— Т-том… Иди ко мне, – юноша потянул Трюмпера на себя, желая стать еще ближе.

Поняв, чего хочет любовник, Том быстро и щедро намазал член нежно пахнущим лосьоном. Растянутые мышцы охотно расступились, впуская головку, и любовники синхронно выдохнули.

— Тебе не больно? – прошептал Том, губами собирая испарину с виска мальчика, и проталкиваясь глубже в обжигающе горячее тело.

— Нет, – Билл чуть повернул голову, ловя чувственные губы репера. – Продолжай.

А дальше происходило то, чему Том даже не мог дать определения – это было больше, чем секс. Медленно, размеренно Том начал двигаться, опираясь на руки, и при каждом толчке юноша подавался ему навстречу, стремясь продлить контакт. Билл открывался для него, по-кошачьи выгибая спину, отдавался ему весь, без остатка. Они целовались, как сумасшедшие, и не могли оторваться друг от друга. Том чувствовал, что не сможет продержаться долго, слишком сильным было наслаждение от сжимающей его шелковой глубины, слишком жарким было прерывистое дыхание на его губах.

Тела покрывались потом и дрожали от возбуждения, которое все набирало интенсивность. Чувствуя приближение оргазма, Том сдерживался некоторое время, на самом пике, чтобы не кончать, чтобы все не кончалось. Голова шла кругом, а перед глазами все плыло. Но потом его красивый мальчик начал нетерпеливо ерзать под ним и умолять:

— Еще… не останавливайся… Тооом…

Трюмпер отстранился ровно настолько, чтобы его рука смогла ласкать напряженную плоть юноши, из-за чего тот совсем потерял голову, не зная, что приносит ему больше удовольствия – нежные пальцы или горячая плоть внутри. Он шептал что-то, метался по кровати и царапал короткими ногтями загорелые плечи репера. Еще несколько движений жаркой плоти внутри него, и судорога оргазма скрутила тело Билла. Он выгнулся дугой под мокрым телом любовника, сжав его изо всех сил коленями, чувствуя, как обжигающая влага разбрызгивается по животу, и тут репер тоже кончил, и семя его горячей струей вылилось в юношу. У обоих плыли цветные круги перед глазами, слишком интенсивными были ощущения.

Том с огромным усилием сумел приподняться и лечь рядом с все еще чуть дрожащим мальчиком. Его бешено колотящееся сердце начало биться медленнее, а сам Том стал ощущать и холод воздуха на своей влажной коже, и легкую шероховатость одеяла, скомканного под ним… и нежную мягкость Билла, лежавшего в его объятиях. Репер провел кончиками пальцев по щеке и шее юноши, а тот только слегка улыбнулся, поворачиваясь и прижимаясь к молодому мужчине. Его неудержимо клонило в сон, а теплые крепкие объятия Трюмпера казались самой мягкой и уютной постелью на свете. Брюнет обнял парня за талию и легко поцеловал в плечо, устраиваясь на нем поуютнее.

— Спокойной ночи, Томми, – прошептал он.

Репер провел ладонью по тонкой спине и поцеловал Билла в черную растрепанную макушку.

— Спи, Билли.

ГЛАВА 4.

Том проснулся довольно рано, у него всегда срабатывал внутренний будильник. Когда свет из окна перестал слепить глаза, парень огляделся, вспоминая, где находится. Первое, что он ощутил, это теплое тело, прижимающееся к нему под толстым одеялом. Чуть повернув голову, он увидел Билла, который крепко спал, уткнувшись хорошеньким носиком ему в плечо. Тонкие руки обнимали его за талию, а одна из стройных ножек уютно устроилась на его бедре.

Томас легонько погладил нежную щечку, но тут же убрал руку, боясь потревожить сон мальчика. Билл был таким милым, как месячный щеночек. Том никогда не страдал излишней сентиментальностью, но такой невозможно хорошенький Билл не мог оставить его равнодушным.

Каулитц пошевелился и перевернулся на другой бок, освобождая Тома от объятий, на что молодой мужчина чуть разочарованно вздохнул. Впрочем, ему все равно было нужно вставать. Посмотрев на часы, репер убедился, что до вылета осталось совсем немного времени, с учетом того, что было необходимо заехать домой за вещами и документами. Вспомнив, что его машина припаркована совсем недалеко, Том порадовался, что не нужно будет вызывать такси.

Осторожно выбравшись из мягкой постели, Том начал одеваться, собирая разбросанную одежду по всей спальне. Улыбнувшись, он снял свои боксеры с дверцы шкафа. Попутно он аккуратно сложил всю одежду Билла и стопочкой положил на край кровати.

Услышав легкое царапанье, он приоткрыл дверь спальни и впустил в комнату Скотти. Собака приветливо завиляла хвостиком и запрыгнула на постель, устроившись в ногах у Билла. Том потрепал длинные уши песика, на что тот ответил каким-то кошачьим урчанием.

— Присмотри за ним, ок? – еле слышно прошептал он, обращаясь к собачке, которая умильно склонила ушастую головку, прислушиваясь.

Том размышлял, будить ему Билла или все же не стоит. Юноша спал так сладко, с легкой улыбкой на пухлых губах, что рука просто не поднималась прервать такой чудесный сон. Том заметил на тумбочке возле кровати небольшой блокнот и карандаш. Решив, что это будет наилучшим выходом, он взял бумагу и написал:

«Доброе утро, детка Ты так сладко спишь, что мне совестно тебя будить. Я улетаю в Гамбург, вернусь к концу недели. Позвони мне вечером 987-888-**56» Буду ждать.

P.S. Спасибо за потрясающую ночь».

Положив записку на соседнюю подушку, Том, едва касаясь, поцеловал юношу и вышел из спальни. Скотти соскочил с кровати и побежал за ним. Проводив гостя до входной двери, собака подождала, когда Том закроет за собой замок и вернулась в спальню. Устроившись рядом с хозяином, Скотти задел лапой записку. Любопытный собачий нос понюхал бумагу, а потом пес схватил ее зубами и, виляя хвостом, утащил под кровать.

Билл проснулся уже после полудня, с тяжелой головой и ощущением, что вчера разгружал вагоны. Но последнее скорее радовало, потому что было следствием чудесно проведенного времени. Всласть потянувшись на мягком матраце, юноша встал с постели и направился на поиски Тома. Обойдя всю квартиру и даже заглянув на балкон, Билл, наконец, вспомнил, что Том говорил о поездке в другой город. Каулитц снова обошел комнаты, но уже в поисках записки, но так и не заметил ни одного свидетельства того, что Том был в квартире этим утром.

«Не разбудил… Не оставил записки… А на что ты рассчитывал, Каулитц?» — Билл пытался успокоиться, убеждая самого себя, что по-другому быть и не могло. Но где-то глубоко внутри ему хотелось плакать, потому что Том запал ему в душу гораздо больше, чем юноша сам себе в этом признавался.

Вернувшись в спальню, Билл снова забрался под одеяло, хранившее тепло двух тел, и свернулся клубком, подтянув колени к груди. Из-под кровати показалась мордочка Скотти, и юноша похлопал по покрывалу, прося песика побыть с ним. Прижав к себе черно-белое маленькое тельце, юноша тяжко вздохнул и начал аутотренинг под названием «Не сметь расстраиваться из-за какого-то там репера». Правда, сила убеждения в данном случае оказалась бессильной – проснуться в постели в полном одиночестве после сумасшедшей ночи оказалось неожиданно больно.