Облегчения это не принесло, организм перестал работать на заживление. Тело, под ударными дозами антибиотиков и анальгетиков, при огромной потере крови, отказывалось выздоравливать. Открытые раны на руках не заживали, огромная слабость и постоянная головная боль стали привычным состоянием Белова. Ванны и компрессы из лекарственных трав, как и различные отвары, приносили получасовое облегчение. Головные боли доводили до мыслей о самоубийстве, лишь бы закончились мучения. Только вредность характера бывшего опера, не желавшего прослыть посмертной жертвой шамана, давала силы для жизни. Свою постель он покидал только для туалета и принятия ванны, да и туда его водили жёны под руки. Кормили его тоже в постели, последние дни он даже ложку поднять не мог, слабость позволяла только слушать и думать, слушать и думать. Думать о том, как выживут его родные и близкие в этом жестоком первобытном мире. И жалеть, что судьба не дала ему пары лет для окончательного укрепления посёлка, хотя за два года и так успел многое.
Продолжалось это состояние больше трёх недель, за которые успели убрать полностью весь урожай. Белов, понимая, что умирает, начал диктовать Ларисе свои указания для Третьяка, для Окуня, другие советы, как спасти детей. Потом приходил в сознание и смеялся над своей наивностью, догадываясь, что после смерти дом будет разграблен соседями, в первую очередь, тем же Скором, и все артефакты распроданы или украдены. Тот небольшой шаг по пути прогресса, что удалось сделать, пропадёт за считанные недели, затянутый приуральской тайгой. Снова менялось настроение умирающего, казалось, что Третьяк с Владой и Лариса с Алиной смогут сохранить свою независимость. Он опять начинал диктовать указания на будущее. В один из визитов Третьяка, рассказывавшего о работе над вторым паровым двигателем и модернизацией парохода, Белову пришёл на память рассказ о лекаре, живущем недалеко от Выселков, которого не трогали окрестные племена. Третьяк подтвердил это, даже взялся отыскать место, где этот лекарь живёт.
Терять было нечего, у старейшины начались приступы беспамятства, короткие обмороки, по ночам снилась старуха в простыне с косой-литовкой. Отправились к лекарю на моторке, втроём, с подарками. Алина достаточно уверенно управляла мотором, до места, где жил лекарь, добрались за один день, к вечеру. По часам, которые Белов не снимал все два года в этом мире и заменил уже три изношенных ремешка, было семнадцать тридцать, пятого сентября. До пещеры раненый смог дойти сам, но у входа не удержался, сел на камень, обильный пот капал с лица прямо на землю, сердце практически не билось, отдавая в груди тянущей тупой болью.
«Писец, приехали, девочки, – нашёл он в себе силы ухмыльнуться. – Домой дойти уже не смогу, жаль, что так получилось». Он не верил в помощь лекаря, тут шаманскими плясками не обойтись, пришёл сюда, чтобы немного отвлечься от мыслей о близкой смерти. Лекарь, появившийся из пещеры, оказался довольно высоким стройным мужчиной, не старше Белова на вид, в длинном сером одеянии с капюшоном. Не спрашивая ничего, он взял раненого за руку и повёл за собой в глубину пещеры. Как больной шёл за ним и куда, он уже не понимал, впав в очередное забытьё.
Проснулся сыщик от ощущения счастья и радости, как в детстве в первые дни летних каникул, ожидание чего-то хорошего и приятного, бесконечно длинного счастья. Он лежал на спине, в пещере, у его ложа стоял лекарь с откинутым капюшоном. Даже при сумрачном освещении пещеры старейшина Бражинска заметил, как мужчина похож на двух чудинок, живущих в посёлке.
– Ты чудин, – не ожидая подтверждения, произнёс Белов, – в нашем посёлке живут две чудинки. Когда умру, забери их к себе, жалко, погибнут одни.
Он не сомневался, что облегчение самочувствия, отсутствие головной боли и ясность мыслей – лишь ремиссия, которая уже скоро закончится смертью. К ней он давно был готов, жаль, не сможет защитить жителей посёлка, хотя, если сильные люди, справятся сами.
– Ты из другого мира, – не спросил, а констатировал факт лекарь.
Белов, в его положении нечего было скрывать, коротко рассказал о мире, где жил раньше и как попал сюда. Назвался он охранником, работавшим на богатых, что не сильно отличалось от реальных функций милиции. В конце рассказа добавил:
– Я не знаю, может, здесь прошлое моего мира, может, очень похожий, но другой мир, так получилось без моего желания.
