Таким образом, даже спустя сорок лет с момента своего выхода в свет словарь Феликса Львовича Шапиро продолжает оставаться как заметным явлением современной еврейской культуры в России, так и яркой вехой на сложном пути развития отечественной гебраистики последних десятилетий. Именно поэтому есть основание сравнить подвижнический труд Ф. Л. Шапиро по изучению и популяризации иврита в России в 50-е годы с тем, что сделал для возрождения иврита как живого разговорного языка Элиэзер Бен-Ехуда в конце XIX — начале XX века в Палестине.
Тем не менее молодому поколению российских поклонников иврита пока мало что известно о талаитливом гебраисте. Даже в изданной на русском языке очень информативной книге известного израильского переводчика и литературоведа Авраама Белова (Элинсона) «Рыцари иврита в бывшем Советском Союзе» (Иерусалим, изд-во «Лира», 1998, с. 384), рассказывающей о ряде российских гебраистов и литераторов, писавших на иврите, Ф. Л. Шапиро даже не упоминается...
(Из статьи в газете «Еврейское слово», №134, Москва, 12 марта 2003 г.)
ПОБЕДА ДУХА
Лена Кешман, Иерусалим
Впервые учить иврит я попыталась в 1975 году. Знающие люди сразу посоветовали: «Найди словарь Шапиро». В магазине на меня посмотрели, как на душевнобольную, в университетской библиотеке он оказался в спецохране, и только в домах нескольких друзей словарь был в «открытом доступе». Однако «навынос» его никто не давал. Словарь был раритетом[47], наравне с прижизненными изданиями Мандельштама...
В иврит-русском словаре, составленном Михаэлем Дрором при участии Иосифа Гури и Иехезкеля Кереиа, выпущенном Тель-Авивским издательством «Ам-Овед» в 1992 году, сказано: «Излишне говорить здесь о том, как сложилась судьба иврита в России со времени революции в октябре 1917 года, поэтому понятно то всеобщее удивление, которым был встречен выпуск в свет в 1963 году советским государственным издательством иврит-русского словаря Феликса Шапиро под редакцией Б. Гранде».
Феликс Львович Шапиро (1879—1961) действительно осуществил нечто непредставимое и невозможное. В Советском Союзе иврит-русский словарь если и можно было представить себе изданным, то лишь «для служебного пользования»... Да и то — нельзя.
Как будто все просто: вышел очередной словарь... Почти одновременно с ним вышел, например, «Тамильско-русский словарь» Пятигорского...
И все же, и все же. Не рядоположены эти книги. За словарем Пятигорского — труд, подвижничество и великое знание. Победа разума.
За словарем Шапиро — нечто большее. Победа духа.
В СССР много чего «не было» — не было оппозиции, не было коррупции, не было несогласных с линией партии и правительства... Не было того, чего не должно было быть. Иврит — язык, которого «не было» в Советском Союзе. В еврейском самиздате ходило официальное (для суда данное) заключение известных советских ученых о том, что преподавать язык иврит невозможно, поскольку языка такого не существует. Иврит не только не признавали. Более того — «несуществующий» язык был запрещен. Иврит-русские словари изымали при обысках, равно как и все другие книги, написанные на иврите или об иврите. «Образованная публика» знала, конечно, что есть (был?) некий древнееврейский язык, «мертвый» язык... Древнееврейский казался «гораздо более умершим», нежели латынь и древнегреческий. Учили «древнееврейский» в Духовной православной академии, не называя его ивритом (хотя приглашали неоднократно старых
московских мудрецов, таких, например, как Лев Григорьевич Гурвич, преподавать этот «давно умерший» язык будущим православным священникам...). Учили иврит в иешиве при Московской хоральной синагоге те, кому предстояло стать раввинами...
Учили иврит те, кому положено было по чину и званию — будущие дипломаты и разведчики, военные переводчики и политологи — специалисты по Ближнему Востоку. Чтобы заниматься ивритом, нужен был допуск, как к важному государственному секрету или оружию сверх-сокрушительной силы...
В этих условиях издание открытым тиражом иврит-русского словаря казалось столь же невероятным, как опубликование секретных документов Генерального штаба.
