Не включая света в спальне, Том бросил одежду на кресло и, захватив чистое белье и халат, отправился в ванную. Спать хотелось невероятно, но лечь в постель, не приняв душ после смены… Том передернулся от отвращения и шагнул в кабинку, сразу же выкручивая кран с горячей водой на максимум. Обжигающе горячие струи усыпляли еще больше, но Том, который, казалось, продрог насквозь, наслаждался теплом, предвкушая, что через несколько минут окажется в мягкой постели, которая еще хранила запах тела Билла.
Вспомнив о своем соседе, Том усмехнулся. Билл всегда был для него загадкой, но сейчас поведение молодого парня совершенно не укладывалось в голове. При всей своей заморочености и капризности, поступки брюнета всегда отвечали какой-либо логике, и Том, хорошенько подумав, мог точно сказать, почему его парень поступает так, а не иначе. Прошлой ночью Том сделал вывод, что их отношения все же значат для Билла достаточно, чтобы попытаться их возобновить, и именно с этой уверенностью и желанием поцеловать припухшие со сна губы Том утром наведался к Биллу, и едва не был впечатан лицом в захлопнувшуюся дверь. Как оказалось, выводы Тома оказались неверными, но при всем желании парень не мог понять, что же затевает Билл, ведя себя так противоречиво.
С самого начала их отношений Том чувствовал себя сапером — никогда не знаешь наверняка, когда бомба рванет, разрывая тебя на куски. Билл был довольно мирным и милым мальчишкой, но ровно до того момента, пока Том не попытался в каких-то моментах повлиять на его решения. Звоночком стал поход в магазин, где Том, беспокоясь за здоровье хрупкого брюнета, настаивал на покупке нормальной зимней одежды, а не той симпатичной, но бесполезной тряпки, на которую положил глаз Билл. Юноша тогда едва не устроил скандал, упрекая Тома в собственичестве и тирании, а Том едва не рычал от досады, что Билл так воспринял его заботу. Впрочем, в тот раз ссора быстро исчерпала себя, стоило только коснуться мягких розовых губ Билла.
Томас видел, что Билл очень самостоятельный и независимый, как много работает, и ему очень хотелось помочь и хотя бы изредка делать так, чтобы у юноши не было поводов беспокоиться. Но Билл любое его предложение, касающееся его жизни, воспринимал в штыки, словно Том был его врагом, а не любовником. Молодой парень не знал, как подступиться к выпускающему по любому поводу колючки Биллу, поэтому постепенно перестал что-либо спрашивать и предлагать, поскольку не хотел быть навязчивым.
Единственной сферой, где Том не смог отойти в сторону, была постель. Комплексы Билла, обладавшего ничтожно малым сексуальным опытом, сводили юношу с ума. Том устал каждый раз уламывать брюнета попробовать новую позу, устал получать синяки от острых локтей и коленок Билла, дергавшегося каждый раз, когда прикосновения становились слишком интимными на его субъективный взгляд. Хотелось взять все в свои руки, заставить Билла потерять голову и забыть свои глупые предубеждения, но брюнет едва позволял просто ласкать себя, а о том, чтобы полностью передать контроль Тому и довериться и речи быть не могло.
Однажды Том просто устал от бесконечных «нельзя». Нельзя делать минет. Нельзя сзади. Нельзя держать руки. Нельзя тянуть за волосы. Нельзя оставлять засосов. Нельзя при свете… Слишком много запретов Билл возвел между ними, и Том не выдержал. В один из вечеров он сделал все, как мечтал – тонкие запястья удерживала шелковистая веревка, изящная спина по-кошачьи выгнута, аккуратные, нежно-персикового цвета ягодицы приподняты над одеялом, и все это было очень хорошо видно в свете настольной лампы. Том ласкал юношу, не обращая внимания на протесты и угрозы, ловко уворачивался от острых зубов, и продолжал свою игру. В ту ночь у юноши будто отказали тормоза, он сладко мучил Билла до самого утра, не отпуская ни на секунду, а Билл после первых двух оргазмов уже даже не мог сопротивляться и что-то возражать. С его губ срывалось тяжелое дыхание вперемешку со слабыми стонами, которые снова и снова заводили Тома, заставляя набрасываться на желанное тело.
