- А вы уверены, что снотворное подействует?- спрашивал он у руководителя научной группы, улыбаясь бородачам.
- О, в полной мере, господин адмирал!- отвечал ученый, поливая из десятилитровой канистры жареные куски мяса.- Это вещество экстрагировано нами из очень редкого вида бермудских водорослей. Мы всегда даем его "Семипалатинским Великанам", когда они начинают слишком уж сильно кричать и раскачивать клетки. Два дня минимум все будут спать без задних ног, можете мне поверить!
- Хорошо-хорошо,- говорил Семен Борисович и улыбался бородачам еще шире.- Продолжайте.
Средство и впрямь оказалось чудесным - высадка десантной группы была произведена очень организованно и в полной тишине. Семен Борисович впервые за долгие месяцы ступил на твердую землю. Он с наслаждением втянул в себя запах разгоряченной солнцем полыни и, ставя ноги циркулем, направился к черному бронированному адмиральскому джипу с тонированными стеклами. В голове колонны занимали свои места последние БМП и грузовики с морскими пехотинцами.
- А как все-таки хорошо на твердой земле! Я, признаться, уже начинаю думать, что планы Гросс-адмирала Деришкурки не такие уж и безумные,- сказал он Биндюге, усаживаясь в мягкое кожаное кресло джипа.- Все готовы?
- Так точно!- ответил с переднего сиденья Зайчонко, переговорив с кем-то по военной переносной рации.
- Начать операцию "Визит Памяти"! Вперед!- скомандовал Семен Борисович и откинулся на спинку сиденья.
Колонна заурчала моторами и двинулась по направлению к Окраинской границе.
***
Продвигаться к границе пришлось по разбитому широкополосному шоссе, поэтому поездка проходила не очень приятно - машины сильно подбрасывало на ухабах и рытвинах, заполненных к тому же грязной водой коричневого цвета. Но на границе с Окраиной ситуация резко изменилась - прямо перед головной БМП теперь расстилался прекрасно утрамбованный, ровный чумацкий шлях. Когда колеса джипа коснулись окраинской земли, тряска и прыжки закончились. Семен Борисович приказал остановить колонну, а сам вышел из джипа и подошел к огромному ржавому щиту, который стоял в самом начале чумацкого шляха. На щите, наискось пробитом пулями, прилетевшими когда-то с румынской стороны, еще была видна старая надпись:
Юроп - йа! Русланд - нихт!
Надцятый прэзидэнт Окраины Леон Взбучманс.
Семен Борисович остановился перед щитом, помолчал немного, а затем тихо произнес:
- Ну, здравствуй, благословенная Причерноморская Палестина! Бог с тобой!
Подумав немного, Семен Борисович перекрестился на щит и сотворил поясной поклон. На глаза адмирала помимо его воли навернулись две скупые слезинки. Семен Борисович смахнул их ладонью, поправил черную полоску галстука, одернул сюртук и пошел к колонне.
- Вот как свидеться довелось-то,- сказал он Биндюге, стараясь не смотреть ему в глаза.- Однако продолжим! Вперед! Форвертс!
Колонна выпустила струи белого дыма, взревела моторами и помчалась по чумацкому шляху вглубь украшенных васильками и дроком причерноморских степей. Ехать по шляху было одно удовольствие - все машины шли ровно, только изредка плавно покачивая бамперами и тихо шелестя шинами и гусеницами по укатанной твердой поверхности.
Вскоре показалась и цивилизация - дикие степи сменились ровными разноцветными квадратами ухоженных полей, которые расстилались по обеим сторонам от шляха. Иногда в отдалении можно было разглядеть возвышающиеся, окруженные толстыми каменными стенами и сторожевыми башнями, замки местных аристократов. По боковым проселочным дорогам двигались нарядные группы селян. Все селяне были одеты в просторные домотканые рубахи и несли на плечах вилы, косы, грабли и прочий сельскохозяйственный инвентарь. Семен Борисович с удовлетворением отметил, что они были одеты в точном соответствии с разработанным Зайчонкой камуфляжем. Селяне, а особенно селянки были достаточно упитанны, веселы и все как один пели приятные протяжные песни.
- Какая все-таки красота! Чисто Европа,- не удержался Семен Борисович.- А чей это прекрасный замок на холме?
- Это замок графа Пограбульского,- сказал Зайчонко.- Вассала барона Жмыкрутаса. А это его крепостные, с сельхозработ возвращаются.
