Майкл внезапно почувствовал, что он скорее с голыми руками выйдет против русской боевой машины, которые с неумолимой неспешностью "тяжелого асфальтоукладчика" перемалывали линии обороны АСГ, чем будет оспаривать приказ.
-Здесь... - палец Смита указал на общую стратегическую карту, где небольшое синее пятно обозначало контролируемую АСГ территорию. - Полтора миллиона человек, которые должны вернуться домой, - и уже тише добавил. - И ещё... Делай что хочешь, но МОЯ корпорация, должна остаться независимой! Это приказ!
-Сэр!?
-Уходи... И не волнуйся. Про этот разговор, он не узнает...
-Сэр, я горд, служить под вашим командованием! - Майкл, вытянувшись как на параде, отдал честь.
-Иди!
Смит проводил заместителя взглядом, и когда двери командного центра за ним закрылись, покачал головой. А когда опять повернулся к тактической карте, то откуда-то нежданно пришла мысль: "А ведь не в первый раз Русские штурмуют этот город..."
-Командиру четвертого батальона! Эвакуация начата! Начинайте выдвижение на позиции. Вы должны выиграть для них три часа!
-Принято продержимся...
-И не геройствуйте... Уйдёте последними. Но уйти должны живыми.
Словно что-то почувствовав, противник усилил нажим и на тактическом модуляторе перед Смитом возникли десятки сообщений. Тройка тяжелых пехотинцев требовала помощи, оказавшись слишком далеко от своих, чтобы они смогли их прикрыть. На левом фланге взвод русских молниеносной атакой вклинился в позиции отходящей пехоты...
Одновременно в десятках мест, словно клинки, позиции прошили указатели направлений удара. Кажется, ещё чуть-чуть и противника уже не остановить... Но, спокойные движения, уверенные приказы и векторы атак вязнут, а к передовой подтягивается бронетехника и люди.
Пехотинец остервенело, водит изрыгающим пламя стволом. Время тянется как резина, но все равно неумолимо отсчитывает свой ход. Весь боезапас выходит в ноль, а палец продолжает, давить на спуск... В метре от него с шипением проносится реактивный снаряд из РПУ, накрывая атакующих. Солдат в изнеможении опускается на обломок бетона. В голове только одна мысль: "Жив... Всё ещё жив". По шлему пару раз стучит перчатка, и он внезапно понимает, что в ушах звучит голос что-то орущего ему капрала:
-Вали отсюда!
Кивком подтвердив, что всё понял, парень подхватывает пулемет и пригибаясь бежит следуя указаниям батл-навигатора. Капрал проследив, как тот скрылся за углом здания, сказал в коммуникатор:
-Первый раз парень на острие попал... Заклинило слегка, - взмахом руки обозначив направление, он уверенно зашагал вперёд. Ему было плевать на проигранную войну и на то, что это может быть его последний бой. И на Смита, ему по большому счёту, тоже было плевать. Он шестьдесят лет отслужил капралом и просто считал, что не умеет делать ничего другого. Сейчас он уверенно вел своих ребят вперёд. Смит просил дать время на эвакуацию, когда станет совсем плохо. Ну, хуже может и бывает, где-нибудь в другом месте, и в другое время. А вот сейчас есть сейчас. И он здесь, а не там...
Смит, наблюдая движение подразделения, удовлетворенно кивнул, переключая внимание на другой участок боя. Каждая минута давала время эвакуационным транспортам, и от побережья уходили понтоны, увозя по две тысячи человек каждый. Один раз за сто двадцать очень, очень длинных секунд...
Соотношение сил явно не в пользу обороняющихся, вот только как показывает история, последние сражения слишком кровопролитны и обходятся атакующим очень дорого. Ведь обороняющиеся уже не стремятся к победе, а только берут цену с нападающих за победу. Расчёт прост: чем дороже она обойдется, тем больше будет уважение к проигравшим. Правда, тут как повезёт.
Движение руки направляет в возникшую брешь в линии противника отделение пехоты. На участке в триста метров русские бойцы откатились назад. Правда, только для того, чтобы дать возможность танкам второй волны выйти на позиции и выровнить линию атаки, ощутимо разорванную успешными контратаками пехоты АСГ. Смит хорошо запомнил урок, который ему преподал русский спецназ и прекрасно знал, могут сделать из боевой машины несколько пехотинцев.
