» оказались втянутыми другие женщины - учителя географии, биологии и прочих дисциплин! Георгич ухитрился влюбиться и в них, поочередно…
- Вы же знаете, - уточнил рассказчик, - что педагогические коллективы - в большинстве своем состоят из женщин. Поэтому наши немногочисленные мужчины, преподаватели физкультуры, труда и совсем немногих предметов, не подверглись вниманию Георгича. Он, к счастью, был здоровой ориентации!
Итак, Юрий Георгиевич вторгся в педагогический коллектив и внес в ряды женщин сумятицу. Но постепенно атмосфера вокруг него стала смягчаться. Вчерашние соперницы вскоре совершенно неожиданно помирились. Это случилось, когда обиженные любовницы узнали, что их обожаемый Георгич «скрутился» с ветераном педагогического труда - семидесятипятилетней учительницей начальных классов! Таким образом, за первую половину учебного года в педагогическом коллективе не осталось ни одной женщины, не познавшей горячей любви нашего героя! Вскоре страсти улеглись, и Георгич стал ежедневно пользоваться благосклонностью всех, кто бы ни попал ему под руку. Но вот началась вторая половина учебного года, и дружный педколлектив узнал, что молодой педагог обладает и другими способностями, близкими к творчеству Макаренко: жестоко избивает своих воспитуемых! Как-то в кабинет директора прибежала восьмиклассница и пожаловалась, что «Юрий Георгич крепко побил мальчика Глотова»!
Глотов - был грозой учителей! Сын сильно пьющей одинокой женщины и отбывавшего очередной срок в колонии строгого режима «братана», он считал себя хозяином школы! Он мог себе позволить все: ругаться на уроках нецензурной бранью, избивать товарищей по классу, приходить на занятия в состоянии подпития…Были случаи, когда он поднимал руку и на молоденьких учительниц…Бороться с ним было бесполезно, потому как в нашей стране учителям, фактически, запрещено защищать свои честь и достоинство. Если бы кто-нибудь из них пожаловался на хулигана начальству, то получил бы один ответ: - Вы не умеете работать с детьми! Ищите с мальчиком контакт! А иначе - уходите!
Понятно, что в стране, где наплевательски относятся к достоинству людей, господствуют чиновники, массовая безработица, быть уволенным никому не хотелось. И муки педагогов продолжались.
Но Георгич, никому не жалуясь, разом покончил с произволом злополучного Глотова. Он и раньше любил давать своим воспитанникам пинки и зуботычины, и все его боялись. Глотов «не высовывался» до поры до времени, видя в рослом мускулистом учителе физическую угрозу. Поэтому он «тихо сидел» на занятиях и дремал. А все остальные педагоги изумлялись: неужели Георгич обуздал неисправимого хулигана?
