И вот теперь музей заглох, захирел. Что только не делали чиновники для того, чтобы поднять авторитет своего нынешнего детища: и бросали немалые средства на ремонт здания, и обустраивали окрестности музея, и приводили в порядок ближайшие дороги. Из серого мрачного здания, напоминавшего казарму, музей превратился в настоящий дворец, но…люди туда не идут.

Конечно, жители Ругаева во всем обвиняют чиновников, власти, которые выжили из музея опытных, знающих свое дело специалистов и назначили взамен лишь «местоблюстителей». Все это, конечно, было. Однако только ли чиновники ответственны за моральную чистоту и порядочность отдельных людей, за их собственный выбор, их трусость? Известно, что один человек, порой, может возродить, казалось бы, гибнущее дело, а другой из личной корысти, неумения решать дела и безграничной самовлюбленности может загубить все лучшее, что уже есть! И дело совсем печально, если такой человек становится большим начальником, опираясь на добрую волю «трудового коллектива».

На примере ругаевского музея можно проследить, что же действительно хочет народ, кого он выбирает, и какие последствия наступают при неудачном выборе.

Иван Николаевич Лизоблюдов был простым сотрудником музея, когда вдруг неожиданно грянула перестройка. Молодой сельский парень, старательный и усидчивый, мечтавший вырваться из «идиотизма деревенской жизни», успешно закончивший университет был полон желаний и амбиций. У него впереди была вся жизнь!      Сотрудники музея не замечали, что под скромной и покорной личиной скрывался хитрый, расчетливый, опытный в интригах карьерист и стяжатель.

С первых дней пребывания в музее Иван Николаевич был «тише воды, ниже травы». Он знал, что музейный коллектив был достаточно сильным, способным не только защищать интересы сотрудников, но и «ставить на место» нескромных новичков. Здесь работали многие опытные специалисты, истинные знатоки истории родного края: экскурсоводы, археологи, научные эксперты. Молодому Ивану Николаевичу было нелегко идти с ними в ногу, и тогда он превратился в «саму любезность»: был вежлив, предупредителен, разговаривал «вполголоса», старался выглядеть в глазах старших товарищей этаким грибоедовским Молчалиным. Зная о том, как любят окружающие чувствовать свое превосходство над другими, он всячески принижал себя, всем своим видом показывал, насколько он уступает авторитетным сотрудникам и в одежде, и в скромном поведении, и в работе. Будучи же человеком увлеченным стариной, он много читал, расширяя свой кругозор и, в отличие от большинства сотрудников, предпочитавших в свободное от работы время отдыхать, Иван проводил время за книгами. Его увлеченность и знания многих вопросов, о которых не имели даже представления коллеги, не остались незамеченными. Директор музея Александра Яковлевна Семеренко не чаяла в нем души! Иван Николаевич всегда мог дать краткий и вразумительный ответ на любой проблемный вопрос, связанный, в первую очередь, с местным краеведением. А запросы приходили туда очень часто… Порой, даже от высоких чиновников обкома партии!

Кроме того, Лизоблюдов, действовавший по принципу - «Чего угодно?» - всегда был готов к выполнению любого задания высокого начальства, независимо от времени и места: и ночью, и днем, и даже в свои выходные дни. С большой видимой охотой он выезжал на сельскохозяйственные работы, которые расценивались основной массой сотрудников как «крепостная барщина», но и там, несмотря на упорный труд, был скромен и старался, чтобы товарищи не замечали его угодничества перед любым начальством.

Иван Николаевич был очень скрытным в разговорах с окружающими и стремился вызывать собеседников на откровенные беседы своими хитрыми многословными, ничего не обязывающими речами. Так он получал необходимую ему информацию о товарищах, начальстве, а сам при этом оставался в глазах собеседников, не узнавших от него ничего нового, своим «рубаха-парнем».

В конечном счете, Александра Яковлевна, не чаявшая души в молодом научном сотруднике выдвинула его, когда освободилось место, в свои заместители. Чиновники управления культуры, знавшие о скромности, почтительности и исполнительности Ивана, утвердили его кандидатуру.

На посту заместителя директора Иван Николаевич оказался еще больше полезен, чем раньше! Ежедневно, появившись с самого раннего утра на работе, он метался между музеем и управлением культуры, самолично выезжал в отдаленные музейные филиалы, словом, «в поте лица своего добывал хлеб свой». В любой удобный для него момент он старался попасть на глаза чиновникам управления культуры, высказывая в их адрес потоки лестных слов. Если наступал день рождения какого-либо ответственного чиновника, он первым с утра бежал к его кабинету с охапкой цветов, а то и с дефицитной в ту пору бутылкой шампанского, коробкой конфет или каким-нибудь антикварным сувениром.

