Этот мир чудесен. Чудесен, я сказала!

— Ма-аш… — позвал Алекс, и я из раздумий вынырнула. И тут же услышала: — Чему ты так улыбаешься?

Окинув собеседника взглядом, я пришла к выводу — признаваться не стоит. Уж с кем, а с этим прожжённым циником делиться догадкой точно нельзя. Да и смысл? Он же всё равно не поймёт.

В итоге я встала с лавки, отряхнула юбку от несуществующей пыли и улыбнулась шире. Потом сделала невинное лицо и, шагнув к этому небритому мужчине, сказала:

— Алекс, а можно тебя кое о чём попросить?

— Хм… — отозвался он.

Скепсис, отразившийся на физиономии собеседника, не отпугнул. Я подарила брюнету ласковую улыбку и озвучила:

— Поцелуй меня, а?

Вождь племени Рейя заметно удивился, а через секунду хмыкнул и протянул:

— Не-ет… Извини, Маша, но я в такие игры не играю. Сами в своих любовных связях разбирайтесь. А меня в эту бодягу не впутывайте.

— Да какие, блин, игры? — закатывая глаза, выдохнула я. — У меня вопрос прикладного характера. Хочу проверить одну мысль.

Волков вопросительно заломил бровь, а я преодолела разделяющее нас расстояние и замерла в паре сантиметров от этого глупого скептика. И хотя желания объяснять опять-таки не имелось, сказала:

— Понимаешь, у Ирриара поцелуи с привкусом клубники. И мне интересно, Ирри один такой, или у других тоже какие-то привкусы есть? Ну там малина, апельсин, маракуйя…

Соотечественник от такой информации слегка прибалдел и точно не поверил, но я отступать не желала. В конце концов, а на ком ещё попробовать? На подчинённых Ирриару воинах? Так они же наверняка жить хотят! То есть целовать гриайму ни за что не станут.

— Ну, Алекс… — жалобно протянула я. И уже приготовилась уговаривать, но…

— А можно я сначала грудь потрогаю?

Миг, и ладони вождя племени Рейя оказались на упомянутой части тела. Сжали эту часть, причём абсолютно по-хозяйски. Я сперва не поняла и впала в ступор, зато когда очнулась…

Пощечина была рефлекторной, но очень смачной! Такой, что гад не только дёрнулся, но и грабли свои убрал. А я вскипела! Вспыхнула и превратилась в ядерную бомбу! Уже открыла рот, чтобы обрушить на идейного противника весь запас мата, только… нет. Немножко, буквально на долю секунды, опоздала.

Брюнет качнулся навстречу и резко обвил рукой талию, вторую руку в мои распущенные волосы запустил. А зафиксировав голову, наклонился и впился в губы. Экспансия была стремительной и совершенно неотвратимой.

Я замычала, забилась, заколотила по обнажённым мужским плечам кулаками. Потом ещё пнуть попыталась, но предводитель тёмненьких сопротивления словно не замечал.

Он… целовал! Жестко и совершенно непреклонно. В стиле «Не дёргайся, детка. Тебе всё равно понравится».

И вот свинство — невзирая на ярость, кое-что я действительно испытала. И как-то совершенно непроизвольно начала на этот поцелуй отвечать. Правда, колотить по плечам и вообще сопротивляться это не мешало, так что образ непорочной девы не пострадал.

А когда Алекс всё-таки выпустил мои губы из плена, стало ясно: совершенства в мире нет. Просто вкус его поцелуя ничем особенным не отличался. В смысле, никаких фруктовых наполнителей или иных удивительных приятностей. Самые обычные губы, самый обычный язык, и… самый обычный земной парень.

От этого стало так грустно, что я даже злиться перестала. Вырываться, кстати, тоже — и это при том, что вождь братского племени по-прежнему к своему телу прижимал. А когда дыхание немного восстановилось, резюмировала:

— Кажется, фишка с фруктами есть только у местных. — И добавила после паузы: — Можешь кого-нибудь из своих подчинённых позвать?

Алекс замер, чёрные глаза пусть на миг, но округлились. Ещё через секунду я услышала:

— Брехунько, ты с ума сошла?

Уж чем, а сумасшествием я точно не страдала и даже собралась ответить, но Алекс перебил:

— Если информация о том, что ты приходила, просочится, между племенами точно начнётся война.

