— Не бойся, — попытался успокоить визитёр. — Сейчас…
Я хотела возмутиться: что значит «не бойся»? Как можно не бояться, когда с тобой творится такое?
Но сказать что-либо, конечно, не смогла. А потом почувствовала, как прогибается матрас, а меня приподнимают сильные, но довольно грубые руки. Дальше — больше. Шероховатый палец отодвинул нижнюю губу, а спину обдало жаром. Я с некоторым запозданием сообразила, что брюнет сел, подперев меня собственным телом, но это, конечно, не главное.
Пальцы! Уверенные, но совершенно невкусные, пытались разжать мои сведённые зубы. Вот тут паника немного отодвинулась… Просто в сознании вспыхнул вопрос — а этот варвар, он давно свои руки-то мыл?
— Держись, — шепнул брюнет и, справившись с моим оскалом, заставил запрокинуть голову. В следующую секунду я ощутила на языке ну о-очень неприятный вкус.
Это было горько, вязко и бесконечно гадостно! Настолько, что я всё-таки сумела совладать с собственным телом и дёрнуться, но…
— Не смей выплёвывать! — рыкнули в самое ухо.
Я не хотела, однако подчинилась. А после ещё нескольких вливаний услышала почти ласковое:
— Умница, детка.
Только теперь я осознала, что мерзкий вкус уже не мучает, а пожар, тлеющий во рту, вызван остатками лекарства. Этот момент подарил толику облегчения, даже слёзы по щекам побежали.
— Потерпи. Пара минут — и всё пройдёт, — шепнул брюнет.
Ввиду того, что иных вариантов не имелось, я поверила. И неприятные ощущения действительно начали отступать, правда, этим дело не ограничилось…
Не знаю почему, но ужас и оцепенение не просто исчезли, а сменились другой, совершенно неожиданной реакцией — я почувствовала прилив очень характерного жара, не менее характерную расслабленность и желание, сосредоточенное внизу живота.
Попытки открыть глаза тут же прекратились. Теперь я, наоборот, жмурилась, прислушиваясь к себе.
Вот какого, спрашивается, фига? Я же только что на пороге смерти стояла. Я умирала, в мой рот вливали какую-то горькую мерзость, и сейчас мне должно быть как минимум плохо. А я?
Впрочем, что я всё о себе да о себе? Дорогой организм! Прости за грубость, но ты сдурел? Откуда это всё? Что за требование секса?!
— Прошло? — прежним шёпотом поинтересовался брюнет, и я едва не взвыла.
Просто его дыхание щекотнуло ушко, от чего миллиарды мурашек, блуждавшие всё это время по коже, резко устремились в одну маленькую, но очень интимную точку. Ну не гады ли? А ну стоять!
Вздрогнув, я буквально отодрала себя от мужчины и, встав на карачки, неловко отползла на пару метров. Потом повернулась к предводителю «чёрных» лицом, и…
Бог мой… зачем я это сделала?
Когда в этих чернющих глазах блестела насмешка, он был великолепен. Теперь, когда в них застыло искреннее беспокойство… О нет! Нужно срочно взять себя в руки!
— Только не говори, что пила дьярну, — прерывая внутренний монолог, сказал он.
Я замерла, красиво хлопнула ресницами и переспросила:
— Что?
Губы брюнета дрогнули в улыбке, и я снова начала таять. Пришлось отвесить себе пару мысленных пощёчин, чтобы хоть в какое-то подобие нормы прийти.
А визитёр окинул меня оценивающим взглядом, и его улыбка стала шире. Вернее, не только шире, но и прекраснее.
— Ясно, — со вздохом заключил он. — И сколько глотков?
— Э… — откликнулась я.
Но через пару секунд до затуманенного внезапными желаниями мозга всё-таки дошло, что речь о местной самогонке, и я ответила, причём честно:
— Два.
А что? Ведь действительно так.
Брюнет молчаливо усмехнулся и встал. Как ни печально, но в этот миг мне вновь пришлось прицыкнуть на собственный организм. Просто этот обнажённый торс, рельеф мускулатуры и узкие бёдра… О! Мама дорогая, ради такого стоило попасть в фэнтези!
— Детка, всё хорошо? — окликнул брюнет, и я поспешно кивнула. Тут же удостоилась ответного взгляда — пристального и очень серьёзного.