Четырнадцать часов непрерывного напряжения, тысячи команд, брошенные в бой резервы и один вопрос: "Почему нигде нет этих чёртовых дройдов?".
-Четвертый батальон! Код 98!
Выделив группу вертолётов, он всё таким же уверенным движением бросает их в бой. Они уже не решат ничего, а несколько пилотов, скорее всего, погибнут. Зато дадут время остаткам четвертого батальона добраться до эвакоцентра. Центр управления наполняется тревожным сигналом, навстречу крылатым машинам устремляются стартовавшие, откуда только возможно сотни БПЛА. Секунда и небо прочерчивают следы выпущенных ими ракет.
Тридцать минут. Именно столько времени неумолимо сжималось кольцо вокруг командного центра. Сообщения о потерях монотонно шли одно за другим. И также быстро окрашивались в чёрный цвет значки солдат четвёртого батальона.
Ещё раз убедившись, что остался в полном одиночестве, Смит набрал код. Дисплей высветил заставку установки соединения, а через пару секунд она сменилась лицом молодой и явно чем-то сильно озабоченной девушки:
-Джеймс?
-Доброе утро Татьяна... Давно меня так не называли...
-Какое оно к чёрту доброе! Что вообще происходит? - раздраженно спросила собеседница, известная узкому кругу лиц как глава НР.
-О чём ты? - Смит остался, абсолютно спокоен.
-Почему ты не в Северном командном центре?
-Значит, его вы уже взяли... Сколько транспортов ушло?
-Четыре... - в голосе Татьяны проскальзывает оттенок вины и сожаления
-А здесь ушли все. Жаль, что Коллинз не справился...
-Он и не мог справиться! Тут две тысячи дройдов.
-А почему здесь их нет?
-Да потому что давали время на эвакуацию! А ты, идиот, полез командовать сам. Ты хоть понимаешь, чего стоило организовать твою тихую эвакуацию без присутствия посторонних?
-Представляю... Это не важно... Ты еще хочешь знать, кто у вас является агентом АСГ?
-Да...
-Тебе не повезло. Нынешнему Председателю Совета Корпораций удалось найти подход к Главе Управления, и они договорились...
-Доказательства есть?
-Данные передаются.
-Вот сука... - Смит внутренне улыбнулся, промелькнувшему блеску в глазах Татьяны, он хорошо знал этот взгляд. - Чем он его купил?
-Власть, - пожал плечами Джеймс.
-Идиот, ему что, её было мало?
-Для некоторых мало не бывает. Посмотри данные, очень интересные записи. И ещё... они знают твой секрет. Как они его узнали, мне не известно. Но, они почему-то уверенны, что это ты контролируешь суперкрейсеры... и им очень страшно...
-Теперь у них для этого действительно есть причины. Продержись еще минут двадцать и мы тебя вытащим.
-Не нужно. И будь подальше от этого места. Здесь сейчас станет жарко.
-Что ты... Чёрт не делай этого... Там наши люди!
-Которые только что уничтожили моих! Мои сожаления... - движением руки Смит прервал связь. Задержав на секунду взгляд на погасшем экране, он четко и громко произнёс. - Готовность ракетного удара...
-Цель? - прозвучал вопрос, заданный мягким женским голосом.
-По моей позиции...
Саперы, готовившиеся к подрыву дверей бункера командного центра, мрачным кубом замершего посреди руин города, бросились врассыпную. Десантники напряжено замерли, беря на прицел открывающийся вход. Навстречу им шагнул подтянутый человек в простой повседневной форме, с выражением огорчения и одновременно удовлетворения на жестком волевом лице. Вокруг разнесся усиленный громкоговорителями приказ оставаться на месте. Окинув взглядом замерших в напряжении солдат, Джеймс Смит громко и четко произнес: "Сейчас"!
Висевшая с незапамятных времен на орбите, всеми забытая орбитальная установка ядерного щита НАТО, пятьдесят лет претворяющаяся мёртвым куском металла и не реагировавшая на внешние сигналы, внезапно ожила и приступила к выполнению боевого алгоритма:
