-- Ну что будем пить? -- не успел я плюхнуться на лавку, как тут же перешел в наступление.

-- Ой, я не знаю, -- сказала Вика, умещаясь вместе с подругой на лавке напротив.

-- Может шампанского?

-- А давай.

Это заведение все больше и больше нравилось мне: открыв меню, я обнаружил, что из шампанского у них было только недорогое советское, и столь узкий ассортимент пришелся как нельзя кстати, денег на более дорогие напитки мне бы просто не хватило.

-- Будьте добры, бутылку шампанского, и три бокала, -- сказал я подошедшему официанту, передавая ему меню, потом обратился к девушкам, -- может фруктов возьмем? Или чем там шампанское закусывают? Я не большой любитель...

-- Да нет, не надо ничего, -- сказала Вика.

Официант улыбнулся, записал в блокнот заказ и ушел.

13.

В этот клуб меня могли позвать только два человека -- Саня Соло и Манька с дачи. Эти люди не имели ничего общего между собой, однако вращались они в одной и той же тусовке. Соло любил, как умел, модную музыку, а Маньку интересовали парни и выпивка и поэтому ее были рады видеть везде. Пусть она не отличалась внушительными внешними данными, но раскрепощенность тянула противоположный пол и для нее открывались все, или почти все, двери. Соло все давалось намного трудней и далеко не так феерично. Конечно, как и любой парень, он жаждал внимания женщин, уважения мужчин и прочих привилегий, однако приглашений ему не слали, за кулисы не звали. Приходилось покупать простой билет и слушать музыку в толпе таких же смертных.

И с Манькой и с Соло я пересекался редко и если с Манькой -- по воле обстоятельств -- как ни как соседи по даче, то с Соло -- в силу общих интересов. Соло не мог похвастаться наличием большого количества друзей, как и любой ботаник, но, как и любой ботаник, обладал широким кругозором. Он знакомил меня с инди-сценой и благодаря ему я попадал в такие места, в которые сам никогда бы не додумался пойти. Он очень хорошо играл в компьютерные игры, разбирался в них, как и во всем, чем увлекался, и при этом был замечательным собеседником и неплохим собутыльником.

Манька же только и могла, что заниматься беспорядочным сексом и бухать. Каждые выходные она куда-то шла, напивалась и отдавалась, если находила возможность. Манька не отличалась привередливостью, и это являлось самой большой ее добродетелью. Спала она почти со всеми, и поэтому не попадание в широкий круг любовников особенно больно ранило ухажеров. С одной стороны, я никогда не причислял себя к её воздыхателям, к страстным желателям её промежности, с другой -- манькино восприятие меня как толстого и доброго друга сильно раздражало. Когда мне, или ей нечего было делать, мы заходили в гости друг другу и она начинала рассказывать свои половые приключения. Мне это надоедало. Скажу больше, меня это угнетало. А потому я прибегал к её обществу лишь в особенно тоскливые моменты моей жизни. Чтобы усугубить свою рефлексию и отдаться ей полностью, без остатка. К счастью, в Актовый зал, в эту Мекку зарождающегося хипстерства меня позвала не она, а Соло.

Дорога от метро до клуба заняла у нас минут пятнадцать неспешной ходьбы с пивом и ни к чему не обязывающим трепом. В тот вечер Саня, работавший менеджером по рекламе, впервые мне сказал, что хочет стать музыкальным промоутером.

-- А как это? -- поинтересовался я.

-- Ну как... Привозишь музыканта в клуб. Получаешь деньги.

-- И все?

-- Нет, конечно, предварительно надо с ним и с клубом договориться обо всех деталях. Об оплате выступления, о билетах на самолет, о выступлении и так далее.

-- Прикольная работа. Всяко лучше, чем менеджером вкалывать.

Мне слабо верилось, что кому-то из моих знакомых удастся вырваться из той рутины, которая судьба уготовила большинству. Скучная работа за скромные деньги всю жизнь, преклонение перед тупым начальником и грызня за карьеру. Которая никому, по большому счету, не нужна. Ведь это не рост, а просто смена кресла, и смена эта никаких особых изменений в твою жизнь не принесет.