Уже на рассвете Том отвязал затекшие руки парня от спинки кровати и осторожно повернул тонкое тело на бок, прижимаясь к Биллу спиной и веря, что утром у них начнется совершенно другая жизнь.
Однако едва проснувшись, Том почувствовал, что день будет не так прекрасен, как прошедшая ночь. Билл, сидящий в кресле у окна, окинул его ледяным взглядом и совершенно спокойно сказал, что все вещи Тома уже собраны в коробку, которая стоит у входной двери.
— Когда будешь уходить, не забудь оставить ключи от моей квартиры на комоде в коридоре, — Билл встал, едва заметно поморщившись, что не укрылось от взгляда Тома, и направился к выходу, — Я ухожу на работу. Вечером тебя здесь быть не должно.
Потом Том ни раз пытался извиниться перед оскорбленным юношей, хотя, где-то глубоко внутри вовсе не чувствовал себя виноватым. Билл оставался холоден к просьбам Тома простить и попробовать начать все сначала, и через пару недель парень решил, что дальше приставать к брюнету со своими чувствами вовсе не стоит. Да и было чуточку обидно, что Билл вот так легко перечеркнул все, что между ними было только из-за своеволия и излишней самонадеянности Тома, который просто решил заставить Билла почувствовать себя более раскрепощенным.
Спальня встретила Тома уютом, а постель просто манила к себе, обещая крепкий и сладкий сон измученному сознанию и уставшему сверх меры организму. Поправив обернутое вокруг стройных бедер полотенце, молодой парень принялся аккуратно выжимать из косичек воду, орудуя толстым махровым полотенцем, а потом подошел к зеркалу, пытаясь прикинуть, сколько еще его прическа будет выглядеть пристойно без коррекции. Разглядывая короткие волоски, смешно топорщащиеся у корней, Том на мгновение замер, прислушиваясь. Если его не обманывал слух, то только что тихонько щелкнул дверной замок, и дверь с тихим скрипом приоткрылась, а через мгновение снова закрылась. Напрягшись, мужчина пристально вглядывался в зеркало, в котором отражался дверной проем спальни, а одна из ладоней непроизвольно сжала увесистую статуэтку, привезенную когда-то из Испании. Неясный тонкий силуэт словно выплывал из мрака, и Том уже хотел обернуться и кинуться на предполагаемого вора, но остановился, как только ночной гость шагнул на порог комнаты, попадая в круг света от небольшого настенного бра.
— Билл?
Юноша никак не отреагировал на свое имя, произнесенное хриплым голосом. Он постоял несколько мгновений, опираясь на дверной откос, и прошел в комнату. Том сглотнул, увидев, как тонкая гладкая ткань пижамы обрисовывает идеальное тело мальчика, и мимолетно удивился, что этот предмет гардероба все еще есть у Билла. Том привез ему эту пижаму из Франции, когда ездил на пару дней в Леон на свадьбу троюродной сестры. Темно-лиловая, как разбавленное красное вино, ткань, приворожила парня, едва только он увидел ночной комплект на манекене в витрине магазина. Тома в тот момент совершенно не смутило, что пижама была женской, он просто не мог отделаться от мысли, как его Билл будет выглядеть в нежнейшем облаке шелка, и как он будет медленно снимать эту ткань с любимого тела. Это был один из немногих подарков, который не вызвал у Билла чувства противоречия и упрямства. Собственно, Том полночи до того, как преподнести нарядный сверток своему парню, отрезал этикетки и бирки, где было указано, что одежда вообще-то женская. Как оказалось, их расставание не стало поводом избавиться от подарка.