Более того, мы же знаем, как долго, по каким бесконечным коридорам, бесчисленным кабинетам, по какому неисчислимому множеству чиновничьих папок, в ожидании скольких печатей, грифов, разрешений, согласований, уточнений, включения в планы — двадцатилетние и пятилетние, перспективные и оперативные, планы издательств, планы министерств, планы главков и планы отделов — проходила предназначенная к печати рукопись практически каждой книги... И зная это, невозможно понять, каким же все-таки образом словарь Феликса Шапиро этот путь преодолел.
На любом этапе книгу можно было «зарезать»...
Дочка Феликса Львовича рассказывает сегодня, что в «какой-то очередной раз» позвонили из издательства с сообщением об исключении словаря из плана — «ненужная, неактуальная и сомнительная книга...» И то верно, столько нужных, требуемых книг нужно печатать, например — выступления Никиты Сергеевича по вопросам культуры и искусства... Что тут с «древнееврейским» словарем возиться. Феликс Львович совершил чудо. Как? «Не мытьем, так катаньем»... Восьмидесятилетний составитель словаря помчался в издательство... Убеждал, что политически недальновидно было бы не издавать словарь этот — что плохую услугу мы окажем своим арабским братьям, не дав им в руки ивритского словаря, что палестинский народ ждет-не дождется словаря этого самого, что именно передовым демократическим силам арабского мира следует иметь этот словарь всегда под рукой. Убедил. Оставили в плане...
Чудо, что вышел словарь до 1967 года, до шестидневной войны. Потом — ничто бы уже не спасло. Потом нужно было бы ждать десятилетия.
Феликс Львович не дождался выхода словаря в свет. Умер в 1961г. Но —умер, запустив, раскрутив машину, добившись «непотопляемости» корабля.
Чудо, сотворенное Феликсом Шапиро — действительно и неотменяемо. Ивритский словарь в Союзе издать было нельзя. Но он его издал...
Но не только выход словаря — заслуга автора. Словарь уникален и другим. Вернемся к отзыву издательства «Ам-Овед», датированному 1992 годом: «Словарь довольно объемен (28 000 слов), в него включены многочисленные идиомы и немало новых израильских словообразований...
Поразительна и достойна высокого уважения работа, проделанная редакторами этого словаря в условиях отсутствия всяких контактов с живым разговорным ивритом, однако не может быть двух мнений относительно того, что такой словарь не может удовлетворять нужды людей, проживающих в Израиле...»
Вероятно, работники издательства «Ам-Овед» по-своему правы. В иврит-русском словаре, составленном Авраамом Соломоником и М.Клайнбартом во вступительной статье говорится прямо: «...если лексикографы утверждают, что словари следует обновлять каждые 10—15 лет, то в отношении таких языков как русский и иврит, это утверждение звучит особенно актуально...»
Но со словарем Феликса Львовича Шапиро происходят вещи нетривиальные и для многих неожиданные: русскоязычные студенты израильских университетов, имеющие в своем распоряжении весь богатый спектр иврит-русских словарей, выходящих ежегодно в самых разных вариантах и под редакцией очень уважаемых и высокопрофессиональных ученых, все же не расстаются со словарем Шапиро, утверждая, что он — лучший...
Страсть Феликса Шапиро к просветительской деятельности — неутомимому труду на ниве просвещения, привела его через Петербург и Баку в Москву, до конца дней своих занимался он преподаванием. Ученики ходили к нему домой, в небольшой дом на Кропоткинской. В Московском университете, в Институте восточных языков (ИВЯ) писал он свой словарь, и кроме того учебник иврита. Словарь дописал. Учебник — нет...
Рассказывает внук Феликса Львовича Владимир Престин: «Дед сохранял ивритские книги всю свою жизнь. Я жил с ним в одной комнате, в которой в шкафу хранились ивритские книги, дореволюционные издания — российские. Там были, например, такие книги, как «Великие еврейские имена» или «Выдающиеся евреи», и среди них было несколько книг на русском языке – лежал трехтомник Дубнова, например...
