Миновав промышленную зону и кварталы бедняков, орнитоптер летел теперь над районами знати, построенными во всем своем великолепии в течении последнего благословенного века. Внизу проносились широкие прямые улицы и тенистые бульвары, украшенные скульптурами на парапетах изящные особняки и беломраморные дворцы, встающие над островерхими крышами тонкие башенки. Впереди уже виднелась Башня Ренессанса, чей сияющий на закатном солнце металлический шпиль возносился высоко над столицей.

Будучи высотой почти в пятьсот футов, насчитывая тридцать шесть этажей, облицованная непрозрачным серым стеклом и гранитом, цитадель Конклава была видна из любого района Тарнариха. Воздвигнутая около сорока лет назад с применением технологий Древних, ставшая новым домом для Совета, она являлась той центральной осью, вокруг которой вращалась жизнь не только Иберлена, но и всех Срединных Земель. Любой горожанин или фермер, никогда в жизни не переступая здешних высоких порогов, тем не менее знал, что именно в твердыне чародеев, а не среди роскоши королевских дворцов, ежечасно решаются судьбы и определяется будущее всего континента, от Закатного моря и до Восходного.

Катриона не любила это место, но по долгу службы бывала тут не меньше четырех раз в год - на каждой очередной сессии Совета. Хотя в Иберлене ей куда больше нравилось гостить в родовых замках Драконьих Владык, в Айтверне и Малерионе, куда Ричард охотно приглашал ее, подогревая тем слухи о существующей между ними связи.

Третья посадочная площадка, широким полукругом выступавшая из серых гранитных стен на высоте доброй сотни футов над землей, и в самом деле оказалась готова к прибытию Катрионы. Обычно едва заметно мерцавшие защитные щиты были выключены, и ветер свободно гулял по металлическому покрытию настила, развевая плащи собравшегося для встречи высокой гостьи почетного караула. В последний раз грузно взмахнув крыльями, орнитоптер наконец сел.

- Встречайте вашего лорда, - пробормотал Клайв, открывая двери кабины. - Только, может быть, не станете прямо при всех его целовать?

- Может и не стану, - легко согласилась Катриона, отстегивая защитные ремни. - А может быть и стану. Тебе ли не знать моей непредсказуемости, дорогой друг?

Пилот не ответил. Сделал вид, что просматривает показания приборов, подсчитывая, насколько разряжены энергобатареи. Когда Катриона выбралась из орнитоптера, Ричард Айтверн уже ждал ее снаружи. Среднего роста, худощавый и изящный, запахнутый в фамильный зеленый плащ третьей линии Драконьих Владык, с лицом сухим и костистым, лорд Ричард выглядел на все свои пятьдесят пять лет. Об этом, по крайней мере, говорила сеточка морщин, собравшаяся в уголках его губ и возле глаз. Мужчины и женщины его рода, несущие в себе эльфийскую кровь, обычно начинали стареть не раньше семидесяти лет - но Ричарда это правило обошло стороной. Он начал стариться вскоре после сорока, и, хотя пока держался бодро, Катриона знала, что скоро возраст окончательно возьмет свое.

Слишком много совершенной магии. Слишком много сплетенных чар. Слишком много беспрестанной работы с ними. Любой бы сломался на его месте. Слишком многое герцог Айтверн сделал, слишком многое он еще собирался сделать, несмотря на призывы родных и близких поберечь себя. Нельзя пропустить сквозь себя так много потоков едва обузданной Силы и не получить неизбежных последствий. Катриона боялась, что герцог Айтверн не доживет до шестидесяти. Усталость сломит его раньше.

Ричард обнял ее. Прижал к себе, запахивая в плащ. Катриона позволила положить себе голову на плечо старого друга. Закрыла глаза. На мгновение стало ей тепло и спокойно - совсем как дома, когда еще был жив отец.

- Долетела наконец, - сказал Ричард тихо. - Я боялся.

- Чего боялся? Странника ремонтировали год назад, он держится на ходу, как новенький.

- Машина, которую изготовили тринадцать веков назад и не использовали одиннадцать, новенькой быть не может по определению, - сказал Ричард сухо. Как и многие фэйри, он относился к продуктам технологии Древних с недоверием - однако пересилил это недоверие, лоббируя в Совете проекты по дальнейшему изучению старинных артефактов. - Я боялся не того, что твой транспорт развалится на части прямо в полете.

- Знаю, что не того.