А в антиквариате Иван Николаевич умел разбираться! Он знал, какую ценность представляют старинные и редкие вещи!

В те годы граждане охотно приносили свои находки или реликвии в музей. Они доверяли, порой, государству самые сокровенные наследственные предметы, надеясь сохранить в памяти людей свои имена и имена своих предков. Очень часто в музей, не обладавший достаточными денежными средствами, реликвии сдавались просто так, задаром. Иван Николаевич передавал часть из них, не представлявшую большой ценности, на регистрацию в музейные фонды, но особо значимые вещи оставлял себе. Если же посетитель требовал за старинные предметы деньги, то Иван либо выплачивал скромные суммы из средств музея, либо скупал их за собственные деньги за бесценок.

Благодаря доверчивости граждан Иван Николаевич стал обладателем богатейших коллекций, которые, возможно, не снились даже миллионерам! Присваивая себе ценности одураченных людей, Иван про себя посмеивался над ними и мечтал, что настанет такой час, когда он будет «звездой первой величины» на вершине богатства и славы.

Однако главные ценности все же оставались в хранилищах музея - фондах. Несмотря на определенную власть, Иван Николаевич пока не имел к ним свободного доступа без свидетелей. Тогда он решил дождаться лучших времен.

Вскоре в стране начались связанные с «реформами» беспорядки. К власти пришли так называемые «демократы», образ мыслей и действия которых вполне подходили нашему герою. Принципиальная партийная директриса Александра Яковлевна подала в отставку. Управлению культуры и прочим чиновникам города Ругаева в ту пору было не до какого-то там музея. В погоне за властью и деньгами они пустили на самотек музейные дела и позволили сотрудникам самим выбирать директора.

Так получилось, что скромный и трудолюбивый Иван Николаевич был выдвинут «группой товарищей» как один из кандидатов. Ему противостоял самовыдвиженец - энергичный и грамотный научный сотрудник Иванов Петр Геннадиевич. Он отличался твердым характером, высокой требовательностью, граничившей со строгостью.

В сравнении с «добрым, отзывчивым к нуждам людей» Иваном Николаевичем, Петр Геннадиевич сильно проигрывал: сотрудники боялись, что их вольная жизнь может прекратиться. - Выберем Ваню, - рассуждали они, - и заживем лучше прежнего! Можно будет совсем ничего не делать!

В свою очередь, Иван Николаевич твердо обещал на общем собрании «хранить и расширять музейные вольности членов коллектива, улучшать их материальное положение и заботиться о них».

Большинством голосов, конечно, победил Иван Николаевич.

Закрепил он свою победу утверждением на должность в управлении культуры. Чиновники, помня о достоинствах и трудолюбии Ивана, не колебались. - Коллектив сделал правильный выбор! - решили они.

Так Иван Николаевич стал руководить крупнейшим учреждением культуры города Ругаева. Вместе с ним радовались случившемуся многие ценители местной истории: наконец-то музей пойдет в гору!

Однако в гору пошел не музей, но лишь…Иван Николаевич.

Прежде всего, он решил выполнить часть своих предвыборных обещаний. Именно тех, которые от него ничего не требовали. Так, он «закрыл глаза» на безделье целого ряда сотрудников, присланных в музей вышестоящими чиновниками. В музее и раньше существовала практика приема на работу «по протекции». По телефонным звонкам из управления культуры, обкома партии, а потом из областной и прочей администраций в музей назначались свои люди, которым обеспечивалась пусть не богатая, зато сытая и спокойная жизни. Эти люди совершенно ничего не делали на работе и начинали свой «трудовой» день с обходов окрестных магазинов, рынков и просто с уличных прогулок. Но при прежних директорах их действия не были такими наглядными. Конечно, к привилегированным лицам всегда было особое отношение, но на работу они приходили вовремя, присутствовали на своих рабочих местах и отлучались по своим делам «потихоньку», не афишируя. Теперь же они стали показывать, сколь велика их власть и независимость. Появились и такие сотрудники, которые все реже и реже бывали в музее, считая нужным регулярно приходить на работу лишь за получением зарплаты.