Болиголов

https://ficbook.net/readfic/68016

Автор:

Cliodna (https://ficbook.net/authors/27117)

Фэндом:

Tokio Hotel

Пейринг или персонажи:

Том\Билл

Рейтинг:

NC-17

Жанры:

Слэш (яой), Романтика, Фэнтези, AU, ER (Established Relationship)

Предупреждения:

Мужская беременность

Размер:

Миди, 22 страницы

Кол-во частей:

2

Статус:

закончен

Описание:

Школьные годы заканчиваются. Пора вступать во взрослую жизнь. Только вот Том опять рушит все четкие планы своей второй половины.

Примечания автора:

Третья часть фентези-сериала.

Содержание

Содержание

1.

2.

1.

Тропические растения тихонько шуршали сочными листьями, потревоженные слабым ночным ветерком, несущим прохладу после изнурительной жары, типичной для этой части Индии. Мерный успокаивающий звук жизни растений то и дело прерывался отчаянными всхлипами, и судорожными вздохами. Асани с тоской в глазах смотрела на своего юного сына, который сидел на большом валуне, на краю берега реки, и пытался унять текущие по щекам слезы.

— Эа, милый, не надо плакать, — русалка потянулась к волосам сына, закрывающим точеное бледное в свете луны лицо, и осторожно заправила шелковистую прядь за маленькое ушко.

— Мама, — Билл всхлипнул, пытаясь стереть со щек соленую воду, — Что мне теперь делать?

Русалка только в бессилии закусила нижнюю губу и подалась вперед, прижимая к своему прохладному телу тонкое и дрожащее, но, все же, теплое тело любимого и единственного сына. Тело, которое совсем скоро изменится до неузнаваемости.

— А что, Томас…? — Асани не успела закончить вопрос, юноша дернулся и посмотрел на мать покрасневшими горящими влагой непролитых слез глазами.

— Ничего! Ничего мне от него не надо! — тонкие руки судорожно вцепились в черную влажную землю, с корнями выдирая зеленую траву, пачкая белую кожу. — Ненавижу его! Ненавижу!

Билл снова зашелся рыданиями, закрывая лицо испачканными грязью ладонями, а его мать только и могла, что утешающе гладить сына по обтянутой тонкой тканью рубашки спине.

*месяцем ранее*

— Ты уверен, что это безвредно? — Томас с опаской разглядывал небольшой пузырек со светло-розовой жидкостью, стоящий перед ним на парте.

— А то ты не знаешь, что Делания отлично варит зелья, особенно такого толка, — Георг пошло поиграл бровями, заставив Тома улыбнуться, очень уж у его друга и однокурсника был забавный при этом вид.

— Еще раз расскажи, какой будет эффект? — Тому было боязно испытывать какое-то непонятное зелье, но соблазн получить в своей постели сходящего с ума, готового на все Билла заставляла осторожность и сомнения отходить на второй план.

— Обострение всех чувств, — Георг наклонился к Тому ближе, переходя на едва слышный шепот, — Делания сказала, что хватает нескольких капель, чтобы девочка всю ночь требовала к себе внимания, ну, ты понимаешь, о чем речь…

— Да, — Том сглотнул, представив себя, как его Билл, в предрассветных сумерках, тяжело дышащий, измотанный, с зацелованными губами, лениво двигается на нем, откидывая голову назад, изгибается, позволяя проникать глубже… — Я беру!

— С тебя три золотых и унция толченого когтя химеры. — Георг подвинул сосуд к краю стола, а Томас ловким движением отправил его в карман.

— Держи — монеты и небольшой холщовый мешочек так же незаметно перекочевали к Георгу, а Том воровато оглянулся вокруг, проверяя, не видел ли Билл, разговаривающий с профессором, обмен между молодыми людьми.

Прозвенел колокол, и студенты быстро разошлись по своим местам, готовясь слушать преподавателя. Билл, прижимая к себе огромную кипу бумаги, подошел к парте и медленно опустился на стул рядом с Томасом. Вид у юноши был до того отсутствующим и усталым, что Том на мгновение решил напоить любимого мальчика не новым любовным зельем, а сонной настойкой, чтобы Билл хоть немного отдохнул этой ночью, а не сидел над трактатами по теории нумерологии. Собственно, именно из-за этого скучного предмета Том и решился на покупку сомнительного варева, изготовленного студенткой.

В сентябре прошлого года Том впервые в жизни рвался поехать в школу, чем очень забавлял бабушку Агнессу, которая справедливо полагала, что причиной столь страстного желания оказаться в учебном заведении является отнюдь не тяга к знаниям. Для Тома этот учебный год стал самым светлым в его жизни, ведь рядом с ним был Билл — его личное маленькое и ужасно вредное счастье. Том буквально с первых дней, прожитых с юным сыном русалки под одной крышей, понял, что любит волшебного мальчика безмерно, а, видя ответное чувство в темных глазах Билла, и вовсе обретал уверенность, что их отношения — это навсегда.

Билл был таким трепетным и нежным, его хотелось защищать и оберегать, ни на секунду не выпуская из объятий. А иногда в юноше просыпалось что-то дикое, хищное, и каждый раз Том вспоминал, как жаркое сильное тело впечатывало его в сырую землю. Та история с превращением в пантеру будто открыла в Билле новые грани, дав почувствовать, насколько на самом деле в юном мальчике силы, какой ураган чувств заключен в тонком, хрупком на вид брюнете. Томасу нравилось, что в его любимом уживаются стеснительность и страстность, озорство и серьезность, чувственность и трезвость ума, Билл его очаровывал с каждым днем все больше, и молодой ведьмак уже давно решил для себя, что ни за что и никогда не отпустит юношу.

Самым главным камнем преткновения в их отношениях по-прежнему была учеба. Том, давно решивший заниматься магическими животными, отлынивал от изучения, как ему казалось, скучных и ненужных предметов, сдавая экзамены только благодаря Биллу, который буквально заставлял его учить хотя бы основы. Сам Вильгельм продолжал учиться настолько успешно, что к концу года стал лучшим студентом потока. Все экзамены юноша сдал, получив высший бал, и теперь ему осталось только защитить дипломную работу.

Томас, благополучно сдавший экзамен по своему профильному предмету, уже получил предложение о работе, на которое хотел бы согласиться. Билл же решил продолжить свое образование, поступив в университет на кафедру нумерологии. Томас искренне не понимал, как его любимому могут быть интересны бесконечные ряды цифр, хотя предпочитал держать свое мнение при себе, понимая, что если откроет рот, то нарвется на очередной разговор о том, что ничего не понимает в настоящей науке.