Надо подумать, разобраться, спланировать. И так – понятно, что бумажки и металлические кружочки – форма оплаты за получаемый товар. При всем том товар выдается конкретному гражданину не по графику и разнарядке, а тот и столько, какой и сколько выбирает и желает получить сама особь! Необычно и крайне непрактично с государственной точки зрения. Глупо и с точки зрения лояльного подданного. Лишняя, ничем не оправданная роскошь. Этак любой будет брать то и столько, чего и сколько ему заблагорассудится! К чему же это может привести? К спорам и разобщенности. К нарушению налаженного порядка. К краху общества. Если не регулировать процесс потребления, все переругаются. Каждый захочет иметь больше того, чего ему положено.

Хотя… а откуда берутся эти самые бумажки и кружочки? Ведь где-то плешивые двуногие их должны брать? Может быть их то как раз и раздают в соответствии с некими правилами? Надо будет разобраться. Что он станет есть, когда его бумажки закончатся?

Если подумать, некая форма оплата существует и на Зар-Тенарре, только там происходит ментальная форма расчета. Получая на складе товар, сквирг мысленно переводит со своего счета на счет кладовщика определенную сумму баллов. Никакого физического подтверждения совершаемая сделка и сопровождающий её расчет не требуют. Никто, кроме владельца счета, не может получить к нему доступ через узловые ментальные станции и распорядиться ими. Пополнение же счета баллами происходит в соответствии с периодическими распределениями всеобщей прибыли рода и зависит лишь от занимаемого положения в обществе и благорасположенности Старшей Матери Рода. Да и количество, и перечень положенного каждому сквиргу товара строго определено. Его номенклатура зависит от социального статуса личности. Никаких споров – ты всегда знаешь, на сколько и чего можешь претендовать в любой момент времени. Каждый уверен, что о нем проявят заботу. Гражданин, в свою очередь, может забрать всё причитающееся ему за определенный период времени сразу, либо растянуть, отхватывая по кусочку и создавая на складе личный запас. К примеру, для намечающегося праздничного застолья с коллегами по работе или обязательного полугодичного подарка главе клана. Как все-таки хорошо и спокойно жить на Зар-Тенарре. Шуке, убаюканный приятными воспоминаниями, не заметил, как задремал.

***

Разбудил писклявый детский крик. Рядом резвилась группка детёнышей. Солнце в самом зените. Невероятно жарко. Шуке допил остатки жидкости из бутылки, сунув её на всякий случай в сумку. Попытался отрегулировать тепловой баланс тела. Не с первого раза, но удалось. Стало получше. На первый день исследовательской деятельности пожалуй достаточно. Пора искать пристанище на ночь, а может и на несколько ближайших дней, пока не разберется с обстановкой и не решит что делать дальше. В этом теле можно бы и под открытым небом заночевать, но, кажется, этого здесь не одобряют. Выйдя из парка на улицу Шуке тут же натолкнулся на огромную, в полстены вывеску, прикрепленную рядом со входом в здание на противоположной стороне улицы: «ДОРОГИЕ ГОСТИ, ВЫ ПРИЕХАЛИ В НАШ ГОРОД? ВАМ НЕГДЕ ОСТАНОВИТЬСЯ?» и пониже: «ВСЕГДА В НАЛИЧИИ СВОБОДНЫЕ КОМНАТЫ!». Под вывеской нарисованы счастливые лица самца и самочки. Очевидно жилье для командировочных из других секторов, решил Шуке и, пропустив несколько катившихся по дороге механических, отчаянно вонявших экипажей, перебежал на ту сторону. Дверь и не подумала сама раскрыться. Дернул за прилепленную к ней рукоятку на себя. Тот же результат. Догадавшись, толкнул от себя. На этот раз дверь распахнулась и Шуке оказался в небольшом помещении, в котором царил успокаивающий полумрак и прохлада.

– Дверь закрывай! Не впускай жару! – услышал сердитый окрик. Он торопливо прикрыл за собой створку.

Несколько светильников на стене тускло освещали немолодую полную самку, сидевшую за широким прилавком в глубине помещения. Она брезгливо поджала толстые губы, критически окинув фигуру вошедшего. Всё в нём какое-то средненькое, сероватое. Не молод, не стар, ни высок, ни низок, ни толст, ни худ. Одет неброско. Голову покрывает аккуратная прическа из русых волос средней длинны. Такого встретишь на улице и тотчас забудешь, едва разминешься. Не найдя его сколь нибуть важной персоной, из-за которой стоило подниматься, женщина состроила по её понятиям приветливую физиономию и проворчала:

– Чего Вам?

