Надя! Конечно, Мозарин скучал по девушке, переписывался с ней, дважды приглашал ее летом в Одессу, к морю. Она жаловалась в письме, что — увы! — ее отпуск не совпадает с его каникулами…

Шагая на службу по знакомым московским улицам и переулкам, капитан любовался снежинками, которые скользили перед его глазами и садились на плечи, как хрупкие звезды. Снег, снег и бодрящий холодок! Нет, этого на юге не увидишь!

Офицер открыл дверь приемной полковника Градова и увидел его секретаря — Байкову. Светловолосая, гладко причесанная, в коричневом платье с белым воротничком, Клава напоминала старшеклассницу. Она широко открыла глаза, вскочила и воскликнула:

— Мозаринчик! Уже капитан!

— Он самый! — ответил Мозарин, пожимая руку девушке. — Как жизнь молодая?

— Лучше всех, — затараторила она. — Полковник уже дает мне оперативные поручения. Потом меня аттестовали. Имею звание.

— Не ниже подполковника? — пошутил Мозарин.

— Пока я старший сержант милиции, — серьезно сказала Байкова и добавила, не переводя дыхания: — Подождите, доложу!

Легко, словно танцуя, она боком скользнула в приоткрытую дверь. Мозарин услышал знакомый голос Градова. С трудом владея собой, он шагнул в кабинет. Положив мундштук с дымящейся папиросой на мраморную подставку чернильного прибора, Градов поднялся из-за стола навстречу молодому офицеру.

— Капитан Мозарин явился в ваше распоряжение, товарищ полковник! — отрапортовал молодой человек, вытянув руки по швам.

— С приездом, капитан! — ответил Градов. — Поздравляю с присвоением нового звания и успешным окончанием школы! — Он быстро подошел к офицеру и, обхватив руками его плечи, посмотрел в лицо. — Выглядите молодцом! А как самочувствие?

— Благодарю вас, товарищ полковник. По работе соскучился.

— За этим дело не станет! Надо представиться комиссару.

Градов позвонил комиссару Турбаеву, и тот приказал явиться к нему. Едва офицеры ступили за порог комнаты, Байкова набрала служебный номер Корневой и, соединившись с ней, выпалила одним духом:

— Надюша, Мозарин здесь! В новых погонах! Капитан!

— Мне его мать звонила… — ответила девушка так холодно, что Байкова даже в трубку подула. — Зайди за анализом!

— Хорошо… — проговорила сбитая с толку секретарша. — Но… но ведь ты вчера раз пять звонила насчет Мозарина?

— Да. Хотела успокоить его мать.

Турбаев расспрашивал Мозарина о порядках в школе, о делах, следствиях, которые он вел в Одесском уголовном розыске. Крепко потирая руки, комиссар посмеивался и внезапно делал такое замечание или задавал такой вопрос, что капитан мысленно восклицал: «Вот черт! Экзаменует меня!..»

Пригласив Мозарина к себе пообедать, Градов сказал:

— Садитесь в мою машину — она на улице — и подождите меня минутку.

Скоро он вышел из подъезда с Корневой, усадил ее рядом с Мозариным, сам сел в кабину к шоферу, и машина тронулась. Михаил весело поздоровался с Надей, но вдруг оробел и замолчал.

— Как живете, Михаил Дмитриевич? — спросила она и, сняв перчатку, стала ее внимательно рассматривать, перебирая пальчик за пальчиком.

— Снова начинаю жить, Наденька… — ответил он и, осмелев, забрал у нее перчатку. — Знаете, — тихо продолжал он, наклонясь к уху девушки, — я все-таки соскучился…

— Все-таки? — сердито переспросила она и откинулась в угол кузова. — Почему вы не писали целый месяц?

— Служба…

— Мы еще поговорим об этом, — сухо ответила девушка.

Жена Градова, Софья Николаевна, высокая, полная, жизнерадостная сибирячка, встретила гостей и побежала хлопотать по хозяйству. Восьмилетний сын полковника тотчас сообщил:

— А я с мамой пельмени готовил! Выставлял их на мороз.

