Джулия ощутила, как тоскливая безнадежность улицы вползла в эту комнату.

— Эта комната очень уютная, — солгала она. Маргарет не стала тратить усилия на возражения, зажгла сигарету, затянулась и стряхнула воображаемый пепел на блюдце. Она смотрела на Джулию сквозь облачко дыма из-под полуопущенных век. Ее губы тронула улыбка, которая, казалось, смягчила лицо и сделала его как будто знакомым — в ней Джулия узнавала себя. И это было как раз то, за чем она пришла. Подтверждение ее происхождения.

Она снова подумала о круговороте жизни.

— Забавно, не правда ли? — медленно произнесла Маргарет. — Мы не знаем друг друга. Ничего не знаем. С чего начать, если не с просьбы о прощении?

Джулия подвинулась к ней поближе. Влажными ладонями она оперлась о черную дермантиновую софу.

— Не надо просить прощения. Давай с этой минуты перестанем извиняться друг перед другом.

Маргарет кивнула.

— Но все-таки я виновата перед тобой. Разве ты так не думаешь? Но я не хотела бросать тебя. Тогда я плакала больше, чем когда-либо в своей жизни. После твоего рождения мне позволили побыть с тобой лишь один день. Я держала тебя на руках и смотрела на тебя. А потом они пришли и забрали тебя. Я могла бы остановить их, разве не так? Я часто потом думала об этом.

— Нет, — твердо сказала Джулия, — ты была слишком молода.

Маргарет выглядела теперь старше своих лет. Джулии стало грустно от мысли, что она никогда не видела ее молодой и полной надежд. Наступило короткое молчание.

— Расскажи о себе, — попросила Маргарет. — Ну же, расскажи все, что с тобой было.

Джулия постаралась выполнить ее просьбу. Но, рассказывая, она понимала, что делает это не так. Разведенная женщина, имеющая дочь, которая живет за городом со своим отцом, — был совсем не тот образ, который хотела видеть Маргарет. Непонятно было ей также повествование о работе в далекой Италии, с больными людьми и монахинями и каким-то невообразимым парком. Маргарет слушала, курила сигарету и молчала. Джулия заметила украдкой брошенный взгляд на ее огрубевшие от работы руки и скромную, не очень современную одежду. Казалось, она не слишком интересовалась Лили или теперешней жизнью Джулии. Вот если бы она все еще владела «Чесноком и сапфирами», подумала Джулия, было бы совсем другое дело.

— У меня был свой бизнес, несколько магазинов. Но я их продала. После этого я почувствовала себя гораздо счастливее.

— Гм. А я думала, что это главное. Откуда же у тебя такой шикарный автомобиль?

— У меня нет автомобиля. Ту машину я одолжила у одного приятеля.

Если бы у нее все еще был ее алый «витесс», это могло бы спасти положение. Она пыталась рассказать еще о Монтебелле и успехе своего парка.

— Ну что ж, — сказала наконец Маргарет, — по крайней мере, у тебя были неплохие возможности, не так ли?

«Были ли? — подумала Джулия. — И не упустила ли я их?» Ее мать казалась разочарованной. Джулия уже хотела сказать ей, что однажды она была леди Блисс, хозяйкой Леди-Хилла. Маргарет могла бы гордиться этим, как и Бетти, хотя это и длилось недолго. На нее также произвел бы впечатление рассказ о Мэтти. Но Джулия не хотела впутывать сюда подругу, вводить ее в свой рассказ.

— А теперь твоя очередь, — сказала она. — Расскажи мне о себе.

Уголки рта Маргарет опустились, она неопределенным жестом обвела комнату.

— Сама видишь. Мне не очень повезло в жизни.

Внезапно Джулия почувствовала раздражение.

— Но почему? Расскажи, что тебя здесь держит? Расскажи о моем отце. И других твоих детях.

Нетерпеливый, раздраженный голос Джулии, как ни странно, несколько оживил Маргарет. Она с легким кокетством потрясла головой и зажгла очередную сигарету.

— Ну что сказать о твоем отце? Он был умен. Учился в колледже. Стал учителем. Был сильно мною увлечен, это точно. — При воспоминании она тихонько засмеялась. — Паскудник.

