- Он мне не отец! - взвился мальчишка.

- В этот раз именно я решаю, кто будет твоим телохранителем, - проигнорировав его выпад, спокойно продолжил Маркус.

- И таким образом ты решил от меня избавиться, подсунув мне это? – а вот это было обидно…

- Билл, этот человек лучший из всех, кого я знаю, - терпеливо начал объяснять друг. – Я доверяю ему больше, чем всем остальным вместе взятым…

- Вот и бери его себе в охранники, а я нахожусь под угрозой просто сидя с ним в одной комнате. Да только от запаха, исходящего от него, погибнуть можно.

- Маркус, - вклиниваюсь в разговор, с максимальной робостью в голосе. – А это существо совершенно право. Найди кого-нибудь другого на эту почетную роль, а? Ну не сработаемся мы.

- Да вы сговорились! Хотя… видите, у вас уже есть что-то общее, - усмехаясь, продолжает друг. – Вот узнаете друг друга получше и…

- Я согласен, - вдруг раздается шипение. Удивленно поворачиваюсь к парню, глаза зло прищурены, тело напряжено, для полного сходства с котом только выпущенных когтей не хватает. – К работе приступит завтра. Сегодня я все равно никуда не собираюсь. Только, Маркус, сделай одолжение, отмой его и переодень во что-нибудь приличное.

Резко встает и уходит, а мы продолжаем сидеть и таращиться на закрытую дверь, как два придурка. Вдруг Маркус начинает истерически хохотать. Смотрю на него с недоумением. У них тут что, у всех с головой беда?

- Том, ты идиот! – наконец смог выговорить друг, справившись со смехом. – Ты понимаешь, что этим своим «это существо» ты только что подписал себе смертный приговор?

Твою мать.

***

Утро началось для меня крайне невесело. Башка болит. В глазах двоится. А во рту такое ощущение, будто там… неприятно, короче. Да и жизнь в целом оптимизмом не радует. Оглядываю комнату, пытаясь сообразить, где я. Помещение абсолютно незнакомое, я здесь совершенно точно ни разу не был. Так. Вспоминаем. Вчера я проснулся в своей квартире… телефон… крепыши… Маркус. Твою мать! Я же теперь с какой-то полудевкой нянчиться должен. Но сначала мне бы водички попить, а то сдохну. Здесь две двери. Одна, определенно, в коридор, а другая должна быть в ванную. Туда-то мне и нужно. Пытаюсь встать… получается. Я уже был на середине пути к желанной цели, когда в дверь ворвался крайне радостный друг.

- О! Ты уже проснулся. Хорошо, - да что ж ты такой веселый-то…

- Твою мать. Не ори, - шиплю, щурясь от боли.

- Так тебе и надо, алкаш. Ну ладно, ладно, - продолжает уже тише, сбавив обороты, – не злись. На вот. Я тебе таблеточку принес и переодеться.

- Таблеточка - это хорошо. Это очень хорошо, - начинаю счастливо улыбаться. – И от душа я бы тоже не отказался.

- В ванной комнате есть все нужное. Зубная щетка, бритва… приведи себя в порядок. Давай, очухивайся, а потом поговорим. Я тебя в своем кабинете жду.

Захожу в ванную, по дороге кидая вещи. Чистые – на какую-то тумбочку, грязные – на пол. Вода. Много. Под горячими струями я блаженствовал минут двадцать, не меньше. Выходить совершенно не хотелось, но нужно.

Не одеваясь, подхожу к зеркалу, внимательно вглядываясь в свое отражение… И что мы имеем? Хмурый, помятый тридцатилетний мужик с совершенно больным взглядом. Висящие мокрыми веревками дреды. Клочковатая, отросшая за время пьянки борода. Да, ничего не скажешь, красавчик. Ну, попытаемся всю эту красоту хотя бы в относительный порядок привести…

Минут через тридцать упорного труда, побритый, одетый в белую футболку и черные джинсы, я выглядел вполне сносно. Правда, волосы теперь долго сохнуть будут, и мешки под глазами никуда не делись, но с этим ничего не поделаешь. Добавляем побольше дури в глаза, того, что там на самом деле творится, видеть никому не нужно. Я готов на потеху публики…

Спускаюсь по лестнице, ища по памяти кабинет Маркуса, открываю знакомую дверь, друг сидит в кресле, попивая кофе, и терпеливо ждет моего появления.

- Ну вот, - улыбается, глядя на меня. – Хоть на человека походить стал! А то бомж бомжом…

- Ты мне нотации о вреде алкоголя и нездорового образа жизни читать собрался? Так поздно уже, не поможет. Лучше кофе налей. И пожрать чего-нибудь. Не помню, когда последний раз ел нормально.

- И кто в этом виноват?

- Бл*ть, Маркус, за*бал…

- Н-да. А под градусом ты значительно милее был. Ну, все, не злись, - быстро добавляет, видя, что я готов уже ему в зубы дать. – Кофе, джем и тосты на столике у окна. Думаю, этого пока хватит. Большего твой организм все равно сейчас не выдержит.

- Рассказывай давай, чего воюете? – спрашиваю, уже грызя тост и попивая отличный крепкий кофе. Всегда знал, что мое благодушие зависит от полноты желудка.

- Как я уже говорил, мой, а теперь и твой босс, мужик крутой.

- А насколько я помню, он все еще только твой босс, - вклиниваюсь, перебивая его. - Ты же вчера сам говорил, что моя забота – мальчик. Только его я защищаю. И только ему подчиняюсь. Так?

- Всегда поражался этой твоей особенности! Как ты, находясь в таком состоянии, на следующий день все до последнего слова помнить можешь?!

- Опыт большой. Кстати, еще вчера спросить хотел, а что это еще за «он мне не отец»?

- Он отчим. Мать Билла вышла замуж, когда мальчику еще и года не было. Мистер Каулитц ему свою фамилию дал, признал, так сказать, но отношения у них крайне сложные. Билл всегда странным был. То милый и дружелюбный, то вдруг скандалы катать начинает, покруче любой дивы. А то вообще кажется, не в этом мире находится. Сейчас у нас как раз период скандалов идет, поэтому и телохранителей меняем как перчатки. Боссу это все осточертело конкретно, он вообще уже хотел мальчишку без охраны оставить, но это опасно очень.