Он с затаённым страхом взглянул налево, ожидая увидеть картину полного разгрома левого фланга обороны королевского войска. И не поверил своим глазам, рыцари не смогли прорвать левый фланг, завязнув в сражении с королевскими войсками на линии обороны. Пока саксы и англы вырубали своих давних и ненавистных врагов нормандцев, защищая славянских пушкарей, часть орудий соседних батарей командиры рискнули развернуть в сторону прорвавшихся рыцарей. Избиваемые пушечными залпами справа и слева, рыцари замедлили атаку, теряя столь необходимые для победы секунды. Лосев не выдержал и вскочил на коня, направляясь к месту прорыва вражеской конницы. Добравшись до островка рыцарей, уверенно отражавших атаки англов и саксов, капитан спешился, выбрав небольшой холмик, и остановился, выравнивая дыхание. Встряхнув руками, он проверил родной пээм, нащупывая локтем запасные обоймы, обнажил ствол и выбрал первую цель.

Могучий опытный воин, словно скала, небрежными движениями стряхивал с меча кровь набегавших воинов, разрубая противников одним ударом огромного полутораметрового меча. Несколько голубоватых искорок на плечах и щите рыцаря обозначили попадания ружейных пуль, отдававшихся небольшими покачиваниями рыцаря.

«Отличный доспех у него, надо взять для изучения, – успел подумать капитан, нежно выбирая холостой ход спускового крючка пистолета. Набитая рука не подвела, пуля ударила в открытую челюсть воина, сбрасывая его с коня. Лосев уже перевёл оружие на вторую мишень, вылавливая в прицеле голову ближайшего рыцаря, размышляя о месте изготовления качественного доспеха: – Багдад или Толедо? Надо переманить мастеров или их учеников, интересно, есть ли у них своё клеймо?»

Личное вмешательство капитана вдохновило и дисциплинировало стрелков, бывшие ученики и воспитанники Сергея воспряли духом, боясь показать ему свои промахи. Выстрелы стали точнее, небольшая группа прорвавшихся на батарею рыцарей таяла на глазах. К этому времени стали откатываться волны пехотинцев, немного опоздавшие к прорыву конницы, но честно пытавшиеся поддержать безумный порыв рыцарей. Пешие воины, при всём напоре и численном перевесе, не смогли добраться даже до траншеи перед линией обороны. Тут пушки проявили все свои лучшие качества, выкашивая наступавшие цепи, словно опытный косарь на лугу. Не прошло и часа, как наступление выдохлось, Христово воинство сползалось к берегу, бросая убитых на перепаханном копытами и сапогами поле. Но большую часть раненых товарищей воины не бросили, уносили с собой под молчаливым взором орудий, прекративших стрельбу по отступившему войску.

Всем было ясно, что армия вторжения разбита, самые азартные стрелки и пушкари попытались организовать преследование, но были остановлены приказами Ярослава. Королевская армия зализывала раны, собирая погибших и перевязывая раненых. Сергей прикинул силы отступившего войска и ужаснулся, на поле боя остались меньше трёх тысяч. Даже после поражения армия католического воинства десятикратно превосходила славянское войско. Славяне потеряли полторы сотни убитыми и не менее двухсот ранеными, не считая израсходованного на две трети боезапаса. Поистине пиррова победа, дающая армии вторжения шансы на победу в следующем же бою. Сергей испугался невесёлой перспективы, уговаривая Ярослава направить парламентёров к войску противников, собираясь участвовать в переговорах лично. У короля он просил полномочий на максимально мягкие результаты мирного соглашения, вплоть до возвращения в королевство желающих, с правом строительства собственных замков.

– Где ты хочешь их поселить? – почти кричал Ярослав на Сергея, услышав такую дерзость, расшатывавшую основы единовластия. – Что? Будем выселять из замков моих бояр ради нормандских рыцарей?