Семен Борисович еще с советских времен хорошо запомнил образ окраинского крестьянина. На поселковом базаре промышленного поселка свиной расчлененкой торговал огромный дядька в окровавленном белом фартуке с двумя большими острыми ножами в руках. У дядьки была мощная, покрытая жировыми отложениями шея и практически круглая голова с мясистыми ушами. Один глаз головы был широко открыт и направлен на окружающую Вселенную, а второй сжат в узкую щель и направлен как бы вовнутрь себя. Маленький Сеня догадывался, что истинная сущность дядьки скрывается именно в том - втором глазу и всегда избегал в него смотреть. Даже сейчас адмиралу Горю стало немного не по себе от нахлынувших воспоминаний.
- Однако, господа, я не совсем понимаю, как всем этим панам удалось закрепостить окраинских селян?- сказал он, обращаясь как бы к окружающему воздуху.- Полагаю, что это оказалось непростым и хлопотным делом?
- А им и не удалось,- отозвался Зайчонко.- Крепостные - это испанцы и итальянцы. Они еще до начала МФК знали от своих хлопов о чудодейственных свойствах окраинской земли, вот сразу после обвала сюда и ринулись - морским путем. Не все конечно смогли пройти через янычаров, многие оказались на невольничьих рынках Передней Азии, но те, что прибыли сразу попросили себя закрепостить - в целях личной безопасности, так сказать.
- А как же окраинские селяне?- спросил Семен Борисович растерянно.
- Адмирал, дались вам эти селяне, в самом деле,- заметил Зайчонко,- Молите бога, чтобы нам не довелось с ними повсречаться. У них сейчас самый сезон начался. Живыми бы до Одессы добраться ...
Семен Борисович понял, что он сильно отстал от окраинских реалий, поэтому решил больше помалкивать, чтобы не оконфузиться окончательно.
Вскоре главный чумацкий шлях начало пересекать все больше и больше второстепенных проселочных шляхов, а обочина украсилась многочисленными дорожными указателями и рекламными щитами. Почему-то больше всего рекламы принадлежало различным учебным заведениям, которые все как одно были высшими - академиями и университетами.
- Однако, как окраинский народ тянется к свету знаний!- снова не удержался Семен Борисович.- Это же просто прекрасно! Так и до Окраинского Ренессанса недалеко! Может быть, посетим какое-нибудь заведение в целях ознакомления, так сказать?
- Можно,- отозвался Биндюга.- Нам все равно нужно у второй БМП воду в радиатор залить, экипаж сообщает - сильная течь. Я только хочу вас предупредить Семен, что местное образование не имеет никакого отношения, как вы изволили выразиться, к свету знаний, а уж тем более - к Окраинскому Ренессансу.
- Как это?- спросил Семен Борисович недоуменно.- А к чему же оно тогда имеет отношение?
- К сексуальным отношениям внутри окраинского социума,- сказал Биндюга невозмутимо.- Местные девки все как одна со справками, поэтому охотнее дают и выходят замуж за парубков с дипломами. Вот после сбора урожая в местные вузы и устремляются огромные толпы окраинской молодежи на подводах груженных салом, сахарной репой и морквой. Особого просветительского смысла во всем этом нет, но есть экономический - местная образовательная интеллигенция купается в сале как сыр в масле. Но по выражению вашего лица, я вижу, что вы мне не верите?
- Нет!- воскликнул Семен Борисович и скрестил руки на груди - прямо под бородой.
- Ну что же, я вам докажу!- сказал Биндюга, смеясь.- А вот, кстати, и подходящее заведение! Надеюсь, что у них есть колодец, вторая БМП уже просто плюется паром.
На обочине как раз показался щит с надписью:
"Выщу освиту маешь - толк у житти знаешь!"
Акадэмик ВСА Дедусько.
Завитай у нашу Акадэмию!
Колонна свернула на проселок, начинающийся сразу за щитом и, урча моторами, понеслась к белеющему на горизонте Академгородку. При приближении оказалось, что городок состоит из нескольких аккуратных, обсаженных чернобривцами, белых хаток. На въезде возвышались металлические ворота без забора, к которым была прикручена табличка с надписью: "Выща Сильгосп-Акадэмия имени Дедуськи". Колонна проехала в ворота и остановилась. Морские пехотинцы прыгали с брони, снимали шлемы и вытирали крупные капли пота. Механики-водители заспешили с ведрами к колодезному срубу. Семен Борисович, Биндюга и Зайчонко выбрались из джипа, размяли затекшие ноги и направились к хате, на которой краской было написано: "Рэкторат Акадэмии. З мертвыми свынямы нэ заходить. Картоплю и огиркы залышать на подвиръи!".
