-А обстоятельства его смерти были странными? - Анаториан нахмурился.

- Так точно, повелитель. Дом сгорел в пламени магического пожара. И это не было несчастным случаем.

- Почему?

- В покоях покойного нашли останки его дочери и троих неизвестных. Тела обуглились, так что понять, кто это был, невозможно, однако хочу заметить, что владения сенатора были накрыты воздушным барьером. Никто не мог попасть к нему, либо уйти, без того, чтобы Маркаций не узнал об этом.

Императору стало интересно. Этот бунтующий мальчишка, любящий разглагольствовать о равенстве и вреде рабства, одновременно с тем являлся едва ли не самым сильным чародеем империи, что бы ни говорили прочие. Оттого он и сохранил наглецу жизнь - такими людьми никто не разбрасывается. Кому же Маркаций мог проиграть? Убить чародея его уровня... На такое был способен разве что Цирилен, да и то использовав магию духа. Неужели его доверенный чародей осмелился пойти на такое? Он всегда ненавидел Маркация, так может быть, решил, что сейчас - подходящее время, чтобы свести старые счеты? Или Цирилен тут не причем, а Лиций сам разобрался с сенатором - он тоже никогда не был в восторге от идей последнего - и решил, что появился хороший способ насолить недругу.

Лиций, прекрасно умевший чувствовать настроение хозяина, молча стоял и ждал дозволения продолжить. Император бросил короткий взгляд на жрецов - служба продолжалась, как ни в чем не бывало, и спросил:

- Что стало причиной смерти?

Горбун задумался.

- Я думаю, что огонь.

- Думаешь, или знаешь? И если огонь, то кто мог его вызвать? Маг уровня Цирилена? - он кинул наживку и умолк, ожидая, заглотит ли коротышка ее, или нет.

- Все может быть, владыка, - неопределенно ответил глава тайной службы. - Это выяснят мои люди. Как только я узнаю, тотчас же примчусь к вам.

"Еще бы не примчаться, если есть возможность прижать Цирилена", - подумал император. - "Хотя он не слишком-то уверенно говорит, похоже, есть что-то еще".

- Это все?

- Нет, - Лиций замялся. - Не уверен, что это существенно, но все же. Незадолго до смерти сенатора - полторы луны назад - в поместье приехал на обучение какой-то юноша. По виду - южанин. Слуги сказали, что он сын одного из друзей Маркация, женившегося на варварке из провинции Тимберия и жившего там.

- Но?

- После пожара юноша пропал.

- А трупы?

- Не могу сказать наверняка. Слуги не уверены, говорят, он был слишком щупл, чтобы оказаться одним из сгоревших. Но вы же знаете, что огонь иногда творит с плотью и костями странные вещи.

Анаториан задумался, ощущая волнение.

"Совпадение? Может быть, а может и не быть. С одной стороны - толком ничего не понятно, с другой же - а мог ли кто-нибудь кроме выпестанного Фарниром палача убить Маркация"? - он задумчиво постучал пальцем по трону. - "Или все-таки собственные подчиненные свели старые счеты? Не нужно делать поспешных выводов, это опасно".

- Слишком мало сведений. Но случай действительно странный. Разберись в этом, если нужно - обратись к Цирилену, он поможет. Расшибитесь в лепешку, но узнайте, что творилось там в момент пожара.

- Слушаю и повинуюсь.

- Хорошо, можешь идти. Если, конечно, не желаешь остаться на праздник.

- Не желаю, - карлик еще раз поклонился и, пятясь, скрылся из вида.

Анаториан лениво потянулся.

Да, вот уж действительно, не знаешь, откуда ждать подвоха. Ну кто бы мог подумать, что след - тоненький и ненадежный, но все-таки, - отыщется на краю мира, в поместье опального сенатора, который навлек на себя немилость своего повелителя.

"Сколько лет назад это было? Десять? Или все же восемь"? - Анаториан напряг память, но вспомнить не удавалось. Время, ставшее его другом, одновременно с этим было и главным врагом, утекая сквозь пальцы, как песок. Годы складывались в десятилетия, а те, собираясь, образовывали полноводную реку веков. И он плыл по ней на утлой лодочке, проданной - за страшную цену - едва ли не самым опасным существом в мироздании.