Соседка по квартире, старшая машинистка Уголовного розыска Олимпиада Леонидовна Холмская, после ночного дежурства пришла домой. Узнав о том, что Мозарин в гостях у Градовых, она зашла к ним. Михаил, зная слабую струнку Холмской, сказал, что один одессит, старожил, снабжал его детективной литературой:

— Я читал книжицы про сыщиков, в обложках с яркими страшенными рисунками. Они выходили еще в царское время. У этого одессита их было штук двести: Нат Пинкертон, Ник Картер, Шерлок Холмс, Пат Коннер, Джон Вильсон. Потом книжечки про сыщиц: Этель Кинг, Гарриэт Бальтон Райт.

— Паршивые, бульварные книжонки! — проговорил Градов, принимая от жены огромное блюдо с дымящимися пельменями и ставя его на стол. — Кто такой на самом деле Нат Пинкертон, «король сыщиков»? В середине прошлого века, лет сто назад, действительно существовал в Америке такой человек, вероятно способный сыщик, раскрывший несколько крупных преступлений. Это был сын шотландца-жандарма, эмигрировавшего из Англии в Америку. Молодой Пинкертон начал свою карьеру на железных дорогах — организовал охрану багажа и почтовых вагонов от грабителей. Потом стал шерифом в Чикаго — уже тогда города с высокой преступностью, — был разведчиком во время войны Севера и Юга в Соединенных Штатах. Обрастя жирком, он занялся «бизнесом» — создал частное сыскное агентство. Его наследники раздули это дело, и фирма «Пинкертон и K°», как и многие сыскные агентства Америки, стала обслуживать финансовых магнатов, крупные капиталистические тресты и синдикаты. Это агентство стало заниматься политическим и производственным шпионажем. Капиталисты нанимают сыщиков «Пинкертона», чтобы шпионить за конкурентами, разузнавать и выкрадывать у них производственные секреты и изобретения. Сыщики шпионят и среди рабочих, проникают в профсоюзы, предупреждают своих «боссов» о готовящихся стачках, составляют «черные списки» деятелей рабочего движения, организуют шайки штрейкбрехеров. По найму они выступают в судах лжесвидетелями, совершают провокации, расправляются с вожаками рабочих. Словом, «Сыскное агентство Нат Пинкертон и K°», имеющее отделения во многих городах Соединенных Штатов, — это банда провокаторов, выполняющих самые подлые и грязные поручения капиталистических фирм…

Телефонный звонок прервал рассуждения Градова. Он взял трубку. Комиссар Турбаев вызывал полковника к себе.

— Ну, — сказал Градов, кладя трубку на рычаг, — если комиссар звонит домой, стало быть, «чепе»!

— И я с вами! — воскликнул Мозарин, поднимаясь из-за стола.

К комиссару Турбаеву приехали представители завода, где в конструкторском бюро работала Ольга Комарова. Делегацию возглавлял старейший рабочий, теперь консультант этого бюро, депутат районного Совета Аким Иванович Мартынов. Ему уже стукнуло шестьдесят семь, он было ушел на пенсию, но, блестящий знаток приспособлений для станков, снова пришел на завод помогать молодым конструкторам в их сложной работе. Грива седых волос, окладистая борода, точно сплетенная из серебряных нитей, очки в черепаховой оправе с большими круглыми стеклами делали Мартынова похожим на ученого прошлого века. Говорил он медленно, не любил, когда его перебивали, и останавливал собеседника, укоризненно подняв указательный палец: «Извините-с!»

— Я, товарищ комиссар, сам в бригаде милиции работал, — говорил он Турбаеву, сидя в кресле и положив руки на набалдашник своей увесистой дубовой палки. — Конечно, когда помоложе был. С вашей работой знаком. По правде скажу: тяжелый труд! И не без риска для жизни. Я уж нашим толковал об этом. Но все это, товарищ комиссар, присказка. А сказка будет впереди. У нас человек пропал!

И Мартынов подробно рассказал об исчезновении чертежницы Ольги Комаровой.

Комиссар внимательно слушал Мартынова, чуть откинувшись в кресле и положив правую руку за борт кителя. Потом пригладил свои седые волосы, положил обе руки на стол и тяжеловато поднялся с места.

— Случай редкий, — проговорил комиссар. — Я предсказывать не люблю, но, думается, тут дело не простое. Хорошо, товарищи. Поручу следствие опытному человеку.

— А не секрет — кому?

— Могу сказать: полковнику милиции Градову.

— Слыхал! — воскликнул Мартынов и поглядел на товарищей. — Толковый! А нельзя ли товарищу Градову два слова сказать?