– Я предлагаю отдать им весь север острова, полагаю, что Малькольм Третий, король пиктов и скоттов, уже вторгся на территорию нашего королевства. Могу спорить, что не пройдёт и пары дней, как мы увидим гонцов с таким известием, – капитан поклонился королю, – если я ошибаюсь, направишь новых подданных на захват земель Изумрудного острова. Надеюсь, ты помнишь, что ирландцы грабят земли Мурсии и Корнуолла? Там, кстати, мои мастерские по производству боеприпасов и оружия. И чем раньше мы вышвырнем ирландцев с острова, тем меньше потеряем людей и ресурсов.

– Они не согласятся на твои предложения, – уже спокойнее проговорил король, не хуже Сергея понимавший необходимость мирных переговоров. Как минимум передышка в три-четыре дня могла спасти славян, дать время для подвоза припасов и сбора дополнительных войск из городов и замков. Иначе гибель не только войска, возвращение нормандского владычества означает смерть или изгнание для всех людей, доверившихся королю Ярославу.

– Я предлагаю вот что, – сыщик перешёл на спокойный рабочий тон, выкладывая королю свои предложения.

Утро нового дня принесло выжившим воинам и рыцарям армии вторжения неприятный сюрприз. Пользуясь новолунием, славяне передвинули свои передовые батареи под самый бок противника, подобравшись в некоторых местах на расстояние двухсот метров. Адское изобретение, пушки, окружило лагерь двойным кольцом. Теперь даже при захвате первой линии обороны славян рыцари Христова воинства попадут под смертельный огонь в упор тех орудий, что стоят в полусотне метров позади. Не давая времени на раздумье, с белыми платками и ветками дуба в руках в сторону армии вторжения направились три парламентёра от славян. С двумя воинами-переводчиками шёл Сергей, не сомневаясь в успехе своей миссии. В отличие от славян, считавших потери трети войска вполне допустимыми и не терявших силы духа, уроженец двадцатого века знал психологию европейцев. Лосев не сомневался, что практицизм и стремление выжить любой ценой, даже предательства и смены религии, языка и государства, сформировались у европейцев не в двадцатом веке. Он пять лет общался с саксами, англами, нормандцами, франками и прочими европейскими племенами, подмечая задатки такого отношения к своей жизни среди европейцев Средневековья.

Как говорили в старом советском мультфильме, слово «любовь» для большинства рыцарей звучало в одной формулировке: «любить себя – плевать на других». Именно на это и рассчитывал Сергей, когда уговаривал Ярослава согласиться на переговоры. И он не ошибся, после двух дней переговоров, сводившихся в основном к внешним признакам заключаемого мира и обсуждению сохранения рыцарского достоинства, полководцы противника согласились подписать капитуляцию и переправиться на материк, с обещанием мира на двадцать лет. Отступали католики со своим оружием, в полной выкладке, без всяких контрибуций и выкупов. На острове остались лишь погибшие и умершие от ран воины, да две сотни нормандцев и саксов, поверивших Лосеву. К началу отъезда с острова материкового воинства штиль закончился, и в море появились два десятка троек под предводительством адмирала Ярилы на двойке. Буквально сразу после этого, видимо абсолютно случайное совпадение, полководцы католического войска перестали спорить с условиями Сергея и подписали мировое соглашение.

Уезжали на материк воины и рыцари три дня, некоторые увозили тела своих погибших друзей, другие, наоборот, договорились с селянами об уходе за ранеными товарищами. Всё это время славянское войско не трогалось со своих позиций, наблюдая эвакуацию своих врагов. Двести оставшихся на острове рыцарей и воинов не отходили от графа Васакса, единодушно избрав его своим сюзереном. Нет, клятву верности королю Ярославу они принесли, но попросили Сергея взять их под своё личное покровительство. Тот по большому счёту вполне понимал парней, потерявших родину, пока воевали на чужбине. Их судьбы чем-то напоминали капитану солдат, возвращавшихся из Афганистана совсем в другую страну, не похожую на ту, что отправляла их исполнять интернациональный долг. Невольно Лосеву пришлось принять командование над двумя сотнями воинов, поверивших ему.

– Всё получилось, как мы и планировали, – обсуждал окончание военной кампании с королём Сергей, – правда, я надеялся, что на острове останется тысяча или две воинов, но и двести неплохо.