— А ты кого-нибудь неболтливого позови, — выдвинула новое предложение я.

Но Алекс отмахнулся. Вариант, что я и остаться могу — в смысле, я не «приходила», а «пришла», — тоже, судя по всему, не рассматривал. И вот последнее немного обидело, но заострять внимание я не стала. Зато сообразила наконец, что по-прежнему прижата к полуголому брюнету и, упёршись в рельефную грудь руками, буркнула:

— Пусти.

Губы соотечественника дрогнули в очередной улыбке, однако удерживать он всё-таки не стал. Правда, прежде чем отпустить, совершил истинную подлость — за попу меня ущипнул. Причём так, что…

— Уи-и-и! — взвыла я, резко от хама черноглазого отскакивая.

И тут же снова вскипела, но…

— Какая ты, оказывается, горячая, — поддел Алекс. Издевался! Вот честное слово!

Всё. Терпение гриаймы закончилось! Я резко вздёрнула подбородок и, потирая пострадавший филей, ушла в закат. В смысле, в портал.

А вновь очутившись в спальне Ирриара, взвыла громче прежнего и принялась пинать пол. Чудовище! Придурок! Бессовестный невоспитанный гад! Вот как он посмел? Как додумался до такого? Меня и… за попу. Причём настолько больно! Уи-и-и!

Несколько минут, и эмоции всё-таки пошли на убыль. Я перестала метаться по роскошной комнате, да и выть прекратила.

Потом вообще остановилась и, сделав несколько ну о-очень глубоких вдохов, окончательно успокоилась. Фиг с ним, с Алексом. Он же точно на голову стукнутый! Что с болезного взять?

Короче… выдохнули и действительно забыли. Лучше, вспомним о другом, куда более интересном субъекте. О моём клубничном вожде, об Ирри… Как он там поживает? До сих пор любуется танцами фурий или уже одумался?

Вот тут меня посетила тень сомнения, мол — не одумался, а совсем наоборот. Только поддаваться на провокацию разума я не желала. Вместо этого решительно шагнула к прозрачной стене и подхватила подзорную трубу. А когда всмотрелась в помещения гарема, расплылась в самой тёплой из улыбок.

Никаких оргий и измен! Более того, тётки уже не вертели бёдрами, растлевая мою синеглазку, а, выстроившись в шеренгу, дружно получали выговор.

Да, именно выговор! А как ещё это дело назвать? Ведь Ирриар ходил вдоль шеренги и рычал. Ну а фурии смотрели исключительно в пол и периодически вздрагивали.

И пусть кровожадностью я никогда не страдала, стало приятно. Вот так им, заразам, и надо. Поделом!

Правда, невзирая на всю эпичность момента, желания простить Ирри тоже не возникло. Вождь всея блондинко определённо заслуживал наказания, причём серьёзного.

Только как его наказать?

Я вновь отложила подзорную трубу и крепко задумалась. А потом красиво развернулась и, грациозно покачивая бёдрами, устремилась к лестнице. Идея была не просто отличной, а, не побоюсь этого слова, гениальной. И мне прямо-таки не терпелось воплотить её в жизнь!

Проснулась я от череды щекотных поцелуев в шею и ощущения чужой руки, блуждающей по телу. Причём блуждала эта рука где-то в районе груди.

Пока я пыталась осознать, что происходит, и сбросить остатки сна, рука заметно обнаглела. Блуждания превратились в самые настоящие приставания — то есть в поглаживания и сжимания этой стратегически важной части тела.

Моя реакция? Она была закономерна. Либидо выскочило из засады и разразилось троекратным «ура». Но мозг тоже очнулся и тут же на либидо прицыкнул. А я глубоко вздохнула и расслабилась в ожидании продолжения игры.

Когда меня перевернули на спину и накрыли рот поцелуем, в организме начался самый неподдельный бунт. Тут было всё — и волны жара, и сладкие мурашки, и нетерпеливые ёрзанья главной любительницы приключений.

В том же, что касается поцелуя, — на него я, разумеется, ответила. Более того, обвила мужскую шею рукой, а вторую запустила в распущенные блондинистые волосы.

А потом насторожилась и отодвинулась. Просто учуяла один очень приятный, но совершенно посторонний запах. Вернее, аромат. Аромат роз!