Уж не знаю, к каким выводам пришёл предводитель «чёрных», но от прежнего дружелюбия мало что осталось. Когда он заговорил вновь, голос звучал довольно холодно, даже жёстко:
— Слушай, у тебя что, совсем мозгов нет? Ты чем думала, когда верховную жрицу племени Ургар дразнила? А когда к Ирриару при всём воинстве ласкалась? Считаешь, если мордашка симпатичная, то всё с рук сойдёт?
Ой… он назвал меня симпатичной…
Я закусила губу, но уголки губ всё равно поползли вверх. Улыбка получилась жалостливой, правда, мужчина не дрогнул, и его тон остался прежним:
— Ты ещё не поняла, что здесь всё иначе? То, что прощается в нашем мире, здесь может привести к смерти.
Нашем мире? Так он… так мы…
— Ирриар мог тебя убить! — выпалил мой черноволосый бог, глаза хищно блеснули. — Четвертовать! За неуважение к воинству!
Видимо, надо было испугаться, но я даже не поморщилась. Какая разница, если всё обошлось?
— А дьярна? Зачем ты её выпила? Допустим, ты не в курсе, что это за напиток, но тогда тем более следовало отказаться. Разве не знаешь — в чужом мире любое вещество может быть ядом!
Наверное, следовало промолчать, но…
— Правда? — спросила я.
Мой голос прозвучал очень искренне, но вместо сдержанного, доброжелательного ответа, я… ну, короче, нарвалась.
Глаза брюнета сузились, превратились в две наполненные тьмой щёлки. Кулаки сжались, губы — тоже. И выдохнул он как-то… подозрительно шумно.
— Издеваешься? — Нет, это был не вопрос, а приглушенный звериный рык.
Я помотала головой и язык на всякий случай прикусила.
— Ты же вроде не блондинка, а тупишь покруче любой безголовой куклы. Привыкла к теплу и уюту? Так вот, запомни: тут тебе не курорт! Это дикий мир, который не терпит слабости. Здесь выживают и побеждают сильнейшие, а остальные погибают, причём быстро и болезненно.
Я нервно сглотнула. Хотела возразить, озвучить свои наблюдения, но брюнет продолжил раньше, чем успела рот раскрыть.
— Ты даже не понимаешь, как тебе повезло сегодня. Я случайно взял с собой это противоядие. А если бы его не оказалось? Знаешь, чем бы всё кончилось?
Нет, каяться и впадать в уныние я не собиралась — ведь, повторюсь, всё обошлось. Но под прицелом чёрных, лишённых белков глаз потупилась. Была бы котёнком, ещё бы и ушки прижала.
— Ты могла умереть, — чуть смягчившись, выдал собеседник.
— Извини, — брякнула я.
Нет, вины за собой не чувствовала, просто хотелось закончить препирательства и перевести разговор в иное, более конструктивное русло. И вопросы кое-какие задать.
Предводитель «чёрных» выдохнул, явно растратив основной запас агрессии, и я этой ситуацией воспользовалась…
— Как ты оказался в моей спальне? Как тебе удалось?
Любопытство было вполне закономерным — ведь окон тут не имелось, а к двери такого, как он, вряд ли подпустят. Да и вообще, апартаменты расположены на территории гарема, а в такие места не то что представителям чужой банды, даже своим вход воспрещён.
Брюнет усмехнулся. Причём так, будто спросила нечто элементарное. Это стало поводом сосредоточиться и обвести комнату взглядом…
Пусть не сразу, но я всё-таки заметила. Верёвка! Она свисала прямо с потолка. А одна из прозрачных панелей была приоткрыта на манер люка.
— А ты наглец, — со вздохом уважительно констатировала я. — Солнце ещё не село, а ты уже по чужим гаремам шастаешь.
Собеседник расплылся в предельно нахальной улыбке и пожал плечами. А через миг пояснил:
— Ночью было бы сложней. Сейчас меня ребята прикрывают.
— Драка? — молниеносно догадалась я. И после самодовольного кивка: — Дипломатических проблем не будет?
— Нет, — ответил черноглазый. — Здесь это одно из любимейших развлечений. Пир без драки — дьярна на ветер. А на смотринах драка просто обязательна.
— Э-э-э…
Я зависла. Реально зависла и шокированно выпучила глаза. Какие такие смотрины? Кого?
Собеседнику моя реакция определённо понравилась — он картинно оскалился, а через минуту всё-таки пояснил:
