Однако все ее старания были напрасны: тяга к книгам не проходила. Студент, бродя по городу, будто нарочно останавливался у витрины каждого книжного магазина.
Как-то утром он встретил у магазина знакомого по университету аспиранта, с которым он когда-то давно делился своими сомнениями. Аспирант пригласил его на читательскую конференцию с участием известных писателей и критиков; студент охотно принял приглашение.
Когда наступило воскресенье, он, чтобы не ехать с женщиной в Кодоньо, сказался больным, а сам сел в автобус и отправился в старый театр, где собрались сотни читателей. Первым выступал один маститый, но на вид очень моложавый критик, а после него слово взял критик не менее маститый и более солидный, которого все называли Эборгест (непонятно, кто присвоил ему это имя из фильма Альфреда Хичкока, он на того персонажа был совершенно не похож).
Студент слушал эти выступления, и сердце готово было выскочить из груди, потому что он опять ничегошеньки не понимал. Но когда дело дошло до вопросов и ответов, он осмелился поднять руку и обратиться к Эборгесту; он задал вопрос о литературных пристрастиях критика.
— Как? Литературные пристрастия? — удивился тот. — Что ж, должен сказать, я не люблю нуды. У тебя отчаяние — так иди и вешайся, нечего жилы тянуть. Я такого занудства две-три страницы могу выдержать — не больше. Мне сразу все становится ясно, и я пишу разгромную рецензию. Нет лучшего способа предостеречь автора от неверного пути, чем резкая критика его произведения!
Студент был обескуражен подобным ответом, но все-таки набрался смелости и задал еще один давно волновавший его вопрос: в чем же все-таки суть книг. Но Эборгест рассердился и не пожелал рассуждать на эту тему.
— Подобный вопрос может задать только полный профан в литературе. Попадись мне в книге такой вопросик, я ее автора просто изничтожу.
Студент приплелся домой в еще более угнетенном состоянии, щеки его горели от стыда, ведь маститый критик лишний раз подчеркнул его глупость и невежество. И пока подруга не вернулась из Кодоньо, он лихорадочно схватил первую попавшуюся книгу и углубился в чтение.
С того дня он стал читать где только мог — дома, когда оставался один, в автобусах, в метро. Он уже не в силах был заставить себя рекламировать энциклопедии: подойдя к дому очередного клиента, тут же поворачивал обратно и устраивался с книгой в ближайшем баре. К концу так называемого «рабочего дня» он заходил в молочную в нижнем этаже своего дома, чтобы дочитать начатый утром роман, а дочитав, бросал его в мусорный бачок.
Но скоро ему опротивело бесцельно бродить по окраинам города и урывками читать книжонки, купленные в газетных киосках. Он решил для себя окончательно, что продавать книги в рассрочку ему не по нутру. Теперь он мечтал стать критиком, выпускать собственные книги, а другие пускай их продают.
Так он перестал ездить в отдаленные районы и просто слонялся целыми днями по центру, витая в облаках.
Однажды ночью его охватило безумное юношеское желание, и он бросился к женщине. Удовлетворив свою страсть, он изрек:
— Хорошо бы сейчас взять какой-нибудь роман и читать до самого утра, а потом принять душ, сесть за машинку и написать статью, которая объясняла бы главную суть книги. Наконец-то я понял, что это мой путь в жизни.
Женщина расхохоталась, настолько нелепыми ей показались фантазии студента. Он обиделся и ушел к себе, хлопнув дверью. А наутро стал читать, уже не таясь.
Настала зима; студент целые дни проводил в центре города, не пропуская ни одной книжной лавки и мечтая накупить себе самых разных книг. В ушах его все еще звенели обидные слова маститого критика, которому он со временем намеревался отплатить той же монетой.
Зашел он как-то и в бюро по распространению книг, подал заявление об уходе и заявил бывшему инженеру, что его метод — сплошное надувательство. Тот выгнал его взашей.
По общему мнению, тщеславие — это порок, заставляющий человека стремиться к своей цели, не выбирая средств. Главной целью студента в тот момент было расстаться с человеком, ведущим нелепую, безалаберную жизнь, с человеком, которого он стыдился, взирая на него со стороны, словно это был не он, а кто-то другой, Бог его знает кто.
Очутившись на улице, студент понял, что не может больше делить квартиру с этой маленькой, но чересчур самоуверенной женщиной, не понимающей его честолюбивых планов.
Оставив ее, студент сошелся с другой девушкой, которая объявила себя страстной поклонницей литературы, но, как выяснилось, это обман: после школы, где поневоле приходилось читать, она не взяла в руки ни одной книги, поскольку от чтения ее тут же клонило в сон.
Это открытие весьма разочаровало нашего студента, однако у лгуньи была удобная квартира, да и зима выдалась суровая, так что будущий литератор почел за лучшее остаться у новой подруги.
В мае инженер вдруг понял, что безумно влюблен в молодую женщину. Она не только каждый день заключала выгодные сделки, но и сумела расширить сеть клиентов, перестроив таким образом деятельность бюро. Глава издательского объединения, высоко оценив ее вклад, предоставил ей место в коммерческом отделе.
Перейдя на новую работу, женщина вышла из подчинения усатого инженера, и однажды майским вечером тот пригласил ее на ужин, чтобы отметить повышение в должности. Едва они сели за стол в загородном ресторанчике на берегу Тичино, инженер стал заикаться от волнения, так очаровали его прекрасные глаза женщины.
Кто-то за соседним столиком рассказывал, что месяц назад к молу прибило разложившийся мужской труп: оказалось, какой-то рыболов, стоя на берегу, внезапно умер от инфаркта. Этот не слишком веселый разговор заставил уже немолодого инженера задуматься о быстротечности жизни и о том, что надо, пока не поздно, ловить момент. Весь вечер он говорил комплименты женщине с прекрасными глазами и под конец предложил ей бежать с ним.
— Куда бежать? — рассмеялась она.
— На край света — в Бангкок, Сингапур, на остров Бали… Разве вас не прельщает такое путешествие?
— Нет. Я езжу к сестре в Кодоньо, и с меня довольно, — ответила женщина и спокойно добавила: — Знаете, я вам прямо скажу: ничего у вас не выйдет.
Принял ли усатый инженер эти слова всерьез в тот вечер, обдумал ли их впоследствии? Неизвестно. Однако пламя страсти в душе его разгоралось с каждым днем все ярче.
Он утратил покой, совсем забросил дела и даже приобрел в туристическом агентстве билеты на пароход, идущий в Бангкок, Сингапур и на остров Бали. Он отправил билеты своей возлюбленной и получил их обратно срочной почтой с краткой записочкой: «С меня хватит и Кодоньо».
Можете себе представить, какие чувства охватили усатого инженера. Он вспомнил, как всего полгода назад в его бюро появилась скромная и угловатая читательница книг (вместе со своим жалким напарником-студентом) и как потом она превратилась в отличного работника, способного оболванить любого клиента. Но главным образом инженера покорило в этой женщине нечто другое — что, он и сам не отдавал себе отчета, скорее всего, ее прекрасные глаза.
Как-то поздно вечером он заявился к ней домой: ему необходимо было срочно с нею объясниться. С порога он признался женщине, что ее прекрасные глаза сводят его с ума: в них можно прочесть каждое движение души.
— Да нет, у меня просто-напросто небольшое косоглазие, — объяснила она.
— Ну и что! — воскликнул очарованный инженер. — А у меня язва!
Он кинулся к ней, чтобы заключить в объятия, но она оттолкнула его и удалилась по темному коридору. Следуя за ней, инженер вошел в гостиную и замер на месте.
Книжный шкаф ломится от книг, книги разбросаны по всей комнате, словно ими только что пользовались. На подлокотнике кресла под торшером лежит огромный том, раскрытый на заложенной странице. Инженер берет его в руки и читает название знаменитого французского романа. Он выпущен серьезным издательством, имеющим дело с действительно читающей публикой; инженер всегда презирал эту фирму, поскольку ее распространители заключают договоры лишь на жалкие суммы.