Саня потащил меня в какой-то переулок за стальными, состоящими из прутьев, воротами. Мы очутились в узком коридоре с высокими стенами исписанными граффити. Коридор быстро закончился и за ним показался просторный двор. По форме он напоминал питерский колодец, только чересчур широкий. На стыке фасада и торца двух кирпичных сооружений, вероятно заводских цехов, в самом углу, толпилось человек двадцать. Мы подошли к толпе и я увидел крыльцо, а сбоку, на стене надпись -- "Актовый зал".

-- Привет! -- меня окликнула девушка.

Я повернулся и увидел Маньку. "Какая встреча, -- подумал я, -- это ж надо встретиться случайно в двадцати миллионном городе".

-- Привет! -- ответил я.

-- Привет! -- Манька поздоровалась с каким-то грузным мужиком с девушкой. Тот не обратил внимания. Когда он ушел я спросил:

-- Кто это?

-- Да так... Знакомый... Просто он с женой сейчас... Нехорошо.

-- Понятно.

-- А ты как тут оказался? -- Манька быстро побеждала всевозможные неловкости -- опыт.

-- Да вот, знакомый притащил. Знакомься -- Саша.

Знакомство вышло сухим. Мне сразу стало ясно, что Саня Маньке не понравился. А Саня как обычно не был расположен к беседе. Мы оставили Маньку на входе дожидаться кого-то, а сами двинули в бар.

На танцполе уже собралось человек сто народу. Музыканты еще не вышли. Я подошел к стойке и, выждав пока бармен обратит на меня внимание, заказал два дешевых пива. Один пластиковый стаканчик я протянул Соло.

-- Дэн, а ты хоть послушал их?

-- Ну так... Скачал пару трэков для ознакомления. Ничего особенного в записи, но, мне кажется, живое выступление должно произвести другое, более сильное впечатление.

-- Ага, они круты.

Тем временем я заметил Штакета. Я знал, что он возможно будет тут, поэтому ничуть не удивился встрече. Он оживленно разговаривал с каким-то парнем с дрэдами. Беседа их длилась не более минуты. Потом он заметил меня, улыбнулся и подошел.

-- Здаров, Дэн! -- он протянул руку к моему стакану.

-- Все-таки решил подтянуться?

-- Ага.

-- Что это за тип?

-- Да так... Чувак под грибами, -- Штакет рассмеялся и неслабо облегчил пластиковую тару.

-- Заделился?

-- Не, у него мало.

-- Жаль, -- я снова ушел к бару, чтобы взять еще пива.

Пока я толкался в прибывшей толпе, музыканты начали играть. Их было всего двое и оба на ударных. Помимо ударных вокруг них стояли, лежали на полу и коленях горы различных неизвестных мне инструментов и электроники. Никогда в жизни я не видел такого. Нигде. Вдвоем они звучали как оркестр.

-- Ну что? Как тебе The Berg Sans Nipple? -- поинтересовался вытекший из давки Соло.

-- Офигенно.

Два часа концерта прошли незаметно. Я даже забывал порой ходить в бар. Когда выступление закончилось, Штакет подошел к нам с Соло и мы двинули к выходу. Разгоряченный алкоголем и хорошей музыкой, я желал продолжения вечеринки. Народ на улице уныло и согбенно двигал в сторону выхода, к узкому коридору. И больше всего на свете мне не хотелось идти за ними.

Но мне всегда везло на приключения. Я обратил внимание на нескольких парней, которые в майках (а тогда была уже глубокая осень) шустро двигались в сторону неприметной двери.

-- Эй парни, вы куда? -- окликнул я их.

-- А вы нормальные ребята?

-- Ну да, матом не ругаемся.

-- Матом ругаться можно как раз, -- они придержали дверь, я дернулся за ними, Штакет и Соло за мной.

Мы поднялись на третий этаж по узкой лестнице и очутились в небольшой комнате, метров в двадцать. В этой комнате умещалась сцена, как и во всех маленьких клубах очень низкая, возвышающаяся сантиметров на тридцать, не больше, и импровизированный бар -- весь алкоголь был бесплатный. Один сорт пива, который таскали в бочках толстые бородатые парни в татуировках. На низкой сцене играла группа, все музыканты казались пьяными и выдавали что-то типа ска-панка. Нам гостеприимно налили по стакану и оставили нас в покое.