"И почему только меня не оставляет ощущение, что дно лодчонки уже залито водой, и если не схватить черпак прямо сейчас, то я пойду ко дну"? - подумал Анаториан. - "Проклятый Фарнир! Полвека не появлялся, а тут - на тебе! И что только надо этому проклятому комку шерсти"?

От невеселых размышлений его оторвал шум, доносившийся снизу. Шум странный, нехороший. Анаториан встрепенулся и тут же услышал то, чего просто физически не должен был слышать в таком гуле - царапанье коготков по мрамору.

Полубог горестно вздохнул и покачал головой - накликал!. То же самое проделывали и все остальные. Наконец их любопытство было удовлетворено - из-за колонны появился громадный еж, неспешно семенящий по своим ежиным делам прямо к строю преторианцев. Он прополз под щитом одного из них, совершенно не обращая на людей внимания. Остановился и принюхался. Затем на удивление целеустремленно направился к алтарю, на котором стояла большая ваза с приношениями богине плодородия - свежеиспеченным хлебом, маслом, сыром, овощами и фруктами.

С неожиданным для столь коротколапого существа проворством еж взобрался на алтарь и, провожаемый тысячами совершенно сбитых с толку глаз, надкусил большой персик.

- Богохульство! - взревел один из жрецов и кинулся к зверю.

- Стой! - Анаториан вскочил с трона, но было уже поздно - глупец схватил ежа, намереваясь метнуть его куда подальше, а в следующий миг из-под крыши сорвалась змеящаяся молния, которая ударила точно в человека.

Тот издал страшный, душераздирающий, вопль и рухнул замертво. Еж же, как ни в чем не бывало, освободился и вновь забрался на алтарь, решив на сей раз отдать предпочтение финикам.

- Все вон! - Анаториан взревел так, что многие люди схватились за уши.

Храм начал пустеть с умопомрачительной скоростью. Все знали, что когда повелитель приказывает таким тоном, не следует задавать вопросы. Нужно хватать ноги в руки и бежать так быстро и так далеко, как только получится. Иначе последствия могут быть самыми плачевными.

Император все это время стоял, точно статуя, сложив руки на груди. Только когда последний прихожанин покинул храм, Анаториан накрыл его непроницаемым для любого подслушивания и подглядывания куполом, и повернулся к Фарниру.

- И обязательно было так делать? Всех прихожан распугал.

- Допустим, распугал их ты, - резонно заметил еж, вгрызаясь во второй финик. - Просто объеденье. Откуда привезли, из Тимберии?

- Зачем ты пожаловал? Опять.

- Повторяешься, - еж в один присест заглотил третий финик и направился к амфоре с вином. Легким движением лапки он поднял сосуд и наполнил два золотых кубка, стоящих рядом. Один кубок оказался зажат в ежиных лапах, а другой - материализовался в руке императора. - Выпьем?

Анаториан отсалютовал своему собеседнику и залпом осушил кубок. Вино оказалось превосходным, но легче от этого не стало. Фарнир же не торопился, он медленно и аккуратно пробовал напиток, отдавая должное букету, и даже прикрыв глаза от удовольствия.

- Все-таки удачно устроились ваши боги. Мало кого будут так хорошо кормить за красивые глаза.

Анаториан заворожено следил за действиями бога Хаоса.

- Слушай, а что, ты совсем их не боишься?

- Кого, этих? - Фарнир указал лапой на статуи и презрительно фыркнул. - Они не способны даже разрушить мир, не говоря уже о сотворении нового. Так, мелочевка, созданная вашей верой и ею же питающаяся. Хотя, - он проделал свой излюбленный трюк, оказавшись на шее Анаториана, - помню, годков этак пятьсот-шестьсот назад эти идиоты дерзнули бросить мне вызов.

- И что было?

- Как что? Они меня убили, - хихикнул еж. - Сам-то как думаешь? Я уполовинил ваш пантеон, после чего оставшиеся кинулись молить меня о прощении. Ну, хотя бы развлекли, а потому я не стал добивать их. С тех пор в этих местах правят Девятеро, а не Восемнадцать.

Фарнир вернулся на алтарь и принялся уничтожать оставшиеся персики, а Анаториан стоял с открытым ртом. К такой правде он был не готов.