«Опять тот же вопрос» – растерялся Шуке.

– Тебе чего? – уже настойчивее потребовала особь, – Номер надо?

– Ночевать… ночевать… – услышал вдруг он свой голос, прозвучавший совершенно незнакомо.

– Ночевать, так ночевать, – пожала плечами самка, – Один будешь?

Шуке растерянно оглянулся, ожидая увидеть рядом еще кого либо, затем вновь разомкнул слипающиеся губы:

– Один… один… – и для убедительности вытянул вверх один из своих многочисленных безволосых пальцев.

– Ну один так один. – она сняла со стены висевший там в ряду других таких же странный предмет и передала его новому постояльцу.

– Номер 17. Вот написано. Номер двухместный. Там уже есть жилец. Ключ сдавать необязательно. У каждого свой. – она сунула ему в нос маленькую полоску из твердого вещества с нарисованным на ней значком, – Второй этаж. Вот эта лестница, а там – направо. Платить наличными будете?

Шуке растерянно стоял, не зная, чего та хочет.

– Платить! Деньги! Сейчас будешь платить? – голос толстой самки становится раздраженнее. При этом она подняла вверх одну из цветных бумажек, что лежали в коробке перед ней, потрясла ею в воздухе, повторяя «деньги, деньги» и вновь положила обратно. Шуке скорее инстинктивно, чем под действием разума, раскрыл сумку и вынул из кармашка самую большую красноватую бумажку, протянув хозяйке. Та успокоилась. Взяла бумажку:

– Сколько дней, сударь, жить намерены?

Шуке вновь растерялся. Он как то не думал об этом.

– Ну? – самка с интересом смотрела на постояльца. – Командировочный, что ли? Сам не знаешь насколько приехал? – теперь, когда она получила в руки деньги, она больше не торопилась. Очевидно ей было скучно вот так сидеть одной, в ожидании забредших постояльцев.

Шуке выкинул вперед ладонь с растопыренными пальцами.

– Ну пять, так пять, – самка смягчилась, что то записала в большую тетрадь, отсчитала сдачу, вручив Шуке целую охапку разнокалиберных кружков и одну зеленоватую бумажку, после чего потеряла к нему всякий интерес.

Шуке, ссыпав сдачу прямо в сумку (он пока еще не до конца разобрался в смысле этих ответных бумажек и кружочков, но раз так надо… Во всяком случае теперь понятно, что они называются «деньги», а их переход из рук в руки, очевидно и означает – «платить»). Поднялся вверх, осторожно ступая по деревянным скрипучим ступенькам. Это крайне необычно и интересно. Он дошел до самого верха, пройдя шесть пролетов и ощущая в мышцах приятную усталость. Спустился вниз. Затем вновь поднялся, но уже на второй этаж. Интересно. Свернул, как ему было велено, направо и в растерянности замер. Довольно длинный темный коридор с несколькими тусклыми светильниками под потолком, тянулся вдаль. Весь он, и по правой и по левой стороне, покрыт желтоватыми дверьми. Шуке уже хотел было спуститься вниз за разъяснениями, но нежелание вновь столкнуться нос к носу с не очень гостеприимной особью удержало его. Она еще сказала – «номер 17» и показала нарисованный знак на прикрепленной к металлической штуке полоске. Смотритель поднес к глазам эту полоску и увидел две закорючки. Поднял голову и посмотрел на двери – на каждой, вверху, имелись похожие закорючки. Но каждая чем-то, да отличалась от прочих. Шуке пошел вдоль коридора, смотря то на закорючки на дверях, то на закорючки на полоске. Наконец он нашел точь-в-точь такие же. В это время мимо прошли две смеющиеся самки, не обратившие на него никакого внимания. Подойдя к одной из дверей та, что пониже, с неприятным светлым длинным пучком шерсти на макушке головы, сунула металлическую полоску (такую же, как в руках Шуке) в отверстие у самого края двери, повернула её. Что-то слабо щелкнуло и… створка двери чудесным образом раскрылась внутрь. Шуке поступил так же, но всунуть железку получилось не с первого раза – пришлось несколько раз её переворачивать. Наконец замок в двери так же щелкнул и дверь приоткрылась. Смотритель был в восторге. Он заколебался, следует ли оставлять металлическую полоску в двери. Выглянул в коридор. Нет, ни в одной из дверей в отверстиях торчащих полосок не было. Не отказав себе в удовольствии раза три захлопнуть дверь и вновь её открыть ключом, Шуке наконец извлек его и сунул в карман, весьма довольный собой.