Должно быть, когда-то Маргарет была привлекательной. Джулия это видела. Красивой — вряд ли, как и сама Джулия, но притягательной и даже очаровательной. Как догадывалась Джулия, Маргарет даже не была хорошо знакома с мужчиной, с которым встречалась.

— Почему он не помог тебе?

Маргарет посмотрела на Джулию.

— Как ты думаешь, почему? Он был женат!

И она охотно, даже с некоторым чувством облегчения рассказала всю историю. Он был учителем средней школы, где училась Маргарет и которую оставила, когда ей было пятнадцать лет. Он жил на той же улице со своей женой.

«Патингтон-стрит», — вспомнила Джулия. Перед ее глазами предстала женщина восточного типа и бритый парень, окликавший Лили. Эта улица изменилась потом, в последний год перед войной. Однажды, рассказывала Маргарет, по дороге домой из магазина, где она работала, она встретила учителя. Они были знакомы и пошли домой вместе. На следующий день они опять встретились, совершенно случайно, а потом — уже по договоренности. Вскоре их свидания не имели уже ничего общего со случайными встречами на улице.

Маргарет смотрела куда-то в окно.

— На задворках нашей улицы пустовал дом. В зимнее время он был подходящим местом для нас. Там мы спали вместе. Никто не знал об этом. Он называл меня своей маленькой греховодницей. Но если я и была греховодницей, так именно он научил меня этому. — Маргарет засмеялась гортанным внутренним смехом, вызванным интимными воспоминаниями.

«Испорченная девчонка, — подумала Джулия. — Почти неискушенная, но готовая рискнуть. Как в свое время Мэтти и я». Вот он, круговорот жизни.

— Что случилось потом?

Маргарет вздрогнула.

— Если бы я имела об этом какое-то представление, я бы знала, что случится. Он перешел на другую работу и уехал еще до того, как я узнала, что беременна. Он сказал, что напишет и вызовет меня, как только признается жене, что мы любим друг друга. Но, конечно же, не сделал этого. А я не выдала его. Мой отец просто с ума сходил, но я никогда никому не рассказала правду.

Маргарет гордилась своей верностью. Она прошла через выпавшие ей испытания в одиночку.

Джулия почувствовала, что больше не пожелает узнать что-нибудь о симпатичном обманщике-учителе, который был ее отцом. Она поняла, что уже имеет о нем достаточное представление, и презирала его.

— Никогда никому не призналась, — повторила Маргарет, — пока не родилась ты.

Их взгляды встретились. И впервые между ними протянулась тоненькая, еле ощутимая связующая нить.

— Продолжай, — мягко сказала Джулия.

По мере того как Маргарет все глубже погружалась в воспоминания, она, казалось, смягчалась. И поведала свою историю без малейшей жалости к себе, которую Джулия заметила в начале разговора.

Спустя три года после рождения незаконнорожденной дочери Маргарет вышла замуж за Дерека Реннишоу, и у них родился ребенок — сын. Они арендовали дом, который оплачивала военно-морская служба Дерека. Когда муж уехал и Маргарет осталась одна, она написала письмо в агентство по усыновлению детей.

— Они ничего мне не сообщили, — сказала она.

— Я знаю.

Джулия вытащила из сумки сложенное письмо и протянула матери. Маргарет прочла его, сохраняя бесстрастное выражение лица, и вернула Джулии.

— Вот видишь? Я старалась. Я не хотела потерять тебя из виду.

— Я знаю.

И опять она почувствовала ту же связующую нить.

После того как Дерек вышел в отставку в конце войны, у них родилось еще двое детей, обе девочки. У Дерека была очень хорошая работа — шофер грузовика дальних перевозок. А потом он погиб при столкновении с автобусом.

Маргарет устроилась работать барменшей, эта работа ей нравилась, но семья еле сводила концы с концами. Пожив в столь стесненных обстоятельствах несколько лет, она познакомилась с Эдди Дэвисом. Он был строителем и имел собственное небольшое дело. Он тоже был женат, и жена так и не дала ему развод. Чтобы избежать толков. Маргарет перебралась сюда и жила здесь под именем миссис Дэвис. Одно время они жили хорошо, но вскоре бизнес Эдди потерпел крах.