Катриона действительно знала, о чем речь. Последний год выдался нелегким. Трижды на членов Конклава совершались нападения - и два из этих нападений оказались успешными. Лорд Эрнар Белтран, второй сын лорда Эдвина Бертрана и начальник департамента исследований, был убит выстрелом из старого плазменного ружья во время богослужения в главном либурнском городском соборе, куда прибыл, дабы засвидетельствовать единство Церкви и Конклава. Второго, лорда Ренара Магнерна, убили по старинке, отравленным стилетом - вот правда убийца не только миновал охрану его загородного поместья, но и каким-то образом преодолел все окружавшие лорда Ренара защитные щиты. Проткнул ему сердце насквозь и ушел, не оставив и следа на камерах наблюдения.

Оба убитых, как и Ричард, как и сама Катриона, принадлежали к фракции традиционалистов. Уже это могло вызвать - и неминуемо вызвало - пока еще тихие шепотки в Совете. Многие обвиняли в совершенных покушениях радикалов. Ричард, будучи негласным главой своей фракции, никаких обвинений на этот счет пока не делал - однако охрану в своем столичном особняке увеличил вовсе, а вход в родовые замки закрыл, отменив три согласованных прежде приема.

- Господа, - раздался громкий голос, вырывая Катриону из размышлений, - я немного задержался. Простите.

Финниган Фэринтайн, в отличие от Ричарда Айтверна, от преждевременной старости был далек. В свои шестьдесят лет лорд Каэр Сиди, Вращающегося Замка, выглядел хорошо если на тридцать. Высокий, широкоплечий, он был облачен в фамильные бело-черные цвета. Длинные платиновые волосы были собраны опускающимся до середины спины хвостом, фиолетовые глаза смотрели ясно и цепко. В отличие от Ричарда, герцог Фэринтайн не держал при себе церемониального меча, только лишь плазменный разрядник в кожаной напоясной кобуре. Конклав строго следил за распространением лучевого оружия. Лишь его сотрудники, а также аристократы Домов Крови и их личные гвардейцы, имели право им пользоваться. Даже король Грегор, несмотря на то, что был женат на сестре лорда Ричарда, не имел разрешения Совета подобное оружие носить.

- Лорд Фэринтайн, - Катриона сделала книксен, - не стоит извиняться. Я прибыла раньше времени.

- И в самом деле. Совет только послезавтра. Стоило так спешить?

- Лорд Айтверн пригласил меня на завтра в театр, - девушка быстро, словно бы украдкой коснулась руки Ричарда, - ставят "Арендию". Вы знаете, я не могу такого пропустить.

- Предпочитаю классические пьесы, - развел руками Финниган, - но вашу тягу к искусству понимаю. Сколько добирались до нас?

- Семь часов, я вылетела из Кэйвенхолла в двенадцать часов пополудни по здешнему времени. Вы, насколько знаю, пребываете в здешней столице уже не меньше месяца?

- Дела Совета постоянно требуют моего присутствия в Иберлене, герцогиня. Я встречался с товарищами и инспектировал их предприятия. Все доклады вы, разумеется, получите завтра после обеда, и сможете прочитать их до начала заседания Совета. Если, разумеется, это не сильно помешает вашему походу в театр, - не удержался от небольшой шпильки Фэринтайн.

- Целый месяц... - протянула Катриона. - Король Лоркан и добрый эринландский народ, не иначе, соскучились по вашему присутствию.

- Я и сам соскучился по ним, - словно не заметил скрытого в словах леди Кэйвен яда герцог Фэринтайн, - однако покуда Совет заседает в Тарнарихе, а не в Таэрверне, я вынужден находиться здесь.

Финниган держался невозмутимо. Ни единым мускулом лица он не выдал, что может быть задет сделанным Катрионой намеком - хотя об истории этой судачили сейчас все Срединные земли. Два года наза он, глава Дома Единорога и до сих пор формальный вассал эринландской короны, въехал в стольный город Таэрверн, в окружении верной себе гвардии и чародеев, и заявил, что Вращающийся Замок Каэр Сиди, последние сто лет бывший резиденцией королевский династии Уайтхорнов, отныне вновь становится фамильной крепостью Фэринтайнов. Король Лоркан Уайтхорн, возмущенный подобной наглостью, ответил, что Фэринтайны сами передали этот замок Уайтхорнам в час основания Эринландского королевства, и не вправе теперь выселять своего государя из его собственного дворца.