– Ты удалил не весь яд из организма, часть его впиталась и действует. Скоро ты умрёшь, – лекарь спокойно смотрел на кривую усмешку больного. – Есть только один способ твоего излечения. Никто из людей его не выдерживал и не выдержит, хотя твой организм отличается от здешних людей, по развитию мозга. Я попытаюсь воздействовать на твой мозг, но ты рискуешь сойти с ума.
– Если сойду, убей, чтобы никто не видел меня сумасшедшим, – улыбнулся Белов, – ты же знаешь, что соглашусь.
– Спи, – лекарь коснулся ладонью лба больного, и всё исчезло.
Снова продолжилась череда погонь и побегов, драк и сражений, чувство отчаяния перемежалось со страхом, постепенно преследователи стали подбираться всё ближе и ближе. Белов не знал, кто это, но попадать к ним живым не собирался. Он бежал изо всех сил, удивляясь, как быстро его настигают. Вот уже он стоит в тупике между скалами, с простой палкой в руке, разворачивается навстречу преследователям, всё, пора, нагнетает в себе злость перед последней схваткой. И вдруг тело взлетает, обманутые враги воют под ногами, а Белов летит всё выше и выше. В этот момент приходит понимание: «Я умер».
Белов открыл глаза. «Ещё жив», – промелькнуло в мозгу, в помещении было заметно светлее, чем при разговоре с лекарем. Раненый потянулся телом, ничего не изменилось, привычная слабость и головная боль нахлынули на него.
– Эй, есть тут кто? – Белов медленно сел на своё ложе. Очень хотелось есть, он взглянул на часы, ого, семь утра десятого сентября. ДЕСЯТОГО! Неужели он смог прожить целых пять дней? Он встал, покачиваясь, на ноги, в это время в пещеру вошёл лекарь. Пациент нашёл в себе силы пошутить:
– Доктор, я сошёл с ума, тогда почему я жив?
– Меня зовут Лей, – улыбнулся лекарь, – тебе здорово повезло, пойдём обедать, там всё расскажу.
Обедали вдвоём, на столе были свежие помидоры, огурцы, зелень, явно из огорода в посёлке, жареная рыба и мясные блюда с картошкой.
– Это я сгонял Третьяка за овощами, очень мне понравились помидоры. Тебе тоже сейчас нужна свежая зелень, организм на поправку идёт, скоро будешь лучше прежнего, – Лей продолжал неторопливый рассказ: – Мне удалось активизировать определённые части твоего организма, тебя ждут большие сюрпризы. К примеру, я живу четыреста лет, связано это исключительно с активизацией определенных функций организма. Мои соплеменники, увы, не могут пройти такую активизацию, поэтому так же смертны, как и все люди. Сможешь ли ты прожить так долго, я не знаю. На человеке наблюдать результат активизации мне не приходилось. Возможно, продолжительность жизни у тебя не возрастёт, – Лей с наслаждением раскусил большой помидор, – но некоторые функции организма обязательно усилятся, это слух, зрение, обоняние, стойкость к отравлениям, общая выносливость и регенерация. Что ещё изменится, не знаю. Предлагаю тебе самому это проверить, но каждые два-три месяца обязательно приезжай ко мне, хотя бы два года подряд.
Белов от этих слов оживал прямо за секунды, куда-то ушла головная боль, по ходу насыщения исчезла слабость, даже показалось, что струи свежего воздуха снаружи приносят запах Алины.
– Иди, Белов, перед ледоставом приезжай, поговорим, – Лей махнул ему рукой и остался за столом, наслаждаясь пищей.
Старейшина Бражинска осторожно вышел из пещеры, где его уже ждали Алина и Третьяк.
Весь обратный путь до посёлка и последующие дни он чувствовал себя заново рождённым. Краски леса и запахи были яркими, как в детстве. Умываясь утром на речке через день, выздоравливающий внезапно услышал шуршание полевой мышки возле норы. Обострившийся слух доставлял больше хлопот, чем остальные чувства. Белов легко различал все разговоры в доме, даже шёпот детей в постели на первом этаже и разговоры людей во дворе. Ночью невозможно было уснуть от шума ночных хищников, он никогда не предполагал, как активна лесная жизнь ночью. Недомогание проходило с каждым днём всё быстрее, обе раны затянулись, потом стали исчезать даже шрамы. Когда отставной сыщик заметил это, первым делом проверил старые шрамы на ноге и спине, те уже пропали. Восстанавливались силы и выносливость. Уже на второй день по приезде он с удовольствием прошёл по хозяйству, проверяя подготовку к зиме. Результаты, в общем, были неплохие, особенно по урожаю, запасы на зиму собрали втрое больше прошлогодних. Пользуясь обильным урожаем грибов, Белов с удовольствием собирал грибы сам и приобщил к этому мальчишек и девушек.
